Рискованный флирт - Лоретта Чейз

Лакей бросил панический взгляд в сторону лестницы.

– Я… я не могу, мисс, – прошептал он. – Он… он меня убьет. Вмешиваться нельзя. Нет, мисс, ни за что.

– Понятно, – сказала она. – Вашей храбрости хватает только на то, чтобы выбросить на улицу швейцара ростом вдвое меньше вас.

Послышался выстрел.

– Берти! – закричала Джессика и, уронив зонтик, бросилась вверх по лестнице.

Обычно, услышав выстрел, Джессика не паниковала, даже если он сопровождался женскими криками, как сейчас. Но беда в том, что ее брат был там, где стреляли. Если Берти находился поблизости от канавы, он в нее падал. Если Берти был поблизости от открытого окна, он из него вываливался.

Следовательно, если Берти был поблизости от летящей Пули, можно было предположить, что он непременно нарвется на нее.

Джессика знала своего брата и не надеялась, что пуля его не заденет. Она молилась только о том, чтобы остановить кровотечение.

Она взбежала по длинной лестнице и кинулась по коридору на женский визг и пьяные мужские вопли.

Распахнула дверь.

Первое, что она увидела, – брат, лежащий навзничь на ковре.

Джессика кинулась к телу. Только она присела, чтобы его исследовать, как грудь Берти тяжело приподнялась и раздался громкий, пропитанный винными парами храп. Джессика отпрянула.

И тут заметила, что в комнате стало тихо, как в гробнице.

Джессика огляделась.

На креслах, диванах и за столами были рассеяны около дюжины мужчин разной степени раздетости. Некоторых она никогда не видела, других узнала: Ваутри, Шеллоуби, Гудридж. С ними были женщины, все – древнейшей профессии.

Потом ее взгляд упал на Дейна. Он сидел в необъятном кресле с пистолетом в руке и двумя полногрудыми проститутками на коленях: одна черная, другая белая. Женщины уставились на Джессику и застыли, кажется, в тех позах, в каких их застало ее вторжение. Та, что потемнее, вытягивала у Дейна рубашку из-под ремня, вторая помогала процессу тем, что расстегивала на нем брюки.

Джессику нисколько не смутило окружение полуголых пьяных мужчин и женщин. Ей приходилось видеть, как мальчишки носились по дому голые – чтобы заставить визжать служанок, и она не раз видела голый низ подростков, такое уж у них представление об остроумии.

Так что ее не смутила и не разозлила эта обстановка. Ее не тревожил даже пистолет в руке Дейна – после выстрела его надо было перезарядить.

Единственное чувство, которое она испытала, – это неистовое желание выдрать волосы у двух проституток и переломать им все пальцы. Она говорила себе, что это глупо они на работе, делают то, за что им платят. Она говорила себе, что жалеет их, и только поэтому чувствует себя такой несчастной.

Она в это почти поверила. Так это было или не так, но она хозяйка себе и, следовательно, хозяйка любой ситуации.

– Я думала, что он умер, – сказала Джессика, кивнув на брата, – но он просто мертвецки пьян. Я ошиблась. – Она направилась к двери. – Продолжайте, месье и мадемуазель.

И с тем ушла.

До этого все шло как по маслу, считал Дейн. Он, наконец, решил свои временные проблемы с проститутками. Раз он может иметь их в борделе или на улице, он будет иметь их дома.

Ему это не впервой. Девять лет назад, на похоронах отца, его фантазиями овладела круглолицая местная девчонка имени Черити Грейвз, и через несколько часов он поимел ее в огромной кровати предков. Она была достаточно веселая, но он веселился еще больше, думая о том, что его недавно почивший папаша переворачивается в гробу в склепе своих благородных предков и большинство предков вертятся вместе с ним.

Досадный результат проявился через девять месяцев, но с ним легко разобрались. Управляющий делами Дейна все уладил за пятьдесят фунтов в год.

С тех пор Дейн ограничивался проститутками, которые трудились по правилам, сходным с торговыми, и знали, что не следует производить на свет горластых младенцев, а также шантажировать его ими.

Дениза и Маргарита соблюдали правила, и он собрался перейти, наконец, к делу.

Но опять вмешалась мисс Трент.

Дейн был уверен, что рано или поздно она к нему обратится, только не ожидал, что она ворвется в комнату. Но это совпадало с его планами. После того как Дейн принялся за ее брата, тот стал разваливаться на куски с веселящей душу скоростью.

Мисс Трент, конечно, знала почему. И, будучи умной женщиной, она быстро признает свою ошибку в том, что попробовала выставить маркиза Дейна дураком. Он решил, что ей придется признать это, стоя на коленях. А потом она должна будет просить о милости.

Но, кажется, дело оборачивалось скверно.

Все, что она сделала, – бросила на брата недовольный взгляд, другой – на гостей, затем, забавляясь, посмотрела на самого Дейна. А потом это невыносимое создание равнодушно повернулось к нему спиной. Она просто ушла.

Дейн шесть дней почти все свое время проводил с ее проклятым братцем, притворяясь, что принимает благоговение этого трясущегося недоумка. Шесть дней Трент тявкал ему в уши, лизал пятки, пыхтел и раболепствовал, привлекая к себе внимание, путался под ногами и сметал с его пути случайные предметы или незадачливых людей. И после недели терпения, когда этот безмозглый щенок ее брат истрепал ему нервы, все, чего Дейн добился, – стал объектом забавы для мисс Трент.

– Allez-vous en,[5]– тихо сказал он. Дениза и Маргарита мгновенно соскользнули с коленей и кинулись в разные углы.

– Знаешь, Дейн… – начал Ваутри успокаивающим тоном. Дейн бросил на него испепеляющий взгляд. Ваутри схватил бутылку и налил себе стакан вина.

Дейн положил пистолет, вышел за дверь и с грохотом ее захлопнул.

Потом он двигался очень быстро. Он попал на лестничную площадку вовремя, чтобы увидеть, как сестра Трента остановилась перед входной дверью и оглядывается, как будто что-то ищет.

– Мисс Трент, – позвал он. Ему не надо было повышать голос, его бас разнесся по холлу подобно раскату грома.

Джессика дернула дверь и выскочила на улицу.

Он проследил, как дверь закрылась, и велел себе сходить за пистолетом, вернуться и отстрелить носы гипсовым херувимам под потолком, потому что если он пойдет за ней, то убьет ее. А это неприемлемо, потому что Дейн никогда не допустит, чтобы представительница низшего пола спровоцировала его.

И, рассуждая подобным образом, он сбежал вниз, подбежал через широкий холл к двери, распахнул ее и вихрем вылетел на улицу. Дверь с грохотом захлопнулась за ним.

Он чуть не сбил ее с ног, потому что по неведомой причине мисс Трент не бежала вдоль по улице, а маршировала обратно к дому.