Печать Иуды - Джеймс Роллинс

И все же Лиза по-прежнему отказывалась поверить в услышанное. Ей были нужны дополнительные доказательства.

– У моего напарника доктора Коккалиса в номере развернута портативная лаборатория. Если бы вы смогли…

Вдруг Лиза почувствовала слабое прикосновение к своей затянутой в перчатку руке. От неожиданности она вздрогнула. Но это лишь протянул к ней руку лежащий на кровати больной. Его губы, обветренные и растрескавшиеся, слабо задрожали.- Сю… Сьюзен…

Склонившись к нему, Лиза стиснула ему пальцы. Определенно больной бредил и принимал ее за другую. Она пожала руку, стараясь его подбодрить.

– Сьюзен… где Оскар? Я слышу в лесу его лай… – Он закатил глаза.- Лай… помогите ему… но только не надо… не надо заходить в воду…

Лиза почувствовала, как пальцы больного в ее руке обмякли. Его веки, дернувшись, опустились, обозначив конец краткому мгновению просветления. Молодая женщина убрала руку больного под одеяло.

Линдхольм шагнул прямо на нее, вынуждая отступить назад.

– Эта портативная лаборатория доктора Коккалиса… необходимо как можно скорее получить к ней доступ. Для того чтобы подтвердить или отвергнуть безумное предположение, сделанное доктором Барнхардтом.

– Я бы предпочла дождаться возвращения Монка,- сказала Лиза.- Оборудование очень специфическое. Без Монка мы можем что-нибудь испортить.

Линдхольм нахмурился – выражая недовольство не столько Лизой, сколько жизнью вообще.

– Прекрасно.- Он повернулся к двери.- Ваш напарник должен вернуться через час. Доктор Барнхардт, тем временем соберите все те образцы, которые вам понадобятся.

Голландец-токсиколог кивнул, однако от Лизы не укрылось, как Барнхардт после ухода функционера ВОЗ закатил глаза. Лиза направилась следом за Линдхольмом.

Барнхардт окликнул ее:

– Вы свистнете мне, когда доктор Коккалис вернется, хорошо?

– Конечно.

Лизе не терпелось узнать правду не меньше остальных. Но она также опасалась, что пока они лишь чуть задели самый край. Здесь творилось что-то жуткое. Но что именно?

Оставалось надеяться, что Монк скоро появится. Выйдя в коридор, молодая женщина вспомнила последние слова больного: «Только не надо… не надо заходить в воду…»

11 часов 53 минуты

– Нам придется спасаться вплавь,- угрюмо заметил Монк.

– Вы что, с ума сошли? – спросил Графф, притаившийся рядом с ним за валуном.

Пару минут назад скутер пиратов сел на подводный риф, один из многих, давших название этой части острова: Беда Смитсона. Стрельба со стороны моря затихла, сменившись надрывным ревом двигателя, пытающегося стащить скутер с мели.

Высунув на мгновение голову, чтобы оценить обстановку, Монк едва не лишился уха, мимо которого просвистела пуля, выпущенная снайпером. Они с Граффом по-прежнему оставались прижаты к земле, в безвыходной ловушке, бежать из которой было некуда – кроме как прямо на виду у врага.

Монк расстегнул молнию на голени. Сунув руку под защитный костюм, он достал из кобуры на щиколотке девятимиллиметровый «глок».

Увидев у него в руке пистолет, Графф широко раскрыл глаза.

– Как вы думаете, сможете уложить их всех одним махом? Например, попасть в бензобак?

Покачав головой, Монк застегнул молнию.

– Вы насмотрелись боевиков со Сталлоне. С помощью этого пугача я смогу лишь заставить мерзавцев ненадолго пригнуться. Быть может, этого времени нам хватит, чтобы добежать до волны прибоя.

Он указал на цепочку скал, тянущихся в воде. Если им удастся добежать до воды, доплыть до конца скал и обогнуть их, есть шанс выбраться на берег, укрываясь за скалами от огня пиратов. Если потом успеют отбежать достаточно далеко, прежде чем пираты смогут снять с мели свой скутер… и если там будет какая-нибудь тропинка, ведущая в глубь острова…

Проклятье, слишком много «если»… Зато если они останутся здесь, никаких неопределенностей не будет. Если они засядут здесь подобно паре трясущихся от страха кроликов, можно считать их трупами.

– Нам придется как можно дольше оставаться под водой,- предупредил Монк.- Быть может, даже удастся раз-другой сделать вдох, если под капюшоном костюма останется воздух.

При этой мысли Графф поморщился. Хотя пик токсичного заражения оказался позади, бухта по-прежнему оставалась отравленной помойной ямой. Даже пираты, понимая это, не покидали относительной безопасности скутера. Люди в масках пытались столкнуть лодку веслами, вместо того чтобы самим спуститься в воду и облегчить катер.

Если даже пираты не хотят лезть в воду…

Внезапно Монк засомневался в мудрости своего плана. К тому же он терпеть не мог плавать под водой. В конце концов, он ведь служил в армейских «зеленых беретах», а не в чертовых «морских котиках»[8].

– В чем дело? – спросил Графф, правильно истолковав выражение лица Монка.- Вы не уверены в том, что ваш замысел увенчается успехом?

– Ну вот, стоило только задуматься!

Распластавшись на земле, Монк посмотрел на потрепанное непогодой изваяние Будды под односкатным навесом, защищенное частоколом обугленных молитвенных палочек. Он не был буддистом, но сейчас был готов помолиться любому божеству, лишь бы оно вытащило их из этой передряги.

Его взгляд снова остановился на обгорелых молитвенных палочках. Не оборачиваясь, он обратился к Граффу:

– Каким образом верующим удалось сюда попасть? На самом берегу на протяжении нескольких миль нет ни одной деревушки, прибрежная полоса защищена рифами, а скалы слишком отвесные, чтобы карабкаться по ним.

Графф покачал головой:

– Какая разница?

– Но ведь кто-то же зажег эти палочки. И не далее как день назад.- Монк перевернулся на бок.- Взгляните на берег. Никаких следов, кроме наших с вами. Видно, что верующие вставали на колени, чтобы зажечь палочки, но нет следов, ведущих к воде или вдоль берега. Это означает, что люди спустились сверху. Значит, там должна быть тропинка.

– А может быть, они спустились и поднялись по веревочной лестнице.

Монк вздохнул, пожалев, что ему не достался более тупоумный напарник, не способный пробить брешь в любых логических построениях.

– Вода или Будда? – поставил вопрос ребром он. Графф судорожно сглотнул подступивший к горлу комок.

Двигатель скутера взревел, набирая обороты. Пиратам почти удалось сняться с мели.

Графф повернулся к Монку:

– Кажется… кажется, если потереть живот изваянию Будды, это приносит удачу, да?