Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых - Энн Райс

нерешительность длилась не более секунды. Он был в ее власти, совершенно беспомощен, а я, завороженный этим зрелищем, мог лишь молча наблюдать за происходящим.

Неожиданно я вспомнил, что не предупредил ее относительно сердца. Как мог я забыть об этом! Я бросился к ней и увидел, что она уже оторвалась от юноши. Он лежал возле самой стены со свернутой набок головой, шляпа валялась в стороне. Он был мертв.

Она стояла и смотрела на него. Я видел, что его кровь уже подействовала: она согревала Габриэль, возвращала краски ее телу, делала еще ярче губы. Когда она обратила ко мне свои глаза, они вспыхнули таким же лиловым светом, каким было небо в тот момент, когда я вечером вошел в ее комнату. Я продолжал молча смотреть на нее, а она вновь перевела взгляд на свою жертву, и в этом взгляде было столько удивления и изумления, как будто она никак не могла до конца осознать и понять, что же перед собой видит. Спутанные волосы упали ей на лоб, и я рукой откинул их назад.

Она упала в мои объятия, и я осторожно повел ее прочь от жертвы. Раз или два она оглянулась, но потом зашагала по улице, устремив взгляд прямо перед собой.

– На сегодня тебе достаточно, – сказал я. – Нам пора возвращаться домой, в башню.

Мне не терпелось показать ей сокровища и просто побыть с нею рядом в совершенно безопасном для нас месте, я хотел обнимать ее и успокаивать, если все, что произошло, покажется ей вдруг чересчур ужасным. Ее вновь мучили спазмы смерти, а там она сможет спокойно отдохнуть у огня.

– Нет, мне пока не хочется уходить, – ответила она. – Ведь ты обещал, что боль не будет долгой. Я хочу оставаться здесь, пока она не пройдет окончательно. – Она с улыбкой взглянула мне в глаза и шепнула: – Разве не для того я приехала, чтобы увидеть Париж и умереть?

Внимание ее привлекало абсолютно все: и мертвый юноша в сером плаще, оставшийся лежать у стены, и отражающееся в сверкающей поверхности воды небо, и кошка, крадущаяся по верху ближайшей стены… В ее венах текла горячая кровь, и эта кровь придавала ей сил.

– Я еще не утолил свою жажду, – сказал я, крепко беря ее за руку и увлекая за собой.

– Да, я вижу, – прошептала она. – Он должен был быть твоим, мне следовало подумать об этом… А ты по-прежнему остаешься истинным джентльменом.

– И этот джентльмен умирает от голода, – с улыбкой ответил я. – Давай не будем кокетничать друг с другом и изобретать правила этикета для вампиров.

Я расхохотался и уже готов был расцеловать ее, но что-то привлекло мое внимание. Я крепко схватил ее за руку.

Издалека, со стороны кладбища Невинных Мучеников, до меня, как никогда отчетливо, донесся запах присутствия неведомых существ.

Она стояла так же тихо и неподвижно, как и я, чуть склонив голову набок и убрав волосы за ухо.

– Ты слышишь? – спросил я.

Она подняла на меня глаза.

– Еще один, – сказала она, потом прищурилась и стала всматриваться в том направлении, откуда шло непонятное излучение. – Отверженный! – добавила она громко.

– Что?!

Отверженный! Отверженный! Отверженный! У меня вдруг закружилась голова… Мне припомнился какой-то давний сон… Отрывок сна. Но сейчас я был не в состоянии мыслить здраво. То, что я сделал ради нее, обошлось мне слишком дорогой ценой. Мне необходимо было напиться крови.

– Разве ты не слышишь? Оно называет нас отверженными!

Она снова стала прислушиваться, но больше мы ничего не услышали. Я даже не был до конца убежден, что это слово – «отверженный» – действительно прозвучало отчетливо.

– Что бы это ни было, не стоит обращать внимание, – сказал я, – оно никогда не подходит ближе. – Но сам я был уверен, что на этот раз существо так и полыхает злобой. Мне не терпелось поскорее убраться подальше от кладбища Невинных Мучеников. – Оно живет на кладбище, – пробормотал я, – и, возможно, не в состоянии жить где-либо в другом месте, во всяком случае… долго.

Но прежде чем я успел договорить, я вновь ощутил его присутствие, и на этот раз существо источало гораздо большие ненависть и злобу.

– Оно смеется! – шепотом воскликнула она.

Я внимательно посмотрел на Габриэль. Не было никаких сомнений в том, что она слышит это существо намного лучше, чем я.

– Окликни его, – попросил я. – Скажи ему, что оно трусит. Вели ему подойти к нам поближе.

Она бросила на меня удивленный взгляд.

– Ты действительно этого хочешь? – едва слышно спросила она.

Я почувствовал, что она слегка дрожит, и постарался ее успокоить. Как будто вновь почувствовав боль, она приложила руку к груди.

– Пожалуй, отложим встречу. Еще не время. Уверен, что вскоре мы услышим его снова.

– Оно исчезло. Но это существо ненавидит нас…

– Пошли отсюда, – стараясь говорить как можно небрежнее, бросил я и, обхватив за плечи, увлек ее за собой.

Я не стал делиться с нею мыслями о том, что некоторые вещи беспокоят меня гораздо больше, чем присутствие этого существа и его выходки. Если Габриэль слышит существо так же хорошо, а быть может, даже лучше, чем я, значит она обладает всеми моими возможностями, включая способность передавать и воспринимать образы и мысли. Однако теперь мы не могли слышать друг друга.

Глава 3

Как только мы пересекли мост, я нашел себе подходящую жертву. Именно в тот момент я особенно глубоко осознал: все, что мне до сих пор приходилось делать в одиночку, теперь я буду совершать вместе с ней. Она будет наблюдать за моими действиями, учиться у меня. От этих мыслей кровь бросилась мне в лицо.

Выманивая из кабачка свою жертву, дразня и выводя этого человека из себя и в конце концов убивая его, я действовал несколько более хитро и жестоко, чем обычно, понимая при этом, что устраиваю для нее своего рода представление. А потому, когда все закончилось, я чувствовал, что совершенно выдохся.

Она была в восторге. Наблюдение за моими действиями доставляло ей не меньшее удовольствие, чем сам процесс высасывания крови. Потом, тесно прижавшись друг к другу и ощущая исходящее от нас тепло, мы отправились дальше. Кровь бросилась мне в голову. Тела наши пылали, а тонкая одежда, разделявшая их, казалась чем-то лишним и совершенно ненужным.

С этой минуты я полностью потерял представление о времени. Та восхитительная ночь до сих пор остается самой долгой, какую мне когда-либо приходилось переживать за всю свою бессмертную жизнь.

Она была поистине бесконечной и головокружительно