Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 - Карл Дениц

В Нюрнбергском статуте 1945 года даже участие солдата в агрессивной войне стало считаться наказуемым деянием. В Нюрнберге этот новый юридический принцип даже получил обратную силу. Это значит, что он мог применяться по отношению к действиям, совершенным ранее, то есть в то время, когда подобные преступления не предусматривались ни национальными, ни международными законами. В качестве оправдания введения нового юридического принципа было сказано, что это шаг вперед, который все равно придется когда-нибудь сделать, лучше сделать это сразу же и начать его применять, чтобы показать пример, даже если для этого его придется применять к деяниям, совершенным в прошлом. Зато в будущем все будет хорошо.

Является ли война агрессивной или нет, вопрос сугубо политический. Политики любой и каждой страны должны будут найти доказательства агрессивности своего противника или же наличия угрозы для себя, вынуждающей к самозащите. Но даже в политической сфере будет достаточно сложно однозначно определить, кто есть настоящий агрессор. Но если участие солдата в агрессивной войне действительно будет рассматриваться международными законами в качестве наказуемого деяния, тогда каждому солдату в каждой стране должно предоставляться право в начале войны потребовать от правительства оправдания своим действиям, а также получения доступа ко всем политическим документам, повлиявшим на начало войны. Если в результате при определенных обстоятельствах этот солдат может подвергнуться наказанию, он, безусловно, должен иметь право решить для себя, в какой войне он участвует – агрессивной войне или нет. А до этого от него нельзя требовать подчинения приказам и участия в сражениях.

Простые логические выводы демонстрируют невозможность применения уголовных законов, закрепленных в Нюрнбергском статуте. Поэтому народы всего мира с тех самых пор всячески стараются его избегать. О нем не вспоминали ни во время корейской войны, ни после франко-британских военных операций в зоне Суэцкого канала. Даже наоборот, во время суэцкого конфликта один британский солдат, отказавшийся подчиниться приказу, предстал перед трибуналом и был наказан – вопиющее неуважение к Нюрнбергскому статуту!

В конце Второй мировой войны державы-победительницы воздержались от применения этого закона, который, имей он обратную силу, потребовал бы сурового наказания многих миллионов немецких солдат. Однако они сделали исключение для автора этой книги, потому что «он был не просто армейским или дивизионным командиром», а «основные потери, понесенные на море, были вызваны действиями именно подводных лодок».

Я привел кажущиеся абсурдными нюрнбергские юридические принципы и юридические «находки» лишь для того, чтобы подчеркнуть следующее. Любой военнослужащий, получающий от своего правительства приказ: «Объявлена война, теперь ты должен сражаться!» – обязан этот приказ выполнить. Ведь именно государство управляет своими вооруженными силами. Каждый солдат, не выполнивший приказа, автоматически становится виновным. Поэтому вполне закономерно наличие в уголовных кодексах разных стран статей, наказывающих за невыполнение приказа военнослужащими, причем во время войны наказание должно быть еще более суровым.

Однако это означает, что не существует никакой моральной основы для нюрнбергских решений, наказывавших солдат за деяния, которые в момент их совершения не являлись наказуемыми. Более того, если бы солдаты не произвели действия, за которые впоследствии были наказаны в Нюрнберге, они по законам войны также понесли бы наказание, возможно, еще более суровое.

Как бы там ни было, в начале военного конфликта у меня не было других мыслей и желаний, кроме стремления как можно лучше выполнить мой долг. Я думал только о том, чтобы с максимальной эффективностью решить поставленные передо мной задачи, причем теми скудными силами, которые находились в моем распоряжении.

Я подчинялся военно-морскому командованию, которое давало мне инструкции, касающиеся общих вопросов ведения военных действий. В начале войны, когда мои подлодки еще действовали в Северном море, офицер, командовавший группой ВМС «Запад», подчинявшийся военно-морскому командованию и отвечавший за операции в Северном море, также имел право отдавать мне приказы, касающиеся действий подводных лодок.

Что касается противника, предполагалось, что в самом начале войны в течение некоторого времени торговые суда будут следовать независимо. Дело в том, что введение конвойной системы – процесс длительный и должен выполняться поэтапно. Суда же нейтральных стран будут определенно идти независимо. Следовало ожидать, что англичане организуют наблюдение за немецкими подлодками в Северном море и в районе западнее Британских островов, причем со временем постараются расширить район наблюдения как можно дальше на запад. С выполнением такой задачи лучше всего могла справиться авиация. Мы не ожидали многого от патрулирования легких военных кораблей – вероятнее всего, оно могло быть организовано только в районе портов и в прибрежных водах, где судоходство наиболее напряженное. Конвои, когда они пойдут, будут охраняться линейными кораблями, эсминцами, вооруженными траулерами, фрегатами и т. д., а в прибрежных водах еще и авиацией.

Подводным лодкам предстояло вести войну в соответствии с положениями призового права. Они были теми же, что содержались в Лондонском соглашении по подводному флоту 1936 года. Иными словами, подводная лодка должна была вести себя, как надводный корабль. Независимо от того, имеет торговое судно вооружение или нет, прежде чем остановить его и подвергнуть досмотру, субмарине предстояло всплыть. Если по условиям призового права исходя из национальности судна и перевозимого им груза подлодка могла его потопить, прежде всего ей надлежало обеспечить безопасность команды, причем в открытом море спасательные шлюпки не считались достаточным для этого средством.

По закону подводные лодки освобождались от обязанности предварительного досмотра в следующих случаях:

1) если торговые суда следовали под охраной военных кораблей или авиации противника. «Тот, кто принимает вооруженную помощь одной стороны, может ожидать применения оружия другой стороной»;

2) если торговые суда принимают участие в сражении или не подчиняются требованию остановки для досмотра;

3) если есть основания считать транспорты принадлежащими вооруженным силам.

Оперативные приказы, полученные командирами подлодок в начале войны, были составлены в строгом соответствии с упомянутыми выше принципами. Наша задача заключалась в организации максимально эффективного использования тех немногих подводных лодок, которые были в нашем распоряжении, не забывая о положениях призового права и о наиболее вероятном расположении сил противника. Ее можно было решить, во-первых, атакуя суда, следующие независимо.

Для этой цели подлодкам были выделены оперативные зоны к западу от Ирландии и Великобритании. Поскольку операции против этих судов должны были выполняться тоже в соответствии с действующими законами, оперативные зоны располагались на некотором удалении от побережья в западном направлении, чтобы к тому же максимально обезопасить подлодки от обнаружения патрульной авиацией берегового базирования.