Пятница, тринадцатое - Марина Серова

— Не хотите ли пивка? — предложил он присутствующим на веранде, обращаясь ко всем сразу. — Сегодня в поселке свежее завезли.

Поскольку ему никто не ответил, Егор решил конкретизировать свое обращение.

— Мадемуазель Меньшикова! — воскликнул он. — Позвольте поинтересоваться, а какое у вас звание? Судя по выправке — никак не меньше полковника!

Антонина Платоновна мило ему улыбнулась и скромно ответила:

— Я сгожусь разве что на медсестру. Помнится, мы проходили какие-то курсы…

— А вы, майор, — поинтересовался Егор, — готовы защищать отчизну, если враг вдруг нагрянет? Как вы думаете, кто сегодня вероятный противник?

— Понятия не имею, — отмахнулся Голубец. — Мне своих забот хватает.

— «Жила бы страна родная — и нету других забот», — Егор процитировал советскую песенку и поднялся к нам на веранду, хотя его никто не приглашал. — А у вас тут очень даже ничего…

Он бухнулся на диван и, распространяя за версту от себя запах перегара, закурил.

— Ба, да здесь автономное питание! — воскликнул Егор, когда его взгляд упал на стойку бара. — И ходить никуда не надо! Киряй себе на здоровье и балдей. Правда, цены тут того-с…

Егор изучил витрину бара, куда ему был заказан доступ, все же сверил наличность в карманах и разочарованно пожал плечами.

— Придется смотаться в поселок. Экономишь либо деньги, либо время. А времени у меня завались! Ну что, никто не составит мне компанию?

— Похоже, что нет, — кашлянув, ответил майор. — Вам следует поторопиться, а то все пиво в ларьке раскупят. Время уже близится к обеду…

— А вам лишь бы брюхо набить, — огрызнулся Егор. — Черноморский флот просрали? Просрали! НАТО к границам подпустили? Подпустили!

— Что? — выпучил глаза изумленный майор. — Вы это мне говорите?

— А кому же еще! — хмыкнул Егор. — Вот и остается завивать горе веревочкой.

— Ну, знаете ли! — даже задохнулся от возмущения майор Голубец.

— Да знаю, знаю, — замахал рукой Егор. — Можете не оправдываться. У государства перед армией долги, квартирный вопрос еще не решен и все такое. Приграничные конфликты опять же.

— Послушайте, милейший, — привстал с дивана Голубец, — я не понимаю, что вам от нас нужно? Вы преследуете Антонину Платоновну где только можно, ведете себя со мной вызывающе…

— А-а, дуэль! — радостно отозвался Егор. — Это запросто! Только надо сначала выяснить, кто из нас оскорблен, правда?

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы оскорбленный мог выбрать оружие! Вы считаете себя оскорбленным, майор? Нет? Тогда выбираю я, поскольку вы меня обидели.

— Я вас обидел?

— Конечно! — уверенно кивнул Егор. — Вы же отказались выпить со мной! А это смертельная обида для джентльмена. Вы ведь джентльмен, не так ли? Или я ошибаюсь, а, майор? Вы в каких войсках служили?

— Послушайте, это переходит всякие границы! — возмутился Голубец. — Я сейчас же пойду в администрацию санатория…

— И настучите на меня? — уточнил Егор. — Значит, вы не джентльмен. Извините, майор, я в вас ошибся. Желаю здравствовать!

И, подмигнув напоследок бесстрастно наблюдавшей за этим диалогом Меньшиковой, Егор, пошатываясь, направился к центральной аллее.

— Как, однако, много здесь пьют, — рассеянно проговорила Дора.

— Где «здесь»? — спросил майор. — В санатории, что ли?

— Да нет, в России, — ответила Дора Капустина. — Странно, почему этот тип вас так невзлюбил? Неужели мужская ревность?

Меньшикова, хотя это и был камешек в ее огород, продолжала спокойно сидеть на своем месте, никак не реагируя на слова Доры.

— Черт его знает, — ответил Голубец. — Дурак, наверное…

— И, однако, он не дает проходу именно вам, майор, — встала со своего места Дора. — Наверное, это неспроста. Как вам кажется, Антонина Платоновна? Вы припоминаете наш недавний разговор?

Меньшикова была явно смущена и не знала, что ответить на столь четко поставленный вопрос. Антонина Платоновна развела руками.

— Мужчины… Что с них взять?! — неуверенно пробормотала она.

— Взять?! — усмехнулась Дора. — Взять можно очень многое. Ну это я так, к слову пришлось. Похоже, скоро позовут обедать…

И Капустина ушла к себе в номер. Голубец вопросительно посмотрел на Меньшикову, но та лишь пожала плечами и закурила новую сигарету.

Я не слышала состоявшийся между ними разговор, если он вообще и был, так как отправилась в библиотеку со скуки полистать периодику.

Зарешеченные окна помещения, заставленного книжными полками, выходили на главные ворота, и я, подняв глаза от номера «Elle» за прошлый сезон, увидела фигуру Егора, направляющегося в поселок за пивом.

И не могла не отметить один любопытный факт — шагал он твердо и уверенно, совсем не напоминая пьяного человека. Удивившись такой метаморфозе, я тотчас же забыла о Егоре — мое внимание привлек материал о новом голливудском проекте Спилберга, которому журнал отводил целых десять страниц…

Антонине Платоновне пришлось выдержать за обедом еще одну атаку. На этот раз повышенный интерес к ее персоне проявила Вера Погодина.

— Вы снова не надели перстень, — сразу же заметила она, как только Меньшикова села к столу. — Неужели до сих пор не нашли?

— Нет, — рассеянно отозвалась Меньшикова. — Наверное, лежит в косметичке. Надо будет посмотреть… Как вы думаете, что заказать завтра на ужин?

Антонина Платоновна явно лгала, и я не могла этого не заметить, в отличие от Веры, которая поддалась на ее уловку и углубилась в изучение меню.

Но мне-то было ясно, что если перстень и лежит в косметичке, то Меньшикова просто не могла его сегодня не заметить — иначе как бы она сумела наложить тени и слегка подвести глаза?

Как бы там ни было, в то время обед интересовал меня больше, чем маленькие и непонятные секреты моих соседей — мало ли у кого какие прибамбасы и почему я должна во все это вникать?

И не лучше ли позволить окружающим делать то, что им вздумается, и наслаждаться хорошим обедом и полноценным отдыхом?

Такая, казалось бы, единственно разумная точка зрения нормального человека поддерживалась явно не всеми обитателями первого корпуса.

После обеда я присутствовала при крупном споре между Капустиным и Волковым, который едва не перешел в более серьезное выяснение отношений.

Страсти накалились до предела. Даже маленький Славик оставил свои шумные игры и с напряжением следил за диалогом отца с Семой Волковым.

А началось все, как это и водится в подобных случаях, с сущей ерунды.

Сема слегка поддал после обеда, задержавшись в баре, и, дважды повторив хорошую дозу джина без тоника, завел с Максимом разговор о бизнесе.