Игра на выживание - Анна Владимирская

– Вот именно. Звонок в дверь, на пороге – Ванечка. В руках коробка. Открывает, а там сапожки – резиновые, тридцать шестого размера, моего, между прочим, размера. Надеваю, сидят как влитые. Спрашиваю: «Зачем?» Отвечает: «Чтоб ноги в осенних сапогах не промокали».

– И что тут такого? – упрямо спросил сын, хотя прекрасно понял, к чему приведен этот пример.

– Не строй из себя дурачка, – усмехнулась женщина. – Никому из окружавших меня мужчин и в голову бы не пришло подумать о моих промокших ногах! Понимаешь?

– Это приятно – кто ж спорит! – когда о тебе заботятся. Вот чем он тебя подкупил!

– Не подкупил! А убедил в том, что я ему не безразлична!

– Хорошо. Согласен. Он внимательный, чуткий человек. Этого достаточно, чтоб ты летала, как птичка?

– А ты не рад, что у твоей матери выросли крылья? Что твою маму, вполне зрелую женщину, полюбил мужчина? Скорее всего, в моей жизни это последняя любовь!

– Но он же моложе тебя! – заметил Поташев.

– Он младше меня на одиннадцать лет, и что?

– Но ты недавно упрекала отца за то, что он, испугавшись смерти и старости, ринулся на молодых девиц. А сама?!

– Отлично! – воскликнула Нина Анатольевна, поднимаясь из-за стола. – Если ты не забыл, я никого не предавала, не бросала и не изменяла никому! Как свободная женщина, я имею право на личную жизнь! Всего хорошего, мой любящий и внимательный сын! Старость, конечно, похожа на вынесение смертного приговора. Тут уж ничего не поделаешь. Но до своего эшафота я хочу дойти бодрой походкой, с улыбкой и бокалом вина в руке. А не плестись, увиливая и прикидываясь кем-то другим. Это не я придумала, это моя любимая актриса сказала, Фанни Ардан. – И она энергичным шагом, гордо подняв голову, направилась из кафе.

– Мам! Подожди, я отвезу тебя домой! – кричал ей вслед Алексей, расплачиваясь и выбегая вслед за матерью. Но мимо него только проехало такси, в котором он увидел профиль Нины Анатольевны, намеренно его не замечавшей.

* * *

Григорий Петрович Шанаев в данный момент готовился к встрече с одним австрийским коллекционером – пожилым господином, собиравшим старинные струнные инструменты. Григорий Петрович сидел в гостиничном номере и тер кончик носа. Этот красноречивый жест мог рассказать о многом. Бытует мнение, что нос вообще крайне чувствителен к обману: он чешется и даже увеличивается – в психологии это называется «эффектом Пиноккио». Ученые выяснили, что умышленная ложь повышает кровяное давление и стимулирует в организме выработку катехоламина, влияющего на слизистую носа. Повышенное кровяное давление воздействует на нервные окончания носа, и он начинает чесаться. Язык тела, жесты, так или иначе связанные с потиранием, например, когда кто-то трет глаз, трогает нос или почесывает шею, говорят о неискренности. У Шанаева странная привычка потирать нос осталась еще с тех пор, когда он был Светославом Юрьевичем Зорькиным. Ее заметил хирург Поташев, который говорил по этому поводу:

– Вы можете кардинально изменить внешность, вы даже можете изменить голос, цвет глаз с помощью контактных линз, но ваши привычки навсегда останутся с вами. Если вы действительно хотите исчезнуть с лица земли и возродиться в новом облике, меняйте привычки. Новое лицо для вас сделаю я. Избавиться же от прежних жестов, привычек и особенностей вы должны сами. Иначе для вас всегда будет оставаться шанс быть узнанным.

Шанаев очень старательно следовал всем рекомендациям хирурга Поташева, но, несмотря на постоянный контроль своего поведения, избавиться от привычки в минуты размышлений потирать кончик носа не мог. Да и как было контролировать привычки во время зарождения и выстраивания в мыслях очередной многоходовой махинации, поглощавшей все внимание Григория Петровича без остатка? Дело в том, что господина Шанаева без преувеличения можно было назвать «комбинатором двадцать первого века».

Еще будучи Зорькиным, он проворачивал такие аферы, которые Остапу Бендеру и не снились. Последним шедевром его мошенничества стала продажа большой коллекции картин советских художников президенту одной соседней страны. А треть из этой коллекции представляли собой искусные подделки! Если когда-нибудь покупатель решит провести настоящую, полноценную экспертизу картин, то его ждет огромное разочарование. Вместо уникальных образцов советского авангарда эксперты непременно увидят новодел, тщательно выписанный копиистами, живущими в начале нового тысячелетия. Этой причины было вполне достаточно, чтоб со сцены жизни исчез господин Зорькин, специалист по антиквариату, а вместо него возник Шанаев, коллекционер старинных музыкальных инструментов…

Человек был новый, а привычки старые. И Григорий Петрович опять потирал нос, полностью погрузившись в размышления о предстоящей встрече, соображая, как лучше, с наибольшей выгодой для себя, провести разговор и добиться желаемого. Шанаевский интерес и волнение были объяснимы, поскольку собеседником его был человек не совсем обычный.

Дело в том, что восьмидесятитрехлетний герр Николас Мюллер еще ребенком был увезен родителями в Германию. Его родители эмигрировали из СССР в Германию, но осели в Австрии и сменили свою украинскую фамилию Мельниченко на австрийскую Мюллер, что являлось прямым переводом и значило «мельник». Всю свою жизнь урожденный Мыкола Мельниченко занимался музыкой, а вернее – помогал музыкантам. Он был настройщиком. Настраивал и ремонтировал рояли, фортепьяно, а также струнные музыкальные инструменты. Постепенно Мюллер стал собирать раритетные скрипки, альты, которые по случаю попадали к нему в руки. Жил он в обычной трехкомнатной квартире, одна комната которой была специально оборудована под коллекцию, где преобладали смычковые инструменты.

Встреча Шанаева со старым Мюллером была срочной, поскольку в немецком журнале «Focus» был опубликован материал, буквально взорвавший европейскую и американскую прессу. Публикацию прокомментировали практически все ведущие СМИ.

Эта история, для которой так и просится название «Дедушка-миллиардер», наверняка ляжет когда-нибудь в основу киносценария для Голливуда. Итак, три года тому назад во время стандартного таможенного досмотра пассажиров поезда, следовавшего из Швейцарии в Мюнхен, внимание чиновников привлек один восьмидесятилетний дедушка. После досмотра у старика обнаружили конверт с 9000 евро наличными. Эта сумма всего лишь на 1000 евро больше той суммы, которую необходимо декларировать. В общем, дедушка немного прокололся. Въедливые чиновники от старика не отстали, напротив – взяли его в оборот по полной программе.

Когда дедушку начали трясти, оказалось, что это уникальный старичок. Во-первых, в налоговой о нем не было никакой информации. Во-вторых, дедушка дожил до старости, но не имел никаких легальных источников дохода. В-третьих, у старика даже не было медицинской страховки. В-четвертых, о нем ничего не знали социальные службы. Фактически, в официальной матрице дедушка не существовал, что несказанно озадачило и расстроило следователей. Хотя соседи знали его как добропорядочного настройщика – герра Николаса Мюллера.

Старика начали крутить дальше и решили провести обыск в квартире на предмет выявления незадекларированных денег. В скромной, арендованной за 650 евро в месяц квартирке в северной части Вены фискалы провели обыск. Среди банок с консервами 1980-х годов и других пожитков, к огромному удивлению налоговиков, была обнаружена уникальная коллекция редчайших музыкальных инструментов, насчитывавшая около 500 единиц.