📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыМогрость - Елена Маврина

Могрость - Елена Маврина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 58
Перейти на страницу:
сжалась мертвая хватка. Таня попыталась кричать, но голос, словно в кошмаре исчез, превратился в шепот, – осталась только сухая, цепенеющая попытка ползти перед тем, как боль победила, и чернота неба заглотила ее в себя.

Глава 5. Беспамятство

Рыхлый снег под ногами издавал противное чавканье, жующее подошвы людей. Аня с Витей следовали позади траурной процессии. На шаг в сторону, виновато опустив голову, брел Муха. Ярмак двигался с наглым видом, словно выслеживая укорительные взгляды окружающих, готовясь огрызаться при малейшем упреке. Агрессия всегда заменяла ему панику. Это Аня помнила. В детстве всем друзьям Лоры перепало тумаков. Всем, кроме обаятельной Нади. Она вела мужа под руку, словно удерживая от необдуманных действий. Костя не появился, и Лора одиноко стучала каблуками рядом с братом. Инга с мамой ушли вперед, сопровождать катафалк. Три музыканта в плащах трубили похоронный марш: звук гремел, сочился из земных расщелин. Дорога уходила вниз, и Ане казалось, что она спускается в яму.

Преодолев мост, скромная процессия приблизилась к кладбищу: человек двадцать-двадцать пять. Аня поднимала взгляд и тут же стыдливо опускала его. Ей хотелось взять брата под руку, но тот лишь отстраненно витал в скорбных мыслях. Четверо крепких мужчин достали гроб. Белые рюши, синяя обивка. Отец Тани выглядел обезумевшим истуканом. Действия выполнялись им заторможенно просто потому, что надо шагать, надо смотреть, надо дышать. Рядом с ним всхлипывала женщина, очевидно, тетя Тани.

– А што мать покойной девушки? – спросила беззубая старушка у Инги.

«Покойной девушки». Аня зажмурилась. Разве теперь Таня обрела покой? Она никогда не желала быть спокойной. Бунтовала, боролась. Она не может стать покойной девушкой. Покойной бабушкой, да. И возле ее гроба должны стоять правнуки.

Инга растерянно пожала плечами:

– Я не знаю, баб Тая. Не отпустили из больницы? – предположила.

Старуха запричитала:

– Ну да, ну да. Проклятая здесь земля. Ох, проклятая.

Все вздыхали тяжело при виде убитых горем родственников. Избегали смотреть на гроб только люди, отправившие Таню домой одну. Никто не признался участковому, что в тот вечер разразился скандал, что Тане залепили пощечину и она нетрезвая пошла через поселок, через ту злополучную балку в снегопад. Характер у нее всегда отличался резкостью. В выпускном классе ее поставили на учет за драку и прогулы. Мать тогда выпивала, отец крутил интрижки. Все в компании знали о скверной ситуации и безденежье, но жили собственными проблемами. Каждый выкарабкивался так, как мог. Жуткая логика. Аня впервые задумалась, а зачем они вообще дружили? Шумно праздновать? Выпивать от неловкости и робости? Сплетничать? Они до сих пор шумели, выпивали и сплетничали. И эти сплетни, все доверенные безрассудно тайны – держали их вместе опостылевшей верностью. В друзьях детства тяжелее всего рассмотреть злобу. Ты помнишь их искренними, отзывчивыми и ранимыми. Ты веришь, что они могут стать такими же невинными, как в семь лет.

Траурная процессия огибала нестройные ряды могил. Среди зарослей сирени, под каменной оградой кладбища, Аня заметила овчарку в желтом ошейнике. Собака скрылась прежде, чем она что-либо успела спросить у Вити. Ну и ладно. К черту эту овчарку. Все сейчас воспринималось неявственно. За два дня стоило бы смириться с трагедией. Но вот эта музыка. Разве нужно так долго трубить?

К могиле приблизился священник. Началась молитва.

Витя угрюмо осматривал людей.

Аня не могла заставить себя поднять глаза, посмотреть в гроб. Она наблюдала в отдалении. Из белых рюш виднелась лишь часть лица, но она помнила: раны от падения – смертельные раны синели на лбу и виске. Без макияжа Таня казалась юной школьницей. Болезненной, бледной, крепко спящей в белоснежном обрамлении рюш.

Ярмак достал сигарету, переминаясь с ноги на ногу. Надя отпустила его, устремив остекленевший взгляд на гроб. Толкни ее сейчас – упадет ледышкой. Лора приобняла невестку, осматривая людей. Все таращились на покойницу, не веря в происходящее, не зная куда деть себя в последний момент прощания.

Аня повернулась сказать Ярмаку отойти с сигаретой, но к горлу подступил ком. Лора взглянула на нее в упор, предупреждающе. И только сейчас Аня заметила макияж на лицах подруг, яркие украшения. Лора не сводила взгляда с Ани, но та замечала лишь алые губы девушки, выпрямленные лентами кудри Нади. Инга держалась невозмутимо в белом пальто. Они словно терпели, отдавали дань традиции, не более. А возможно, они так до конца и не осознали, что произошло. В чем виноваты.

Аню взяли под локоть:

– Тебе плохо? – Муха смотрел на нее с обеспокоенностью врача. – На тебе лица нет.

Она поняла, что пошатывается, а равновесие слабнет, – мотнула головой:

– Все в порядке.

Попыталась взять брата за руку, но схватила лишь воздух.

Ее тающий взгляд изучал Надю: та запрокинула лицо, часто моргая, чтобы остановить слезы. Черные стрелки над веками утратили контур, расползаясь кляксами. Инга потерла кончик носа, смотря сквозь толпу. Строгий взгляд Лоры пригвоздил Аню к месту, за него она и цеплялась в расплывающейся округе.

Муха поддержал ее под руку:

– Тебе лучше сесть. Вот лавочка, – пояснял, вел в сторону. – Ань, присядь.

Она обернулась в поисках Вити, за синей оградой могилы в шагах пяти различила овчарку.

– Та собака…

– Ань, присядь! – повторил Муха настойчиво.

Появился Витя с лицом беспокойным, горящими глазами.

– Все в порядке, – успокаивала она. – Я в порядке.

И тут начали опускать гроб. Аня обернулась на женский вопль. Кричала тетя погибшей – стонущими мольбами не забирать ее девочку. И от этих криков действительность пошатнулась. Аня бездумно оперлась о зеленый куст, проваливаясь рукой в колючую хвою. Лицо оцарапали иголки. Брат подхватил ее под руку, прислоняя к себе:

– Ань! Ань, сядь, – торопливо просил. – Тебе плохо. Сейчас упадешь. Аня!

– Мне нужно уйти. – Она прижала ладонь к глазам. – Простите, – бредила в недоумевающие лица бывших друзей. – Я не могу больше. Простите. – И зажала уши руками.

Ноги поплелись прочь от надрывного женского плача, перешептываний, бубнящего голоса священника. Аня сделала один валкий шаг, второй. Витя что-то настойчиво требовал. Аня протянула руку вперед, недоумевая почему тропа так неустойчива. Головокружение хлынуло жаром – она упала прямо в месиво тающего снега и грязи.

Щеки терли снегом. Отвратительное, царапающее ощущение. Аня приподняла звенящую голову. На джинсах и крутке чернели грязь и пятна талого снега. Стыд от падения нахлынул волной адреналина. Опять все увидели, что она слабачка. Опять обморок.

Аня поднялась, опираясь на руку брата.

– Все нормально. Я в порядке, – лгала. Откашлялась, удерживая разбегающиеся мысли. – Все в порядке.

Пахло пряным парфюмом – рядом крутилась Надя, пыталась оттереть с ее лба грязь,

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 58
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?