Дитрих Бонхеффер. Праведник мира против Третьего Рейха. Пастор, мученик, пророк, заговорщик - Эрик Метаксас

Летом 1988 года – в славную пору моего духовного рождения – я впервые услышал имя Дитриха Бонхёффера. Этим открытием я обязан моему другу Эду Таттелу, который сыграл существенную роль в моем счастливом возрождении, подарив мне «Цену ученичества» и поделившись потрясающей историей человека, отважившегося во имя своих христианских убеждений противостоять наци и отдавшего в итоге жизнь за эти убеждения. Будучи потомком немцев, тяжко пострадавших в ту самую пору, я был в особенности тронут, и увлечен, и горд таким сюжетом и тут же принялся пересказывать его другим людям. Среди моих слушателей оказался Гилберт фон ден Шуленберг Аренс, тоже потерявший на войне деда, и он сказал мне, что его дед и дядя были в числе благородных немцев, которые готовили покушение на жизнь фюрера. И я благодарю Бога, который на протяжении стольких лет поддерживал во мне желание поведать историю Бонхёффера более широкой аудитории. Я многим обязан моему редактору из HarperOne Микки Модлину, который первым открыл во мне способности биографа, предложив написать историю жизни Уильяма Уилберфорса. Я в большом долгу перед моим другом Джоэлем Туччиароне, который, увидев, что я уже готов отступиться от замысла, проворно вытащил меня из бездны отчаяния, пригласив на ужин в Бруклине вместе с другим своим другом Артуром Сэмюэльсоном, а тот предложил мне обратиться с этим замыслом в издательство Thomas Nelson и прямо из ресторана позвонил Дэвиду Мобергу, а тот пообщался с моим издателем Джоелем Миллером и – вот результат, которым я в значительной мере обязан этим троим. To logariazmo, se parakalo! [96] Большое спасибо Мартину Доблмайеру, режиссеру документального фильма о Бонхёффере, позволившему мне воспользоваться теми кадрами интервью, которые не вошли в окончательную версию фильма, а также помогшему мне связаться с двумя еще живыми очевидцами, Рут-Алис фон Бисмарк, старшей сестрой невесты Бонхёффера, и с Ренатой Бетге, племянницей Дитриха Бонхёффера и вдовой его друга Эберхарда Бетге. Я глубоко признателен этим святым людям, которые приняли нас с женой у себя – соответственно, в Гамбурге и в Виллпроте ранней весной 2008 года, – оказали нам истинно германское гостеприимство в виде Kaffee und Kuchen (кофе с пирожными) и поделились глубокими и трогательными воспоминаниями о жизни Дитриха Бонхёффера в тридцатые и сороковые годы. Преломить хлеб с теми, кто не раз сидел за одним столом с героем этой книги, кажется мне огромной честью. И, наконец, я многим обязан писателям и издателям биографической литературы, посвященной Дитриху Бонхёфферу – на их плечах я с благодарностью утверждаю свою книгу. В особенности велик мой долг (как и всякого исследователя жизни и наследия Бонхёффера) редакторам, подготовившим полное собрание сочинений Дитриха Бонхёффера в издательстве Augsburg Fortress, а также Рут-Алис Бисмарк, которая опубликовала переписку своей сестры с женихом ( Love Letters from Cell 92 ). Более всего я восхищаюсь Эберхардом Бетге, чей жизненный труд и монументальная биография Бонхёффера стали прочным основанием, на котором отныне и впредь основывается каждое слово, написанное о его друге Дитрихе.

Lobet den Herren! [97]

...

1. В прологе автор пишет, что Уинстон Черчилль «соединил понятия «немец» и «нацист» в едином образе ненавистного врага – так ему казалось вернее во имя скорейшей победы». Кто худший «враг» нашего народа? Не склонны ли и мы, подобно Черчиллю, смешивать с этим врагом другие группы людей, создавая «единый образ ненавистного врага»? Кто же это? Справедливы ли такие чувства? А на личном уровне, нет ли в вашем окружении или на работе людей, подходящих под определение «единого образа ненавистного врага»? Как бы Бонхёффер посоветовал вам обходиться с такими людьми?

1. Из первой главы мы узнаем, что в детстве Дитриха Бонхёффера не часто водили в церковь. Вера его родителей была «преимущественно домашнего сорта». Устраивает ли Бога такой сорт веры или христиане обязательно должны посещать церковь, совместно исповедуя свою веру? Какими текстами Писания вы подтвердите свою точку зрения? Может ли человек все же оказывать доброе влияние, даже если его вера «домашняя»? Каким образом?

2. Бонхёффер был еще молод, когда выступил за то, чтобы «Церковь жила в соответствии с прокламируемой ею верой, то есть публично выступала против Гитлера и предпринимала акции против нацизма». И ныне многие христиане убеждены в том, что Церковь призвана выступать против властей, если поведение правительства сомнительно, и в целом участвовать в политической жизни. Другие, напротив, не видят места Церкви в политике и формировании общественных движений. По мнению этих христиан, надо просто молиться за правителей и «страдать в молчании». С чьим мнением вы согласитесь? Почему?

3. Смерть близких меняет наши взгляды и приоритеты, по крайней мере – на какое-то время. После того, как несколько их кузенов погибли на войне, младшие Бонхёфферы нередко обсуждали по ночам, в постели, вопросы смерти и бессмертия. Задумываетесь ли вы над вечностью и бессмертием? Стоит ли думать о жизни после смерти или же лучше полностью сосредоточиться на земных делах, на том, что можно сделать здесь и теперь?

4. Через две недели после мобилизации Вальтер умер от шрапнельного ранения. Карл-Фридрих в это время служил в пехоте, а вскоре призвали и семнадцатилетнего Клауса. «Это было уж слишком», – пишет автор. Мать не выдержала и надолго слегла.

Сейчас американские солдаты сражаются в Афганистане, почти каждый день приходят похоронки. Поставьте себя на место фрау Бонхёффер: вы уже потеряли одного сына и еще двое сражаются на той же войне. Как бы вы справлялись с ситуацией? К кому бы обратились за поддержкой? Возможно, у вас есть родственники в армии. Если так, много ли времени вы уделяете молитвам за них? Если нет, есть ли у вас знакомые, чьи дети участвуют в боевых действиях? Как вы можете облегчить бремя этих родителей?

Не думаете ли вы, что более сильная вера помогла бы матери эффективнее справиться с трагедией утраты? Почему так – или почему нет? Как справляетесь с трагическими ситуациями вы и ваши друзья и близкие? Знаком ли вам «коллапс», подобный тому, который настиг Паулу Бонхёффер? Какие уроки вы извлекли из этой ситуации, как эти уроки укрепили вашу веру? Если они не укрепили вашу веру, то почему?

5. В 1919 году в Германии произошла революция, и страна капитулировала. Державы Антанты отняли у побежденных значительную часть территории. Более того, Германию практически лишили армии.

Вообразите, что в положении разгромленной Германии оказалась ваша страна, а противник предъявляет аналогичные требования: уступите землю, сократите во много раз армию. Какой реакции вы бы ожидали от своего правительства? Попытались бы воспротивиться этим требованиям? Какую роль вы бы взяли на себя в подобной ситуации?

6. В 1920 году Бонхёффер вопреки желаниям и ожиданиям своей семьи предпочел музыкальной карьере богословие. Не все близкие приняли его выбор благосклонно. В академической элите того времени (к которой он принадлежал) «изучение богословия, профессия теолога не пользовались в этих кругах уважением».