Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

миг, посмаковав мысль, которая казалась неожиданной и слегка чужой, несвойственной. Да в правильном применении здесь слова «рекомый» уверен не был, редко такое слово в книжках попадалось.

Забросив рюкзак за плечи, двинулся вдоль песчаниковых стен, прикидывая возможность взобраться наверх. Бродил недолго, за полчаса обошёл почти всё. Нашёл узкую промоину, по которой прыгал полноводный ручей, вливаясь узким устьем в море. Для опытного человека — хороший путь, но себя Егор старался оценивать адекватно. Карабкаться по мокрым камням, без альпинистских костылей и страховки, рискуя или порвать рюкзак с вещами, или самому сверзиться с верхотуры, — идея дурная.

Потому вернулся к упавшему дереву.

Ствол казался надёжным, ветви крепкими, а толстые изогнутые корни доставали до самого верха. Нижняя часть кроны, регулярно заливаемая морем, пожухла и скукожилась, частью осыпалась. За песок держались голые ветви, склизкие от зеленоватого налёта.

Кое-как пристроив мачете на пояс, Егор ухватился за ветки и осторожно подтянулся.

Подниматься оказалось несложно, ведь лазать по деревьям он любил. Ещё будучи совсем малышнёй, навроде той девчухи с крокодилом, умудрялся взбираться до верхушек вязов и лип, устраивая себе наблюдательные посты в играх с товарищами. А лучшим достижением считал старую акацию во дворе соседского дома, там умудрился подняться так высоко, что заглядывал в окна верхнего этажа пятиэтажки.

Вот и здесь едва не прыгал с ветки на ветку. И даже мокрая одежда и потяжелевший рюкзак не мешали.

Дерево оказалось незнакомым, схожим с диким каштаном. Крупные разлапистые листья и небольшие, в половину земного каштана, колючие зелёные шары плодов с острыми, раздвоенными колючками, загибающимися крючками на концах. Пока Егор пробирался через крону, насажал на одежду с два десятка. Держались крепко, как зрелый репейник, сразу отодрать не удалось.

Последние метра четыре до края обрыва ствол тянулся прямым, без ветвей, кривизны и развилок: едва ли не корабельное дерево. При том, что кора гладкая и дерево при падении легло крутым углом, подняться оказалось непросто. Егору пришлось ползти по стволу, пачкаясь в натёках липкой смолы, схожей с сосновой.

Добравшись до верха и спрыгнув на край вывала, Егор с облегчением вздохнул. Земля под ногами подалась и частью осыпалась в ямину. Оттуда послышался возмущённый писк.

Егор шарахнулся в сторону.

Отбежал на десяток шагов, сбросил рюкзак и торопливо выдернул мачете.

Из-под выворотня остро блеснула пара зелёных глаз. Потом ещё и ещё. Зелёные, синие, оранжевые. Они то гасли, то вновь появлялись. Наконец, из тьмы осторожно выступил… выступило существо. Коричневато-рыжая шерсть, со светлыми полосками вдоль хребта и «очками» на морде. Размером с крупного хорька, с мордочкой и ушами лемура. Морда располосована старыми шрамами, левое ухо висело жалким клочком. И на той же стороне не хватало половины усов.

В правой лапе лемур держал местный каштан, изрядно погрызенный.

Глядя прямо на Егора, он аккуратно обкусывал и сплёвывал колючки. Избавив плод от них, откусил сразу половину и смачно захрустел. Доел и протянул лапу назад. Из тени протянулась лапа поменьше и вложила в его когти новый колючий плод.

— Уф. — выдохнул Егор и опустил нож. Убрал его в чехол и спросил: — Вы кто?

Почти сразу уточнил:

— Русский язык знаете? А… английский?

Туманно-островной он и сам не особо знал, но не вспоминать же японский, из которого Егор помнил лишь «суммимасен», «домо аригато», «сайонара» и «масака», да и то, из-за споров с девицами-анимешницами из класса. А, и ещё «итадакижрать»! Очень уж это слово хорошо к столу заходило. И к завтраку, и к ужину, отец всегда ржал аки конь.

Зверёк лишь сплюнул, сразу пяток колючек.

И, присев на задние лапы, махнул хвостом.

Из дыры в земле вытекла целая лавина рыжих хвостов, лап и очкастых физиомордий. Звери разбежались по сторонам, занялись кто чем. Юная мелочь принялась гоняться друг за другом, перепрыгивая через товарищей и уморительно попискивая.

Кое-кто из взрослых поскакал в сторону ближней купы деревьев, другие скрылись в невысоких кустах, которыми поросли края берега.

Один из мальцов взобрался на спину товарища, на того взгромоздился третий и эта группа гимнастов, шатаясь на каждом шагу, двинулась к патриарху.

— Кавай! — вспомнил Егор ещё одно японское слово и старательно улыбнулся. — Не, ты чего не подумай, — сказал он шрамированному зверю, — правда клёвые пацанчики. И девчонки.

Тот покосился и с трудом, обеими лапами, запихнул себе в пасть огромный каштан, раз в пять больше обычного. Буквально напоказ. Но жадность на пользу не пошла. Кашляя и чихая, зверь с трудом прожевал и присел на задние лапы, вывалив длинный розовый язык и тяжело дыша.

Егор громко хихикнул.

Оглядев скакания и сатания, встал в картинную наполеоновскую позу, и важно заявил:

— По праву первого нашедшего нарекаю вас лемухорями!

Даже сунул правую руку под рубашку. Вышло не очень, но он старался.

А вот лемухори не оценили.

То ли слово у них чего обидного означало, то ли не хотели находиться Егором, а считали, что сами его первыми нашли. Ведь нашли же? Вон, из темноты шипели, а он их даже не сразу заметил. Или шрамоносцу смех не понравился, поди пойми.

Патриарх свистнул. В гостя со всех сторон полетели огрызки каштанов.

Сам старшина умело засандалил колючий шар прямо в лоб насмешнику.

Лоб как огнём ожгло.

Поначалу Егор лишь прикрывал ладонями лицо, но потом, разозлившись, подобрал несколько каштанов и швырнул их в местного заводилу. И даже попал разок, да так, что тот шмякнулся на спину. Но тут же вскочил, яростно засвистел и в пару прыжков скрылся в спасительной тьме у выворотня.

Туда же порскнули и остальные.

— Первый контакт не задался, — пробормотал Егор и потер кожу на лбу. Жгло изрядно, как будто крапивой хлестнули. Да и пальцы горели, хоть и не так сильно.

В тени осторожно поблескивали глаза.

Не прошло и пары минут, как из рытвины вылетело десяток взрослых зверей с лапами, полными зелёных снарядов. Половина из них принялась метать каштаны в Егора, остальные подавали патроны, так сказать. Ну хоть не против всего мира, а только одного находника.

Но враг оказался силён.

Прикрывая глаза левой, правой рукой хватал сразу по два-три каштана, отдирая от одежды и поднимая с земли, и метал обратно. Обычно промахивался, но если уж попадал, то зверя сносило. Позже тот поднимался, но двигался как тяпнувший литр-другой пивка забулдыга.

Бой длился недолго, с разочарованными писками защитники скрылись в провале.

Гулливер победил лилипутов.

— Йуху-у-у! — издал радостный вопль Егор и сплясал качучу.