📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаБольшевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Б. Улам

Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Б. Улам

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 156 157 158 159 160 161 162 163 164 ... 196
Перейти на страницу:

Никакая ленинская диалектика не может объяснить и оправдать репрессивную, лицемерную политику большевиков в отношении крестьянства. Причина уходит корнями в историю русского марксизма. Только пообещав крестьянину неприкосновенность частной собственности, в которую и сами не верили, русские марксисты могли захватить власть. Безумие Гражданской войны превратило антипатию в ненависть. Крестьянин, отчаянно боровшийся за выживание, казался коммунисту «полудикарем, тупым и упрямым». Крестьянин утаивал хлеб от рабочих и солдат. Теперь голодный рабочий ненавидел крестьянина больше, чем буржуя. Того хотя бы лишили собственности, а у крестьянина и еды в изобилии, и деньги от продажи продуктов на черном рынке.

Какое бы отвращение ни вызывал крестьянин у новой власти, нельзя было с помощью одной только силы, применяемой к восьмидесяти процентам населения России, добиться успеха. Пытаясь получить хоть какую-то поддержку со стороны крестьян, власти использовали все возможные средства. «Часто то, что мы даем одной рукой, тут же забираем другой», – признавался Ленин, и это как нельзя лучше характеризовало политику в сельском хозяйстве.

Делалась попытка внести раскол в крестьянскую среду, поднять знамя классовой войны в деревне. Летом 1918 года, когда режим обрел некоторую уверенность, было принято решение о создании комитетов бедноты. Кто такой бедняк? По мнению коммунистов, человек, имевший небольшой участок земли или вообще безземельный, который был вынужден наниматься в услужение к помещику (в прежние времена), а теперь к кулаку. Понятно, что бедняки достаточно натерпелись от своих богатых соседей и поэтому стали оказывать активную помощь продовольственным отрядам: разоблачали тех, кто прятал хлеб, торговал на черном рынке. Но и только. Угнетаемый государством, подвергаемый унижениям со стороны ленивых, зачастую преступных элементов (бедняков) в своей деревне, крестьянин отказывался засеивать поля и забивать скот. К концу 1918 года комитеты бедноты были распущены, и партия возложила надежды на «среднего крестьянина».

«Мы еще не научились регулировать наши отношения с миллионами средних крестьян, мы пока еще не знаем, как завоевать их доверие»[394], – сказал Ленин в своем выступлении на VIII съезде партии.

Это был один из тех блестящих тактических ходов, которые стали отличительной особенностью советской политики: к тому, кто подвергался оскорблениям и жестоким гонениям, неожиданно обращались с просьбой о помощи и поддержке советской власти. Крестьянам теперь объясняли, что притеснения были результатом недоразумений, злоупотребления властью, излишним рвением местных чиновников, их неспособностью донести до крестьян мысли и положения, которые отстаивал и Ленин, и ЦК.

Тут очень кстати неожиданно скончался Яков Свердлов, председатель ВЦИК и секретарь ЦК партии. Свердлов был евреем, и большевикам, упоенным радостью победы, казалось, что человек еврейской национальности не должен занимать такое высокое положение.[395]

Теперь, когда Гражданская война была в полном разгаре и со всех сторон раздавались крики о «еврейских комиссарах», появилась блестящая возможность назначить на это место «настоящего» русского Михаила Калинина, которого Ленин описывал как «среднего крестьянина из Тверской губернии, которую он посещает ежегодно»[396]. Калинин каким-то чудом переживет сталинские чистки.

Как огромное большинство русских, Калинин действительно имел крестьянские корни, но вообще-то был рабочим, старым большевиком. Всю свою сознательную жизнь он занимался партийной работой в крупных промышленных городах. Калинин полностью соответствовал отведенной ему роли и к концу жизни строил из себя простого мужика, одурманенного величием своего высокого положения.

Такие жесты имели важное пропагандистское значение: во главе Советского государства стоял «простой крестьянин», в то время как белые правительства возглавляли генералы, которых крестьяне отождествляли с помещиками. Но нельзя было решить крестьянскую проблему только с помощью назначения «средних крестьян» на ответственные государственные посты. На военный период пришлась еще одна попытка решить крестьянский вопрос с помощью возврата к марксистской доктрине, путем формирования крупных общественных хозяйств на базе помещичьих имений. Первыми примитивными шагами на пути к коллективизации была организация коммун, занимавших самые неплодородные земли и практически не имевших средств производства. У простого крестьянина эти «эксперименты» вызывали, пожалуй, такую же ненависть, как деятельность продовольственных отрядов. Крестьянин признал большевистскую власть, поскольку она обещала сохранить его собственный участок земли, и он вовсе не хотел становиться наемным работником или объединяться со всякими бездельниками в коммуну. Кроме того, крупное хозяйство, столь милое сердцу марксиста, едва ли было более эффективно в условиях военного времени, чем крестьянское хозяйство. Где взять технику, обученный персонал?

Люди не оправдали его надежд. Ленин разочаровался в «революционной инициативе масс», бедных крестьянах и рабочих, зато усилилась его и без того сильная вера в могущество технического прогресса. Создание необходимой материально-технической базы решило бы экономические проблемы. «Если бы мы могли, – говорил Владимир Ильич на VIII съезде партии, – дать завтра сто тысяч первоклассных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их обученными механиками, то средний крестьянин сказал бы: «Я за коммунию» (т. е. за коммунизм)». Но в 1919 году в России это было явной фантазией. Он видел крестьянина, все еще раздраженного, недовольного, вовсе не стремившегося в коммунизм. Возможно, Ленину повезло, что он не дожил до России, оснащенной техникой, превзошедшей все его ожидания.

Постепенно приобретая опыт власти, менялся и сам Владимир Ильич. Исчез полуанархист, написавший «Государство и революция». Теперь Ленин все чаще упоминал свои ранние высказывания как «безрассудные речи периода Смольного», «времени энтузиазма и хаоса». Порядок, дисциплина, организация – без этих понятий не обходилось ни одно его выступление. После завоевания политической власти, указывал Ленин, в качестве центральной задачи коммунистической партии выдвигается задача управления страной.

Ленин решительно выступал против какого бы то ни было возвеличивания его личности, восхваления его заслуг. Это уже в период сталинизма делегаты съездов, подобно марионеткам, демонстрировали полное единодушие, шумное выражение признательности вождю и его сиюминутным прихвостням. Можно представить, какое возмущение вызвало бы это у Владимира Ильича. Партия была для него не дискуссионным клубом, но и не сборищем бездушных людей-автоматов. Владимир Ильич наслаждался непринужденными беседами с соратниками по партии, любил подшучивать над товарищами. Любил поспорить и в определенных пределах соглашался с критикой в свой адрес, при условии, что в итоге последнее слово оставалось за ним. Время от времени он получал удовольствие от внутрипартийных махинаций и интриг: вставал на сторону Зиновьева, чтобы сбить с толку Троцкого; обращал внимание съезда на безрассудные предложения Бухарина, стремясь, вероятно, вернуться таким способом к счастливым дням молодости, к поединкам с Мартовым и Плехановым. Троцкий рассказывает, что перед последним ударом, который вывел Ленина из строя, Владимир Ильич планировал объединиться с ним «в блок против бюрократии вообще и организационного бюро в частности» (фактически против Сталина). В нем росло недоверие к Сталину. Понимая, что жизнь его подходит к концу, Ленин испытывал страстное желание одержать еще одну победу на съезде партии.

1 ... 156 157 158 159 160 161 162 163 164 ... 196
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?