Небо в фальшивых алмазах - Марина Белова

– Но мы же все равно ищем женщину в парике и с розами в руках? – она несмело посмотрела на меня.

– Да. Только учти. Дама парик давно сняла, а розы оставила в ногах у покойной Ады Семеновны.

– Что же нам делать? – совсем уж по-детски спросила Алина.

– Общаться, спрашивать, искать людей, кому Ада Семеновна могла доверить свою тайну.

– Я поняла. Тогда начнем с Ольги Наумовны, – Алина предприняла попытку крутануть руль, чтобы развернуть машину на сто восемьдесят градусов и ехать обратно к дому Ады Семеновны.

Я едва успела выкрикнуть:

– Ну не сегодня же! Уже поздно. День и так перенасыщен событиями.

– А когда? Завтра похороны. Забыла?

– Не забыла. Возможно, завтра с Ольгой Наумовной и поговорим. Все равно сейчас она в шоке, ей не до нас с тобой.

– Наверное, ты права, – согласилась со мной Алина. – В состоянии сильного волнения память слабеет, и мозги плохо соображают. Человек зацикливается на недавних событиях, проигрывает их снова и снова. Ты права, Ольга Наумовна сегодня нам не помощник.

Алина довезла меня до самого дома. Было уже темно, но я не переживала, что мои домашние меня хватились. Уходя утром в «Пилигрим», я предупредила мужа, что могу задержаться на банкете.

Я посмотрела на часы и вздохнула: восемь вечера – праздник должен быть в самом разгаре. Кажется, Алина заикалась, что пригласила цыганское трио и клоунов с собачками. Зачем Аде Семеновне собачки, я не понимала, но спорить с Алиной не стала. В конце концов, это не мой юбилей. Когда у меня будет круглая дата, я и близко не подпущу Алину к организации торжества.

Я своим ключом открыла дверь. Из кухни доносились голоса. Похоже, у нас были гости. Я посмотрела вниз. Рядом с обувью моего мужа стояли два огромных «корабля» размером никак не меньше сорок шестого, причем растоптанного. Громкий бас эхом разносился по всей квартире.

– Олег, как же вы живете? – вопрошал незнакомый мне голос. – Не, я так не могу. Я нервничаю. А вот когда убью кого-нибудь, сразу успокаиваюсь, добрым становлюсь, умиротворенным.

У меня по телу пробежала дрожь, я остановилась как вкопанная на полпути к кухне. Признание незнакомца ввело меня в шоковое состояние. Что же получается, если он говорит, что успокаивается, когда кого-нибудь замочит, то делает он это регулярно? Ну и дела! Кто же сидит на нашей кухне? Киллер? Маньяк-убийца? А откуда он взялся? Олег его пригласил? Или тот обманом проник в нашу квартиру и взял Олега в заложники? А где моя дочь? Где Аня?

Я бросила взгляд на ее сапожки, стоявшие под вешалкой, и тут же мои глаза наткнулись на дорожку из капель крови, которая вела прямиком в кухню. Кровь была темная, почти черная. Мысли в голову полезли самые страшные. Я едва сдержалась, чтобы не заорать.

«Спокойствие, только спокойствие, – мысленно приказала я себе. – Если кто-то обращается к Олегу, значит, мой муж жив».

Решив в этом удостовериться, я стала на цыпочках пробираться к кухонной двери, на всякий случай прихватив из прихожей биту. Бейсбол в нашей стране как-то не прижился. У нас и своих игр предостаточно. А вот бейсбольные биты весьма популярны у населения. Каждый продвинутый мужик считает своим долгом иметь в обиходе бейсбольную биту. Иногда битами выколачивают ковры, иногда их возят в машине, но чаще всего они без дела стоят в углу. Сегодня бита придала мне уверенности. По крайней мере, я так просто не сдамся.

Дойдя до конца коридора, я осторожно выглянула из-за угла. Сердце выпрыгивало из груди и стучало так, будто это было вовсе не сердце, а шаманский бубен, в который ударяли огромной колотушкой:

– Бум-бум-бум!

В нос ударил странный запах, как будто кто-то здесь жарил баранину, причем отнюдь не молодого барашка, а барана-пенсионера. К этому специфическому запаху примешивался насыщенный спиртовой аромат.

За столом сидели двое: мой муж и нечто похожее на снежного человека. Это был огромный мужчина с большими мужицкими руками, лохматой, давно не стриженной головой и окладистой бородой. Лицо, размером со сковородку, на фоне бледнолицых Олега и Ани выделялось здоровым румянцем. Кстати, дочка тоже была тут. Она сидела на подоконнике и с интересом вникала беседу. На столе стояла бутылка водки и то, что осталось от закуски. Мой муж – человек не жадный и, когда на пороге возникают гости, вытряхивает из холодильника все, что можно выставить на стол. Поскольку на тарелках практически ничего не осталось, я догадалась, что сидят они давно.

Когда я увидела живых и здоровых мужа и дочь, у меня отлегло от сердца. Я уже была готова вывалиться из коридора, как вновь застыла от сказанной фразы, на этот раз мужем:

– А я, Шурик, как ни пытался, а так и не смог нажать на пусковой крючок. В тире, по бутылкам – это запросто, но когда перед тобой живое существо, – Олег спьяну шмыгнул носом, – смотрит на тебя и молит о пощаде… Нет, не могу.

– Да кто ж тебя просит жертве в глаза смотреть? Чудак человек. Никогда в глаза не смотрю. Научен горьким опытом. В первый раз посмотрел, а она потом мне приснилась. Неделю есть не мог: всего выворачивало. С тех пор не смотрю. Но через это каждый новичок должен пройти. И у меня прошло, я даже в кайф вошел. Ты даже не представляешь, какая это для души разрядка. Парочку тварей застрелишь – сразу так легко становится. Ты же сам знаешь, не все белые и пушистые. Многие слабые, калеченые, а то и заразные. Все равно ведь умрет… А тут я… Потом придешь домой, хряпнешь рюмашку за упокой души, вообще хорошо, благодать. Жаль, что ты этого еще не понимаешь.

– Ну почему, понимаю, – возразил Олег. – Ты санитар! Я даже тебя уважаю.

– Я тебя тоже, несмотря ни на что, – признался Шурик и потянулся, чтобы чмокнуться с моим мужем.

«Ого, должно быть бутылка не первая, если собеседники начали друг другу в любви объясняться», – подумала я.

– Мама пришла, – увидела меня Анюта.

– Здравствуйте, – с опаской сказала я.

Олег повернулся на мой голос.

– Мариночка, познакомься. Это Шура.

– Здрасьте, – склонил голову Шура. – Я вот…

– Да ты не оправдывайся, – перебил его Олег. – Марина, это Шурка, мы с ним на одном курсе учились. Да я тебе о нем рассказывал. Он теперь у нас большой человек. У него свое зверохозяйство, – заплетающимся языком произнес он.

– Зверо… что?

– Норок и соболей выращивает на ферме. Он в лесу такое построил! Вольеры для оленей, кабанов. Страусы есть! Несколько зубров из Белоруссии привез для разведения. Скоро к нему экскурсии будут водить. Ты не представляешь, как у него там здорово.

Я смотрела на дядьку, которого Олег мне представил как бывшего сокурсника, и думала: «А если он все врет? Что-то не слышала я ни о какой лесной ферме с зубрами и страусами. С такими огромными руками и с таким лицом не норок разводить, а людей грабить на большой дороге. Что он там говорил о том, что кайф ловит, как только пару тварей завалит? Кого он имел в виду?»