Вечный. Взгляд со стороны - Роман Злотников

Возобновление набегов на «Бордель» можно было считать успешным. Одних только найденных пайков хватило бы на десяток караванов, и это на какое-то время решало проблему нехватки продовольствия.

* * *

Неумолкающая Мина шныряла по кухне и суетилась особенно рьяно. Хоххи исполнилось пять лет, и это замечательное событие предполагалось отметить всей общиной. Организацию праздника взяла на себя, естественно, сама повариха, а количество желающих его посетить резко возросло после того, как она оповестила сестер, что проставляется исключительно за свой счет. Огромный торт из пышных коржей, выпеченных со всевозможными добавками и засыпками, покрытых собственноручно изготовленным кремом, основой для которого послужило масло из молока шарангов, возвышался в центре сдвинутых столов в обеденном зале. Чтобы данное творение дожило до нужного часа, пришлось блокировать именинника в спальне, завалив его чистыми листами для рисования и кучей цветных стилусов. Вечерний торжественный ужин прошел при полном аншлаге. Заздравные речи не прекращались до тех пор, пока не стало очевидным, что пора уже мыть посуду. Сестры как по команде откланялись и одна за другой покинули центральную пещеру в направлении спален. Хоххи, весь вымазанный кремом и взбудораженный слишком большим количеством гостей, уже готов был улечься прямо на заставленных грязной посудой столах, но был выпровожен на специально отведенное для этого место. Для пяти лет он был, пожалуй, крупноват. Почти полтора метра роста и сорок килограммов веса соответствовали нормально развитому ребенку десяти лет. Телосложение также придавало его возрасту конкретную фору. На кухне он работал ничуть не меньше самой Мины, причем исполняя как самую грязную работу, так и радуя посетителей столовки изысканными и совершенно эксклюзивными рецептами. Подземные огурцы, фаршированные ветчиной из шарангов, запеченные вместе с мелко нарезанными грибами и политые острым соусом из муслики, вызывали приступы преклонения перед его кулинарным искусством у всех без исключения сестер.

За прошедшие годы отношение к «желтопузому выродку» изменилось кардинально. Кулинарные способности, дружелюбие и даже некоторая непосредственность, готовность в любой момент дать ощутимый отпор «агрессору» (кухонный тесак Мины), а более того – отсутствие с некоторых пор на базе сестер, постоянно ищущих повод его прикончить, сделали свое дело. Общественность нашла себе достойного героя. Не поздороваться с Хоххи утром или пройти мимо, не похлопав по плечу, считалось дурным тоном. Даже Мина стала замечать за собой признаки ревности, когда, заглядывая на кухню и не обнаружив там Хоххи, жители пещеры кривили свои заспанные рожи и бубнили, что на завтрак опять будет какая-нибудь фигня.

* * *

Восьмой после возобновления походов в «Бордель» и первый после очередной полярной зимы весенний караван на этот раз был полностью укомплектован «специалистами», поскольку сформировался уже накануне дневных оттепелей, и все охотники умотали на летники восстанавливать снасти и готовиться к сезону сбора урожая. Сограждане пытались убедить Мину, что если оставить на кухне одного пятилетнего Хоххи, то он замечательно справится с ее обязанностями. Однако повариха поставила перед ними железное условие: или идут все вместе, или она остается с Хоххи. Недовольно поворчав, сестры заявили, что пусть поступает как хочет. Посему Хоаххин счастливо вышагивал рядом со своей кормилицей. Температура за бортом превышала минус десять, караванщики не обременяли себя слишком теплой и сковывающей движения одеждой. И опять Хоххи удивил окружающих: уже через час он сбросил с себя тяжелый ватник и начал двигаться еще быстрее и мягче, скользящими движениями, напоминающими охотящуюся кошку, успевая обогнать караван, вернуться, уйти в сторону и снова незаметно появиться перед караваном. Мина терпела все эти маневры до тех пор, пока он не попытался разуться. Увидев в очередной раз своего своевольного сопляка, бодро вышагивающего босиком по слежавшемуся снегу, который заметно подтаивал под его ступнями, с переброшенными через плечо унтами, она так рявкнула, что бедолага одним движением метнулся к саням и стал поспешно обуваться. А под пристальным взглядом «мамаши» чешуя у него на загривке встала дыбом.

* * *

Лагерь сворачивался. Ничего особенного при очередном посещении складской зоны не произошло, однако всех беспокоил тот хаос, который творился на территории склада. Некоторые из ранее вскрытых дверей были начисто снесены с петель и разбросаны по всему ангару. Намертво вмонтированные в пол ангара стойки пустующих стеллажей измяты и перекручены. В отсеке с медикаментами по всему полу разбросаны измятые рваные коробки, кучи битого стекла, а воздух едко пахнет лекарствами. Каких-то более конкретных следов на снегу обнаружить не удалось. Они, видимо, были занесены снегом, и установить, кто или что явилось причиной разгрома, не представлялось возможным. Однако неприятное ощущение опасности не покидало экспедицию. На второй день пути, ближе к обеду, прямо на тропинке, оставшейся от их же саней, караванщики наткнулись на освежеванный и наполовину обглоданный труп шаранга, причем, судя по его состоянию, устроенный кем-то обед состоялся в этом месте не более двух суток назад. Животные испуганно прядали ушами и изрядно прибавили шаг. Сопровождавший движение каравана галдеж сестер, обсуждающих всякую ерунду, начиная от вариантов применения собранного имущества до прикидок, сколько живого веса в варангах, идущих с караваном, стих. Всех не покидало чувство, что неизвестная опасность крадется по пятам.

Погруженная в неприятные размышления Мина совершенно потеряла счет времени, как вдруг мысль о Хоаххине словно злая оса вонзила в нее свое жало. Где же этот бесшабашный мальчишка, тьма его подери?! Она огляделась по сторонам в поисках воспитанника. Тяжелогруженый караван мчался вперед. Создавалось впечатление, что шаранги давно бы уже взлетели, если бы не привязанные к ним тяжелые нарты. Хоаххин, изо всех сил ухватившись за узду коренного, тянул его за собой. Вот напасть, все их короткое путешествие он и близко не подходил к нартам, нарезая широкие круги в обход сестер и лишь изредка подскакивая к Мине, давая тем самым понять, что у него все хорошо. Мина подняла к глазам бинокль и всмотрелась в блестящий белизной ровный горизонт, давно уже скрывший за собой черные «лепестки» «Борделя». На границе видимости в воздухе медленно колыхались три тучки потревоженного кем-то свежего, не успевшего еще слежаться в наст легкого снега. Эти тучки росли буквально на глазах, и поварихе даже показалось, что она чувствует нарастающую вибрацию.

Хоххи был испуган не меньше шарангов. Коснувшись одновременно трех пар новых «глаз», он почувствовал, что сердце хочет проломить его грудную клетку и вырваться из груди. Сестры, шаранги, Мина, он сам были просто мясом. Теплым сочным свежим мясом. И этот факт невозможно было изменить. Каких-то четыре-пять километров отделяли этих голодных монстров от заслуженного и долгожданного ужина. Единственный шанс спастись хотя бы некоторым из караванщиц – это бросить все и бежать в разные стороны, но как им это объяснить? Они не бросят караван, а он не бросит их, а значит, смерть неминуема.

Мина не своим голосом кричит сестрам, чтобы те готовились к круговой обороне, выстраивали нарты в кольцо. Шаранги не хотят останавливаться и не слушаются погонщиков. Из-под шкур, прикрывающих поклажу, сестры наспех тянут охотничьи ножи и копья – стальные клинки на легких и упругих древках. За все прожитое на ледяной пустоши время они не встречали никого из животных, с кем бы не могло справиться это оружие. Суета наконец уступила место привычной военной слаженности, и сестры замерли, наблюдая за приближением гостей.