Драконы Погибшего Солнца - Трейси Хикмэн

Никто не двигался. Они не могли пошевелиться, ужас перед драконом парализовал их, заморозил руки и сердца, охватил и сотряс их, как трясет волк схваченного кролика, чтобы сломать ему хребет.

Но Циан Кровавый Губитель еще не появился по-настоящему среди них. Его душа и тело еще не соединились, не сошлись в одном существе. Он был уязвим в эти минуты перехода и знал это. Ему достаточно было всего нескольких секунд для того, чтобы окончательно стать собой, но они все же были нужны ему, эти драгоценные секунды.

И он воспользовался всеобщим ужасом, чтобы получить необходимое ему время, он держал эльфов в беспомощности, заставляя сходить с ума от страха и отчаяния. Генерал Коннал, ужаснувшись тому, какие бедствия он принес своему народу, стоял неподвижно, словно пораженный громом. Он сделал слабую попытку достать меч, но рука не слушалась его.

Циан не обращал на генерала внимания. С этой дрянью он сведет счеты позже. Дракон сконцентрировал все свои силы и всю свою злобу против другой, настоящей опасности – против этого существа, которое сорвало с него маску и сумело одолеть амулет, позволявший телу и душе жить отдельно друг от друга. Амулет, подаренный в свое время дракону его бывшим учителем, злосчастным магом зла и бедствий Рейстлином Маджере.

Мина задрожала перед драконом. Даже вера не могла защитить ее против него. Она была безоружна и беспомощна. Циан насылал на нее ядовитые тлетворные клубы, пока еще слабые, как слабы были его клыкастые челюсти. Но вскоре его смертоносное дыхание парализует это тщедушное смертное существо, и тогда драконьи челюсти окрепнут настолько, что смогут вырвать из груди человека сердце и оторвать ему голову.

Сильван, как и все, был охвачен ужасом перед драконом; но, кроме того, его внезапно поразила одна мысль: Циан Кровавый Губитель, некогда бывший проклятием для деда, ныне стал проклятием и для внука. Сильван задрожал, подумав о том, что мог бы исполнять желания дракона, если бы Мина не открыла ему глаза.

Мина! Он повернулся, чтобы отыскать ее, увидел, что она зашаталась, схватилась за горло и упала на спину перед драконом, чья пасть уже начала широко раскрываться.

Страх за Мину, более сильный и мощный, чем ужас перед драконом, пробежал по жилам короля. Выхватив меч, он прыгнул к девушке и стал между нею и чудовищем.

Циан не хотел, чтобы это отродье Правящего Дома Каладона умирало так легко. Он собирался мучить Сильвана годами, как в свое время мучил его деда. Какое досадное разочарование, но что поделать! И он выдохнул клубы ядовитого дыма на эльфа.

Сильван закашлялся и стал задыхаться, тонуть в тлетворных парах, выпущенных драконом. Слабея, он все-таки сумел выхватить меч и ткнул им в ненавистную пасть.

Этот единственный удар причинил мало вреда дракону, но вызвал боль. Циан запрокинул голову с воткнутым в шею мечом и взревел. От резкого движения кровь хлынула из раны, и меч упал на землю.

Дракон остался невредимым. Он сохранил свою силу. Но он был в бешенстве. Ненависть к эльфам клокотала в его горле. Он хотел залить их ядом, чтобы видеть, как они умирают в агонии. Циан распростер крылья и взвился в воздух.

– Смотрите на меня! – заревел он. – Смотри на меня, Сильванести! Смотри на мою силу и мощь! Смотри на свою погибель!

Генерал Коннал вдруг пришел в себя и увидел всю глубину обмана Глокоуса. Он был так жестоко одурачен драконом! Он был такой же пешкой в этих ненавистных лапах, как и Лорак Каладон, человек, которого он столь глубоко презирал. В эти последние мгновения Коннал увидел всю правду. Щит не защищал эльфов. Он убивал их. Охваченный ужасом при мысли о страшной судьбе, которую он уготовил своему народу, Коннал смотрел на дракона, бывшего его погибелью. Генерал открыл было рот, чтобы отдать приказ об атаке, но в это время сердце, переполненное чувством вины и бешенством, разорвалось в его груди. Он упал навзничь.

Кайрин подбежал к дяде, но Коннал был уже мертв.

Дракон взвивался все выше, рассекая воздух страшными крыльями, окутывая эльфов ужасом, словно плотным туманом.

Сильван с помутившимся взором упал на землю рядом с Миной. Даже умирая, он попытался защитить ее от дракона, прикрыв собственным телом.

– Мина, – прошептал он, – я люблю тебя!

Вздрогнул и затих. Тьма поглотила его.

Но Мина услышала его слова. Она открыла глаза, увидела лежавшего рядом Сильвана. Его глаза были закрыты. Он не дышал. Она огляделась и увидела парившего над полем дракона, который был готов ринуться на них. Эльфы были беспомощны и поражены ужасом, скрутившим их тела и проникшим в их сердца, они не могли ни дышать, ни шевелиться, ни думать о чем-нибудь, кроме боли и страха. Лучники стояли как мертвые, стрелы на тетивах и луки были наготове, но сами они не могли даже шелохнуться.

Мина склонилась над юношей. Целуя его, она прошептала:

– Ты не должен умирать! Ты мне нужен!

Дыхание вернулось к Сильвану, но он не двигался.

– Лучники, Сильванеш! Отдай им приказ стрелять! – кричала она. – Они послушают тебя! Ты же их король!

Она трясла его за плечи:

– Сильванеш!

Он застонал и пошевелился. Открыл глаза, но Мина уже вскочила на ноги.

– Лучники! – закричала она на безукоризненном эльфийском. – Сагасто! Стреляйте! Стреляйте же!

Ее звонкий голос победил ужас в сердце одного из лучников. Он не знал, кто это крикнул. Он услышал одно только слово, которое проникло в его мозг, как острое копье. Он поднял лук и прицелился в дракона.

– Сагасто! – кричала Мина. – Бей его! Он предал вас!

Еще один лучник услышал ее и стал наводить лук, потом еще один и еще. Они посылали в Циана стрелу за стрелой, и постепенно их ужас перед драконом таял. Теперь эльфы видели перед собой врага, обыкновенного смертного, и торопливо заряжали свои луки. Вот две стрелы пронзили крылья дракона. Одна попала в извивавшийся хвост, другая ударилась о плотную чешую на груди и, не сумев пронзить ее, отскочила и упала обратно на землю.

Как только страх перед драконом отступил, эльфы опомнились. Лучники стали целиться в уязвимую, не защищенную чешуей мягкую плоть. Они целились в драконьи глаза.

Теперь и другие эльфы подняли головы. Сначала несколько десятков, а потом уже сотни стряхивали с себя оцепенение, хватались за оружие и присоединялись к битве. Крики ужаса сменились вихрем ярости. Наконец они сошлись с врагом, который принес на их землю страдания, разрушение и смерть. Небо потемнело от стрел и драконьей крови.

Обезумев от боли, Циан Кровавый Губитель совершил ошибку. Он мог бы отступить даже сейчас, тяжко раненный, и улететь в какое-нибудь из своих лежбищ зализывать раны. Но он не мог поверить, что эти хлипкие существа, которые так долго были его марионетками, способны причинить ему смертельный вред. Один ядовитый выдох, и с ними будет покончено, полагал дракон. Он сумеет уничтожить их в одно мгновение.