Путь к пыльной смерти - Алистер Маклин

Глава 5

Для братства лучших гонщиков мира, как и для всех закоренелых путешественников, отель есть отель — место, где можно спать, где можно поесть, остановка в пути. И таковым он является для любого другого безликого человеческого потока. Однако недавно построенный Вилла-отель Чессни на окраине Монцы мог с полным правом претендовать на исключение из этого правила. Превосходный замысел нашел и превосходное воплощение: великолепное сочетание архитектуры и пейзажа, огромные номера с высокими потолками, безупречно и комфортабельно обставленные, роскошные ванные комнаты, прекрасные, словно парящие в воздухе балконы, обильный и вкусный стол и первоклассное, приветливое обслуживание. Глядя на все это, любой бы подумал: вот она, грандиозная гостиница, непревзойденное пристанище миллионера, путь которого усыпан розами…

Однако таким отель должен был стать в недалеком будущем. А пока что Вилла-отелю Чессни предстояло приобрести свою клиентуру, свой особый стиль, свою репутацию, свои традиции, как надеялись его владельцы и покровители, а для достижения этих бесконечно желанных целей репутация честности в равной мере необходима и киоску, торгующему горячими сосисками, и отелю-люкс.

С другой стороны, поскольку ни один вид спорта на земле не привлекает такого поистине международного внимания, как Большие гонки Гран-При, администрация сочла благоразумным предоставить свой дворец за чрезвычайно низкую плату самым прославленным командам на период гонок в Италии. Лишь немногие команды не воспользовались приглашением, и едва ли кто задумывался о мотивах поведения администрации. Достаточно было знать, что Вилла-отель Чессни несравненно комфортабельнее и чуть-чуть дешевле, чем те австрийские гостиницы, которые они покинули двадцать дней тому назад с большим чувством благодарности. Вполне возможно, что в будущем году им здесь не позволят устроиться даже в подвальном помещении, но то будет через год, а пока…

В тот вечер, в последнюю пятницу августа, было тепло, но не настолько, чтобы оправдать подключение кондиционированного воздуха. Тем не менее кондиционеры в холле Вилла-отеля Чессни работали во всю мощь, и атмосфера в этом роскошном убежище от низших классов была более чем прохладной. Здравый смысл подсказывал, что такой микроклимат здесь совершенно не нужен, однако престиж этого требовал. Администрация просто помешалась на престиже, и кондиционеры продолжали работать.

Мак-Элпайн и Даннет, сидя рядом, но почти не видя друг друга из-за внушительной конструкции плюшевых кресел, в которых они скорее полулежали, чем сидели, были заняты делами более важными, нежели температура в отеле. Они почти не разговаривали, а если и обменивались порой двумя-тремя словами, то делали это без всякого воодушевления. Казалось, ничто их не может расшевелить.

Наконец Даннет забеспокоился:

— Наш бродяга-мальчик все еще не вернулся с трека.

— У него есть оправдание, — ответил Мак-Элпайн. — По крайней мере надеюсь, что есть, черт бы меня побрал! Чего-чего, а добросовестности у него не отнимешь, когда речь идет о работе. Он собирался проделать несколько кругов, чтобы проверить подвески и переключатели скоростей. Машина-то у него новая.

Даннет выслушал все это с мрачным видом.

— А передать Тараккиа это, видимо, нельзя?

— Конечно, нельзя, Алексис, вы, наверное, и сами это понимаете. Непреложный закон этикета. Джонни не только Номер Один среди гонщиков мира. Наши милые покровители, без которых мы не смогли бы развить такую деятельность (впрочем, я бы мог, но черта с два я буду один вкладывать такую сумму)… Так вот, наши покровители весьма чувствительные люди. Чувствительные к общественному мнению, конечно. Единственная цель, ради которой они пишут на наших автомобилях название своей фирмы, состоит в том, чтобы народ раскупал эти автомобили. Думаете, они наши благодетели? Ничуть! Разве что чисто формально. Организаторы рекламы. А цель рекламы — создать себе самый широкий рынок. Девяносто девять и девять десятых процента этого рынка, как вы знаете, лежит за пределами спортивного мира. Им важно только то, во что верит публика. А она верит в то, что Харлоу не имеет себе равных. Так что самый лучший и самый новый автомобиль должен получить Харлоу. Если он его не получит, публика потеряет веру в Харлоу, в «Коронадо», в рекламу этой фирмы, и притом совсем необязательно она будет терять веру именно в этой последовательности.

— Эх, да что говорить об этом! Может быть, для нар просто еще не пришло время чудес. В конце концов, никто не видел и не знает, чтобы он выпил хоть раз за последние двенадцать дней. Может быть, он еще всех нас удивит. А до Больших гонок в Италии осталось всего два дня.

— В таком случае, для чего ему понадобились эти бутылки с шотландским виски, которые вы унесли из его номера только час назад?

— Можно предположить, что он просто испытывал себя на моральную устойчивость. Но знаю, что в такое предположение трудно поверить.

— А вам?

— Откровенно говоря, Джеймс, я тоже не поверю. — Даннет снова погрузился в мрачное молчание, из которого вскоре вынырнул, чтобы спросить: — Есть какие-нибудь сведения от ваших южных агентов, Джеймс?

— Никаких… Боюсь, Алексис, что и надеяться больше нет смысла. Прошло уже четырнадцать недель с тех пор, как исчезла Мари. Это большой срок, слишком большой. Если с ней произошел несчастный случай, я бы уже знал об этом. Если имело место преступление, то я бы наверняка знал. Если бы ее похитили ради выкупа, я бы тоже наверняка об этом уже знал, как это ни странно. Но она просто исчезла! Пропала! Утонула! Просто ума не приложу.

— А то, что мы часто говорили про амнезию…

— Но я так же часто говорил вам, без ложной скромности, что Мари Мак-Элпайн — слишком известная личность, и какое бы психическое расстройство ее не постигло, ее бы сразу нашли.

— Да, вы правы. Мери очень это переживает, не так ли?

— Особенно последние дни. А тут еще и Харлоу… Алексис, мы разбили ей сердце, тогда в Австрии. Я не знал, как далеко она зашла… Ах, да у меня и выбора-то не было.

— Вы возьмете ее сегодня с собой на прием?

— Да. Уговорил кое-как. Лишь бы отвлечь ее от этих переживаний — только это я и твержу себе. А может, просто хочу успокоить собственную совесть?.. Не знаю, ничего не знаю. Может быть, делаю еще одну ошибку.

— Мне кажется, тут во многом виноват этот молодчик Харлоу. Значит, это его последний шанс, Джеймс? Еще раз — сумасшедшая гонка, еще раз — фиаско, еще раз — виски и точка? Так?

— Все так! — Мак-Элпайн кивнул в сторону вращающейся входной двери. — Думаете, нужно ему об этом сказать? Сейчас?

Даннет посмотрел в