Аэропорт. На грани катастрофы - Артур Хейли

сознания, и ее муж, отчаянно пытаясь задержать доктора, с мольбой в голосе спросил:

– Как она?

– Сейчас ей лучше: по крайней мере не чувствует боли, – как можно убедительнее ответил тот. – Когда тело уже не в силах терпеть, включается природа.

– Доктор, мне страшно. Я никогда не видел ее такой. Это все из-за отравления рыбой? Что в ней было такое?

Байрд замешкался.

– Не думаю, что могу ответить на ваш вопрос: нужны лабораторные исследования, – но в любом случае это очень серьезно: необходимо начинать лечение как можно раньше. Сейчас мы делаем все, что в наших силах.

– Знаю, доктор, и очень вам благодарен. Она ведь поправится, да? Я в том смысле, что…

– Конечно, поправится, – негромко ответил Байрд. – Постарайтесь не нервничать. На земле нас будут встречать и ее сразу отвезут в больницу, где ей окажут полноценную помощь.

– Господи боже! – тяжко вздохнул Чайлдер. – Только бы вы оказались правы!

«Да, – подумал Байрд, – интересно: хватило бы у меня духу это сказать, не будь я врачом?»

– Но почему мы не садимся? Ведь есть же другие аэропорты…

– Об этом думали, – ответил Байрд, – но наземный туман делает посадку чрезвычайно рискованной и опасной. Кроме того, мы уже миновали аэродромы по пути следования и сейчас летим над Скалистыми горами. Так что самый оптимистичный способ доставить вашу жену в больницу – это как можно скорее добраться до Ванкувера, куда мы и летим.

– Понимаю… Вы все-таки думаете, что дело в рыбе, да, доктор? – никак не унимался Чайдлер.

– Думаю, да. Пищевое отравление может вызывать просроченная еда – медики называют это стафилококковым проникновением – или попаданием в нее каких-то токсичных веществ в процессе приготовления.

– Доктор, а сейчас, по-вашему, в чем причина? – спросил пассажир в соседнем ряду, внимательно слушавший Байрда.

– Точно не скажу, но, судя по симптомам, можно предположить, что имели место нарушения при упаковке или приготовлении пищи, то есть попали токсины.

– А какие?

– Понятия не имею. Без лабораторных анализов вообще ничего нельзя утверждать. С современными методами приготовления и хранения еды подобные инциденты в принципе невозможны. Нам просто не повезло. Кроме того, должен заметить, сегодня продукты для ужина поступили от другого поставщика. Из-за нашего опоздания в Виннипег что-то разладилось, и пришлось обратиться в другую фирму. Возможно, она имеет отношение к случившемуся.

Чайлдер кивнул, прокручивая в голове услышанное. Забавно, что слова врача имеют свойство успокаивать людей, со злой иронией в свой адрес подумал Байрд. Даже когда он должен сказать что-то неутешительное, это вроде бы даже ободряет людей: если об этом знает врач, значит, этого не допустит, ведь он врач… «Возможно, мы не очень-то далеко ушли от колдовства, – с досадой размышлял доктор. – Придет врач с волшебным ящичком, вытащит оттуда магическое снадобье, и все будет хорошо». Почти всю жизнь Байрд только тем и занимался, что уговаривал, льстил, подбадривал напуганных и доверившихся ему людей, которых знал лучше их самих. И каждый раз надеялся, что его знания, опыт, а порой и весьма необходимое лукавство не подведут. Что ж, возможно, настал момент истины, и он столкнулся с последним, неизбежным вызовом: о том, что тот его не минует, он знал, даже ждал его, хотя и не так скоро…

Он вдруг почувствовал, что Дженет хочет ему что-то сказать, и впился в нее вопрошающим взглядом.

– Доктор, там, в хвосте, еще двое… – на грани истерики сообщила девушка.

– Не те, кому давали таблетки?

– Нет, другие.

– Ладно, я к ним сейчас подойду, а вы пока проведайте второго пилота: возможно, ему нужна вода.

Едва он успел дойти до новых заболевших, как Дженет вернулась, бледная как полотно:

– Доктор, по-моему, вам нужно…

Раздавшийся из кухни звонок внутреннего телефона оборвал ее, словно удар ножом. Дженет замерла, а телефон тем временем буквально надрывался. Первым очнулся Байрд и резко бросил:

– Пусть себе звонит! Быстрее!

С совершенно несвойственным ему проворством доктор пробежал по проходу и влетел в пилотскую кабину, на мгновение замер, оценивая ситуацию, и в тот же момент услышал, как внутренний голос ехидно прошептал: «Ты был прав – вот оно».

Командир обмяк в кресле, по лицу его струился пот и стекал за воротник форменной рубашки. Одну руку он прижимал к животу, другой давил на кнопку внутренней связи.

Байрд в два прыжка одолел расстояние до кресла, перегнулся через спинку и подхватил Даннинга, который едва слышно чертыхался сквозь стиснутые зубы, под мышки.

– Спокойствие, командир! Только спокойствие, – ободряюще проговорил Байрд. – Надо вас вытащить из кресла.

– Я сделал… как вы сказали… – прохрипел командир, мучительно выплевывая слова. – Но опоздал… Дайте что-нибудь, док… Быстрее… Надо держаться… посадить машину… Она на автопилоте… но надо сесть… сообщить Ванкуверу…

Губы его шевелились, но уже беззвучно, как ни пытался он что-то сказать. Затем глаза его закатились и тело обмякло.

– Мисс Бенсон, помогите мне его вытащить, – сказал Байрд.

Тяжело дыша, они с огромным трудом подняли командира с пилотского кресла и уложили на пол рядом со вторым пилотом. Байрд достал стетоскоп, а Дженет вытащила из шкафчика форменную куртку и плед. Как только доктор закончил осмотр, она соорудила для командира подушку и хорошенько его укутала, хотя и саму ее всю трясло.

– Доктор, вы можете сделать то, о чем он просил? Можете привести его в сознание, чтобы он сумел посадить самолет?

Байрд сунул стетоскоп в карман, взглянул на ряды индикаторов и переключателей, на двигавшиеся сами по себе рулевые колонки. В призрачном свете приборов лицо его выглядело сильно постаревшим и невыносимо усталым.

– Вы член экипажа, мисс Бенсон, так что скажу начистоту, – произнес Байрд таким суровым тоном, что девушка вздрогнула. – Готовы выслушать очень печальные факты?

– Да… Вроде бы да… – Как Дженет ни старалась, но все-таки не смогла скрыть тревогу.

– Очень хорошо. Если в самое ближайшее время не отправить всех пострадавших в больницу, то вряд ли я поручусь за их жизни.

– Но…

– Им нужны специальные манипуляции, внутривенные вливания, медикаменты. И в первую очередь командиру: он и так слишком долго держался.

– Ему настолько плохо?

– Его состояние близко к критическому, как и остальных.

– Что же нам делать, доктор? – еле слышно прошептала девушка.

– Сколько на борту пассажиров?

– Пятьдесят шесть.

– Сколько порций рыбы вы разнесли?

Дженет пожала плечами, пытаясь припомнить.

– По-моему, пятнадцать. В основном заказывали мясо, многие вообще не ужинали, потому что было поздно.

– Слава богу.

Байрд долго молчал, печально глядя на стюардессу, а когда вновь заговорил, голос его звучал резко, почти враждебно:

– Мисс Бенсон, вы когда-нибудь слышали о двойной вероятности?

– О двойной вероятности? Вроде бы слышала, но вряд ли