Игла в сердце - Инна Бачинская

— Кто, по-вашему, мог это сделать? — капитан кивнул на куклу.

— Ой, да откуда же я знаю! — воскликнула Надя. — Если вы думаете, что это я… Клянусь, не знаю! Алевтина Андреевна была строгая, конечно, но работа хорошая, чистая. Ну что вы! А теперь мне куда? Хозяин продаст кафе, дай бог, чтобы новый не выгнал. Кто убил, тот и сделал. Подложил, а потом убил.

— Зачем?

— Ну, так же всегда делают! Напугать перед смертью.

«Всегда так делают» и «напугать перед смертью»… Продукт сериальной промывки мозгов.

— Как по-вашему, кто-то из посетителей мог подложить куклу? Возможно, были недоразумения или конфликты?

Надя пожала плечами:

— Ничего такого не было. Кто ж мог? Может, случайно? А еще знаете, как бывает? Кто-то уронил, а другой поднял и положил на видное место. Тот, кто потерял, вернется и сразу увидит. Может, кто-то уронил, а другой посетитель поднял и положил на полку.

— У вашей хозяйки были враги?

Надя снова пожала плечами.

— Она не говорила, может, и были. Я работаю недавно, всего год. Алевтина Андреевна никогда не делилась, я против нее никто. Раньше я работала в пекарне, там хозяйка была свойская, мы все про нее знали, собирались на праздники, смеялись, пили шампанское… Как родные. А здесь не так. Алевтина Андреевна меня на «вы», аж мороз по коже, не привыкла. Было бы куда, ушла бы, честное слово. Да куда ж уйдешь? Работы сейчас хорошей не найти.

— Вам известно, кто работал в кафе до вас?

— Радда Станиславовна — это подруга хозяйки — как-то сказала, что была какая-то, но уволилась, вроде переехала куда-то. Я ее никогда не видела.

— Радда Станиславовна часто приходила в кафе?

— Часто. Они с хозяйкой сидели и пили кофе, а потом шли по магазинам, у нас вся улица торговая. Она учительница, целое лето каникулы.

— А муж часто приходил?

— Вячеслав Иванович? Почти никогда не приходил. Хозяйка однажды по телефону просила его приехать, помочь надо было, а он вроде отказал — негде припарковаться. У него большой черный фургон. А я так понимаю, что просто не захотел. Вообще-то они не очень… как я понимаю. Иногда по телефону Алевтина Андреевна ему выговаривала…

…Радда Станиславовна Носик, подруга жертвы, громко рыдала, сморкалась в салфетку и была уверена, что Славик теперь непременно продаст «Бонжур».

— Теперь, когда Алечки нет… Какой ужас! Такой человек, такая женщина, у меня никогда больше не будет такой подруги, еще со школы, извините за выражение! Всю школу за одной партой… Это все из-за кафе, Славик хотел продать, а Алечка ни в какую…

— Вы думаете, он причастен? — спросил капитан Астахов.

— Причастен? — с недоумением повторила Радда Станиславовна. — В смысле, убил? Ну что вы! Слава мухи не обидит, между нами, если честно, он побаивался Алечку, она женщина строгая, сказала — отрезала. Слава из провинции, а у Алечки папа — профессор, между прочим, книги писал. Они были очень разные. Алечка говорила, что из Славы бизнесмен как из… — Она запнулась. — Одним словом, так себе. Он работяга, понимаете? Хороший нормальный человек из простой семьи, отец — механик, мать — санитарка. И он тоже начинал механиком, а потом подсобрал денег и по случаю очень удачно купил мастерскую. Он старался, понимаете? Даже на частные курсы недавно записался, но ничего не помогло, дела все хуже. А пять лет назад Слава сделал Алечке подарок на юбилей свадьбы — вот это вот кафе. А теперь кризис, все такое… Между нами, оно совершенно не приносит дохода. И Слава давал деньги на ремонт, на дизайнера, на мебель, а теперь денег нет, и он попросил продать. Он мне жаловался, просил, чтобы я с ней поговорила, уверял, что это временно, а потом он купит новое. Теперь точно продаст, и мой Рудик снова останется без работы. Ну, я пыталась, но Алечка сказала — только через мой труп! — Радда ахнула и замолчала.

Капитан спросил, чем занималась ее подруга до покупки кафе. Оказалось, работала в мэрии, в антимонопольном отделе. Прекрасная работа! Но оттуда пришлось уйти… Женщина понизила голос, и капитан насторожился.

— Понимаете, там была какая-то некрасивая история… Недоразумение с помощницей Алечки. Она ее уволила, а та написала жалобу, и Алечке пришлось уйти. Подробностей не знаю. Алечка очень переживала, у нее началась депрессия, и Слава купил ей это кафе.

Она, конечно, знала подробности, не могла не знать, и капитан подумал, что история, видимо, была действительно некрасивой. Он сделал отметку в блокноте и спросил о возможных врагах жертвы.

— Враги? — удивилась Радда. — Господи, ну какие враги! Не было у нее врагов, я все про нее знаю, мы вместе еще со школы.

— Вам знакома эта вещь? — капитан достал из ящика стола куклу. — Это могло принадлежать вашей подруге?

— Что это? — женщина присмотрелась. — Кукла? Господи! Какой ужас! Откуда это? Никогда раньше не видела. Вы думаете, что Алечка… Нет! Алечка этим не увлекалась, она бы никогда не стала держать это у себя. Вы думаете, это порча? Черная магия? Ее хотели извести?

На вопрос об официантке, работавшей до Нади, она сказала, что действительно была, звали Катя, кажется, но уволилась, так как вышла замуж и уехала в другой город.

Про поклонника Николая Ильича Алечка ей рассказывала, но, «как вы понимаете, ничего серьезного». Алечка таких вещей не одобряла. Вроде музыкант из филармонии, первая скрипка, лауреат, принес как-то два билета на концерт, и они с Алечкой пошли вдвоем. Алечка их познакомила, она видела его всего один раз. Очень достойный мужчина…

…Рудольф Носик, Рудик, сын Радды Станиславовны, вернувшийся из похода, ничего толком о хозяйке не знал и был далек от ее семейных проблем, ничего подозрительного не замечал, телефонных разговоров не подслушивал, постоянных клиентов не помнил. Парень дрейфовал на своей волне. Старики и старухи после тридцати его не интересовали. Куклу, утыканную булавками, он никогда не видел, но прекрасно знал, что такое вуду и зачем таких кукол вообще подбрасывают. Считал это дело несерьезным и типа «приколом», потому что нормальный человек на самом деле в эту дурацкую «лабуду» и «отстой» не верит. Он, к примеру, не верит, хотя любит фэнтези. Раньше этой куклы вроде не было, но он особенно не присматривался, может, и была, хотя среди кружек она смотрится как бы не очень креативно. Девчонки, правда, верят, но он думает, что больше, чтобы повтыкаться, потому что ну не может нормальный человек… И так далее. Хотя, может, и верят в реале. В Интернете полно всяких ведьм, консультации даже по мобиле. Кто-то же к ним обращается. А можно даже не обращаться, а самому, там полный инструктаж.

Он серьезно смотрел на капитана выпуклыми карими глазами; виски его были чисто выбриты, на макушке торчал хохол, а на груди висели проводки от наушников; на черной футболке был изображен серебряный череп. Капитан Астахов только вздыхал, рассматривая парня: племя младое, незнакомое, как сказал поэт…

Тетя Паша, спец по бутербродам, только плакала и громко сморкалась в бумажную салфетку. Переживала — куда ж она теперь, потому что кафе как пить дать продадут. Алевтина Андреевна была строгая, выговаривала за любой просчет, все видела, заставляла переделать. Останься после работы и переделай! Задаром. Но все равно хорошо было, а сейчас куда? В ее-то возрасте! Она снова принималась плакать. На вопрос о врагах и конфликтах сказала, что не припомнит ничего подобного, разве на мужа иногда кричала в телефон, а так ничего.