Догадка Ферма - Жан д'Айон

— Возможно, он мне понадобится, — предположил Луи. — Мне нужен доверенный человек в ваших службах, который хорошо знает тайные пружины министерства и имеет отношение к составлению депеш.

Ле Телье на мгновение задумался, потом вопросительно поднял брови, поглядев на Бриена. Тот неторопливо кивнул, а затем позвонил в колокольчик, лежавший у него на столе. Вошел секретарь, который встретил Луи и проводил в кабинет.

— Сходите за мсье Кольбером, — распорядился Бриен и продолжил, обращаясь к Фронсаку: — Мы отправимся затем к мсье Россиньолю, который работает этажом ниже. Его кабинет рядом с шифровальным бюро. А сейф — он тут.

Бриен поднялся, сделал несколько шагов к большому шкафу в правом углу комнаты и открыл его. Внутренняя поверхность была из железа.

— Как мы вам сказали, есть только четыре ключа, но дверь моего кабинета охраняется днем и ночью французскими гвардейцами. Войти может лишь известный им человек.

— Оставляю вас работать, — решил Ле Телье. — Мсье Фронсак, вы уверены, что больше вам ничего не нужно?

Луи на мгновение задумался, а затем сказал:

— Мне помог бы подписанный вами пропуск, позволяющий свободно передвигаться по дворцу и требовать помощи от гвардейцев.

— Вы правы. Я займусь этим и приложу его к посланию для Дрё д'Обрэ. Господа…

Поклонившись им, военный министр вышел.

Кабинет Кольбера, должно быть, находился поблизости, ибо в это мгновение вернулся секретарь в сопровождении насупленного молодого человека. Густые брови на одутловатом лице придавали ему сонное выражение.

Вновь пришедший посмотрел на Луи без всякой любезности, не выказав ни удивления, ни интереса.

— А, Кольбер! Это мсье Фронсак, шевалье из Мерси. Все, что будет сказано здесь, должно остаться между нами.

Клерк едва кивнул, настолько сие казалось ему очевидным. Он даже позволил себе пренебрежительно выпятить губы, как если бы все, чем ему приходилось заниматься, было секретным по своей природе. Бриен продолжал:

— В моем министерстве обнаружены утечки. Это касается отправленных или полученных депеш. Возможно, хотя и не доказано, что источник утечки — в шифровальное бюро. Мсье Фронсак произведет расследование, и, несомненно, ему понадобится ваша помощь.

Кольбер не обнаружил никаких эмоций. Луи казалось, будто он видит перед собой ядовитую змею.

— Какого рода помощь вы желаете получить, мсье? — спросил клерк.

— Пока не знаю, мсье, — ответил Луи. — Сначала мне нужно ознакомиться с работой шифровального бюро.

Кольбер сохранял бесстрастие, словно был высечен из скалы. Через несколько секунд он сообщил бесцветным голосом:

— Я работаю здесь с пяти утра до восьми вечера. Вы сможете найти меня, когда захотите.

Он поклонился, и граф де Бриен отпустил его со словами:

— Спасибо, мсье Кольбер. Пока это все.

Кольбер вновь поклонился, на сей раз не так глубоко, и бесшумно удалился. Луи следил за ним глазами. Клерк скользил по полу, словно уж.

— Не слишком эмоциональный человек, правда? — поморщился Ломени де Бриен, когда Кольбер ушел.

— В самом деле.

— Он мне совсем не нравится, но не заблуждайтесь на его счет: это поразительный труженик, необыкновенно скрупулезный и компетентный. Единственный его недостаток в том, что он любит только работу. Ест он мало, не пьет, никуда не ходит. У него одна страсть — служить государству, и он периодически умоляет мсье Ле Телье доверить ему самые сложные дела, чтобы было чем занять мозг. В любое время его можно застать здесь, погруженного в бумаги. Наши кабинеты находятся рядом. Представьте себе, он обожает ужей. По его словам, фамилия Кольбер происходит от Coluber, латинского названия этой змеи. Сам он так же холоден, суров и необщителен, как сия рептилия. Но может быть и ядовитым, как гадюка.

Бриен фаталистически пожал плечами и объявил:

— Теперь, если хотите, мы можем встретиться с мсье Россиньолем.

Они вышли через центральную дверь. Бриен не обратил ни малейшего внимания на французских гвардейцев, которые вытянулись, едва завидев его, и направился к лестнице с левой стороны. Это была совсем небольшая винтовая лестница, какие делали в прошлом веке и которая, несомненно, была ровесницей старого дворца Анжан. Она вывела их в довольно широкий и очень плохо освещенный коридор. Караульную службу здесь также несли французские гвардейцы. Луи заметил, что солдаты, которыми командовал младший лейтенант, выглядели особо бдительными.

— Кольбер здесь старший клерк, — объяснил министр. — Мсье Россиньоль имеет статус секретаря. Что касается четырех его шифровальщиков, они не простые письмоводители, а служащие с довольно высоким жалованьем.

Солдаты и офицер последовательно отдали честь министру, который направился к двери. Он открыл ее без стука.

Небольшая комната была хорошо освещена подсвечниками и несколькими морскими фонарями, а также потрескивавшим в камине веселым огнем. Луи сразу заметил, что все стены полностью закрыты книгами, кроме стены напротив, украшенной натюрмортом, явно привезенным из Голландии. Посреди комнаты возвышался письменный стол, за которым сидел человек лет сорока с заметным брюшком.

Антуан Россиньоль — это мог быть только он — поднял глаза, затем стремительно вскочил при виде своего министра.

У главы шифровального бюро было рыхлое лицо, высокий и широкий лоб, проницательный взгляд. Тонкие усики в одну линию словно бы перечеркивали его физиономию.

— Мсье министр, — почтительно склонился он.

— Мсье Россиньоль, это шевалье Фронсак. Королева и монсеньор Мазарини выбрали его, чтобы разрешить известную вам проблему. Ничего от него не скрывайте и окажите любую необходимую ему помощь.

Министр вышел. Россиньоль жестом предложил Луи сесть в кресло напротив. Округлый телом и лицом, он слишком много улыбался, словно желая скрыть потаенные мысли.

— С чего начать, мсье Фронсак?

Луи с улыбкой развел руками:

— С самого начала?

— Прекрасная мысль! Что вам известно о шифровке и расшифровке, мсье Фронсак?

— Не очень многое, мсье. Я знаю только, что Юлий Цезарь писал секретные послания Цицерону, заменяя каждую букву другой, стоящей в алфавите тремя рядами ниже.

— Именно так. Этот метод по-прежнему в ходу, хотя расшифровать его очень просто. Задолго до Цезаря спартанцы придумали гораздо более совершенный инструмент — скитал. Это была деревянная палка с насечками, на которую ленту пергамента наматывали таким образом, чтобы слои плотно примыкали друг к другу. Текст записывали поверху, и слова одной фразы занимали место на разных витках. Затем ленту снимали и отправляли по назначению. Прочесть это послание можно было, только используя цилиндр такого же диаметра.