Ложь, которую мы крадем - Джей Монти

Нам нужно было попасть внутрь до того, как дождь разразится в полную силу, но я осталась сидеть на месте. Потому что последний участник спустился по мощеным ступеням, и я не уверена, что его нужно представлять.

Я знала его.

Я бы запомнила эти глаза где угодно.

Другие мальчишки были одеты строго, в дизайнерскую одежду, а их богатство служило знаком гордости. Но на нем была поношенная кожаная куртка, облегавшая его могучие плечи. Под ним серая хенли и простые джинсы.

То же чувство, что и прошлой ночью, скользнуло по моим ногам, в темноте он был очарователен, но при свете дня он выглядит так поразительно, что у меня перехватывает дыхание.

— Это Алистер Колдуэлл. Они бы никогда не сказали этого вслух, но все знают, что он тот, кто командует. Его семье принадлежит половина города, один из его прадедушек и прабабушек основал Пондероз Спрингс. Он дерется на кладбище каждые выходные и никогда не проигрывает. Сомневаюсь, что кто-то даже приложил к нему руку.

Алистер.

Так зовут таинственного парня, которого я видела на вечеринке.

Мое дыхание вырывается видимыми облачками, цепь на его талии, кольца на пальцах. Все это работало так хорошо, чтобы соответствовать образу разгневанного мальчика. Разгневанный бог. На его лице не отразилось ни единой эмоции, кроме ярости.

Я чувствовала это даже отсюда.

— Сыновья мучительно богатых. Худший кошмар Пондероз Спрингс. Они Черная Смерть этого города. Не потому, что они популярны, а потому, что они способны пугать людей. Легенды. Претенциозные, и они владеют каждой частицей этого. Я просто, я не знаю, почему они здесь. — смущенно говорит Лира.

Они наслаждались этим. Каждый из них. Вызывая ужас и вопросы. Студенчество было так озабочено тем, что потребовало, чтобы их всех вывели в наручниках. Они любили страх. Как голодные монстры, и это была идеальная еда.

— Они живут здесь, почему бы им не приехать в Холлоу Хайтс? — Я каким-то образом нахожу достаточно своего голоса, чтобы задать еще один вопрос.

— Здесь ненавидят. Все они. Они должны были уйти после выпускного года. Я думала… я не знаю. Их просто не должно быть здесь.

Ветер щиплет мою открытую кожу, на ладонях выступил пот, и я судорожно вздохнула. Дождь усиливается, но мы сидим и смотрим, как их запихивают в багажник черного внедорожника.

Адреналин, который я чувствовала рядом с ним, Алистер, мог соперничать с любым преступлением, которое я когда-либо совершала. Мое сердце колотилось в грудной клетке. Когда они засунули его голову внутрь, его темные глаза пронзили мои до самого конца.

Я знала, что он меня видел. Как и на вечеринке.

Уголок его губы дернулся, и я втянула воздух. Он медленно подмигнул, прежде чем дверь полностью закрылась, и они направились в полицейский участок.

В тот день меня преследовало темное облако, даже после того, как я сбросила мокрую одежду и стояла под теплым душем. Я стояла там, меня охватило чувство, что Алистер еще не закончил со мной.

В течение моей жизни было много вещей, которые я никогда не чувствовал. Вещи, о которых мне было бы все равно, если бы я когда-либо испытал их сейчас.

Тривиальные вещи вроде мира, комфорта, любви.

Видите ли, ребенку нужны эти вещи, чтобы расти. Очень важно, как они получаются. Тем не менее, я уже давно смирился с тем, что то, что питало меня, не было чем-то мягким и сладким.

Меня не воспитывали в доброте или радости. С того момента, как я пришел в этот мир, моя роль в семье стала очень ясной.

Ничего, кроме запаски. Резервная копия.

Если что-то не случилось с моим старшим братом, я был не чем иным, как пустой тратой отличного места для мебели.

Но было одно чувство, которое я знал. Не из-за моей кровной семьи. Не потому, что мой отец научил меня этому или моя мать показала мне в детстве.

Это было что-то, что я мог чувствовать своими костями и течь по моим венам. Кое-что, чему я научился на многолетнем опыте. Это была одна из немногих вещей, в которых я был уверен.

Верность.

Зная, что есть кто-то, кто прикрывает мою спину так же, как и я их. Зная, дойдет ли дело до них или до меня, я каждый раз бросался бы под автобус.

И вот откуда я знал, что этот придурок со значком был полным дерьмом.

— Сдавайся, Алистер. Остальные пацаны нам уже все рассказали, все на тебя повесили. Ты же не хочешь попасть под суд за покушение на убийство и поджог, не так ли, сынок?

Моя верхняя губа дергается, мне приходится физически проглотить желание встать и разбить его лицо об этот разделяющий нас металлический стол. Однако я не двигаюсь, держа руки в наручниках на коленях.

Я впечатлен своим самообладанием.

— Да? Скажи мне, папа, что я сделал? Ты расскажешь мне, как я это сделал? Хм? — Я напеваю, не обращая внимания на его игры.

Обострение съедает его. Вероятно, он получает такое же дерьмо от Рука и Тэтчера, Сайласа, я сомневаюсь, что хоть слово пробормотал с тех пор, как они тащили нас в полицейский участок.

Они ничего не получат от нас и вскоре поймут, насколько бессмысленно было даже привлекать нас.

— Я не твой отец, парень. Если бы я был на его месте, ты бы отправился в военное училище быстрее, чем успел открыть свой умный рот. — Его южный акцент меня беспокоит, очевидно, что он переехал сюда в более позднем возрасте, потому что местные жители не похожи на деревенщину.

— И я не твой сын и не твой парень, ты, врожденный деревенщина. И я больше ничего не скажу, так что вы зря тратите время.

Небрежно закидываю ноги на стол, грязь с подошв моих ботинок падает на поверхность. Закинув руки за голову и откинувшись назад, закрыв глаза. Я никогда не был более беззаботным.