Преисподняя - Оливер Боуден

Однако сегодня «Тьма» оправдает свою репутацию, ибо именно сегодня она принимает гостя.

Аджай провел Итана через вторую укрепленную дверь. За ней был тускло освещенный коридор, по обеим сторонам которого находились еще две двери. Дойдя до конца коридора, хранитель отпер дверь с маленьким смотровым отверстием. Он отступил в сторону и слегка поклонился, пропуская посетителя внутрь. Итан переступил порог. Каким бы надобностям ни служила эта комнатка прежде, ее превратили в тюремную камеру. Обстановку дополняла деревянная койка.

Из уважения к Итану Аджай оставил ему фонарь, после чего вышел и закрыл дверь. Лампа осветила угрюмые каменные стены, и Итан смог разглядеть лицо своего повзрослевшего ученика. Последний раз они виделись более шести лет назад. У Итана защемило сердце. Такого унижения он не ожидал.

Джайдип сидел в углу, скрестив ноги. Пол камеры был устлан грязной соломой. Все время, пока Итан плыл из Англии в Индию, парень провел здесь. Несколько недель. Разумеется, здесь не пахло жасмином, да и пребывание в холодной темной камере не способствовало здоровью Джайдипа. И все равно Итана поразил облик бывшего ученика. За эти годы Джайдип превратился в обаятельного юношу с блестящими проницательными глазами, темными волосами, что иногда налезали ему на лоб и мешали смотреть, и безупречной кожей каштанового цвета. «Он разобьет не одно сердце», – подумал Итан, стоя возле двери.

Англичанин отогнал посторонние мысли. Вначале надо исполнить то, ради чего он здесь.

Он поднес к лицу кулак, закрыв нос и рот и пытаясь привычным запахом собственной кожи несколько заглушить зловоние камеры. Но этот жест выдавал и его смятение при виде жутких условий, в каких содержался бывший ученик. Мысль о том, что он мог бы вмешаться раньше и предотвратить сложившуюся ситуацию, лишь обостряла в Итане чувство вины, которое вспыхнуло с новой силой, когда Джайдип оторвался от созерцания своих коленей и поднял глаза. От его взгляда сердце Итана было готово разорваться. Благодарность, облегчение, печаль и стыд – все это английский ассасин прочел в глазах узника.

– Здравствуйте, учитель, – просто сказал Джайдип.

Итану было не слишком приятно садиться на грязную солому, но он все-таки опустился рядом с Джайдипом. Они снова были вместе. Только обстоятельства сильно изменились. Прошлое, когда они вели беседы, наслаждаясь ароматом жасмина, было далеким и недостижимым.

Итан потрогал лохмотья, в которые был одет Джайдип.

– Тебе даже не позволили остаться в своем платье?

Джайдип бросил на Фрая печальный взгляд:

– Это еще не все.

– В таком случае почему бы тебе не рассказать о случившемся? – предложил Итан.

Теперь Джайдип усмехнулся.

– Вы хотите сказать, что ничего не знаете?

Прибыв в Амритсар, Итан сразу же почувствовал раздрай, царивший в местном братстве. Присутствие ассасинов было заметно сильнее обычного, поскольку они вовсю пытались замять последствия случившегося. Фрай, конечно же, знал, что́ произошло с Джайдипом. И тем не менее…

– Я хочу услышать эту историю из первых уст.

– Мне трудно об этом говорить.

– А ты постарайся.

Джайдип вздохнул:

– Учеба у вас укрепила мои тело и разум. Я отлично умел мгновенно откликаться на действия противника, атаковать и защищаться, рассчитывать, предугадывать и выстраивать стратегию. Я был готов для настоящих действий. Готов во всем, кроме одного. Учитель, вы оказались правы: во мне не было желания убивать. Как вы сумели разглядеть это во мне?

– Если бы я тебе сказал, что понял это, когда ты сменил деревянный кукри на настоящее оружие, ты бы в это поверил?

– Я бы подумал, что вы чего-то мне недоговариваете.

– И ты был бы прав, Джайдип. Правда в том, что в твоих глазах было то же выражение, какое я видел во взгляде моих жертв. У них не хватало духу убивать самим. Это была слабость, которой я пользовался, чтобы вонзить в них скрытый клинок.

– И то же самое вы увидели во мне?

– Да. И оказался прав, не так ли?

– Мы тогда подумали, что вы ошиблись. Отец считал, что готовность убивать – просто черта характера и ее тоже можно развить. Он показывал мне, как это надо делать. Мы упражнялись… на животных.

– Убийство животного очень сильно отличается от…

– Теперь я это знаю, – довольно резко ответил Джайдип.

Но тень прежних отношений учителя и ученика проскользнула между ними, и юноша опустил глаза в безмолвной просьбе о прощении.

– Теперь я это знаю, учитель, и, поверьте мне, сожалею о случившемся.

– Однако вы с отцом считали, что ты готов оборвать жизнь человека. Сделать напрасными прожитые им годы, отобрать у него те, что он бы еще мог прожить, принести горе его семье. Это могло ограничиться скорбью и страданиями, а могло бы породить ответную месть, и она бы растянулась на десятилетия. Возможно, и на столетия. Вы с отцом чувствовали, что готовы запустить цепь таких событий?

– Учитель, прошу вас, не усугубляйте моих страданий. Да, вы были правы, и в свете того, о чем вы говорили, наши приготовления показались бы вам ужасающе хлипкими. Какой ассасин решился бы утверждать обратное? Однако все навыки остаются теорией, пока не применишь их на практике. Пришел мой черед стать практиком. Первой жертвой был избран индийский тамплиер по имени Тжиндер Дани. По нашим сведениям, этот человек намеревался устроить в Амритсаре тамплиерский форпост.

– Чем было приказано его казнить?

– Гарротой.

Итан мысленно выругался. Гаррота. Из всех орудий выбрали именно ее. Особых навыков для пользования гарротой не требовалось, зато требовалась решимость. Навыков Джайдипу было не занимать, чего не скажешь о решимости. Чем, черт побери, руководствовался Арбааз при выборе оружия?

– Поздно вечером мы с отцом верхом отправились туда, где жил Дани, – продолжал Джайдип. – Один из наших людей подкупил ночного сторожа и добыл ключ. Мы остановились невдалеке от дома Дани, получили ключ, заплатили нашему агенту и, поблагодарив за работу, отправили восвояси.

«Свидетель», – подумал Итан. Уже лучше.

– Я знаю, о чем вы думаете. Я бы и сам мог открыть замок.

– Ты же прекрасно владеешь отмычками.

– Агент нам сообщил, что Дани ожидал нападения, а потому в течение дня он пребывал под неусыпным вниманием телохранителей. Наши враги почему-то рассчитывали на дневное покушение, которое наверняка спровоцировало бы публичное столкновение наших сил. Вот почему нужно было любой ценой избежать вовлечения многих ассасинов и тамплиеров в это дело. Поэтому мы выбрали ночное вторжение и стали собирать сведения. Разузнали, что́ наша жертва делает по вечерам и когда ложится спать.

– И сбором сведений занимался не кто иной, как ты?