Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян - Василий Сергеевич Панфилов

Были планы, карты, были люди, которые могли провести экспедиции… Не хватало только государственного «пинка» – и Павел обеспечил его. Сам факт, что император заинтересовался делом, практически гарантировало ему удачное продолжение. А как же, зная горячий нрав молодого правителя…

Герцогу Померанскому пришлось даже одёргивать Павла, очень уж рьяно тот взялся за американский проект.

– Не спеши, тут экспедиции сперва нужны – карты там, договоры с туземцами… Прикажи сперва торговцам, да экспедицию на кочах[288]. Ежели по уму, так деньги сразу не пойдут – на экспедиции много средств уйдёт, да на фактории. Зато лет через пять-семь потечёт ручеёк золотой…

Император постучал пальцами по столу – привычка, перенятая у наставника, вздохнул…

– Придётся Панину писать… – тут он поморщился – бывшего учителя, влезшего в заговор «с ногами», Павел сильно не любил. Но признавал за последним высокий интеллект и нешуточную образованность. Главное же – Панин, сосланный в своё время губернатором на Камчатку, сумел наладить там неплохой быт, и теперь ссылка с самую дальнюю губернию страны стала не таким уж страшным наказанием.

– Придётся, – согласился Владимир, – и не ему одному. А то пусть природные условия там и схожи, но люди сильно различаются.

Прояснилась наконец и история, как и чем заплатили скандинавам за продолжение договора. Дании – признанием кое-каких захваченных земель на материке, а Швеции – деньгами. Но ушлые шведы подсуетились и навязали Финляндию[289] – не всю, но большую половину, оставив себе часть исключительно в качестве «предполья» на случай военных действий.

Собственно говоря, потому Померанский и не был в курсе – Павла слегка… нагрели, ухитрившись составить документ таким образом, что невнимательному императору, решившему самостоятельно «порулить» в дипломатии, пришлось доплачивать. Доплата шла за всевозможные бонусы, вроде возможности строить в Финляндии города и военные порты. Потом, лет через пятьдесят, бонусы и правда могут стать таковыми, а могут и не стать… В оправдание Павла нужно сказать, что дополнительные пункты были составлены так хитро, что и Владимир понял всю подноготную только после подсказок.

Со Швецией же начинались проблемы. Умерший в 1771 году Адольф Фредерик оставил двоих сыновей, но старший из них, Густав Третий, погиб во время попытки переворота. Монархия в стране была более чем конституционной, и власть королю фактически не принадлежала, так что ригсдаг[290] выбрал в качестве образца для подражания Польшу с её традиционным бардаком. Достаточно печально для шведов, так как, несмотря на нескрываемое предпочтение к мужчинам в постели, дураком молодой король не был. Детей же у него не было, ибо за весь период брака он не нашёл времени навестить супружескую спальню…

На престол взошёл второй сын Адольфа Фредерика, Карл Тринадцатый, но быстро «проявил» себя так, что ему поставили диагноз «слабоумие»[291]. Детей ни у кого из королей не было, и фактическим регентом выступала их мать, Луиза Ульрика Прусская. Уважением и влиянием она не пользовалась – в первую очередь «благодаря» неудачным сыновьям, но и в браке с Адольфом Фредериком она показала себя не слишком хорошо. Властная, самолюбивая, она держала мужа «под каблуком», но особым интеллектом похвастаться не могла.

Дочь София Альбертина? Слаба здоровьем, бесплодна и чрезмерно религиозна.

Дело подходило к тому, что в ближайшем будущем страна может погрузиться в пучину анархии: королевская семья не пользовалась никаким авторитетом, и раздавалось всё больше голосов о её свержении, но и ригсдаг поделился на две враждебные партии, которые никак не хотели искать компромисс.

В июле 1774 года Грифич решил большую часть дел в Петербурге и вернулся в Штральзунд. В Поморье в качестве наместника остался Михель Покора – он был этническим кашубом, происходящим как раз из здешних мест, и опытным инженером. А строить здесь предстояло немало… Герцог же устал и соскучился по семье, да и у Натальи подходил срок рожать.

Долго отдыхать не вышло – уже через месяц пришло необычное письмо от представителей пророссийской партии колпаков в ригсдагe, с просьбой о тайной встрече. Ломать себе голову – зачем и почему, Рюген не стал. Шведские парламентарии были большими любителями запутанных заговоров, так что даже навскидку выходило с десяток вариантов.

– Герцог, – склонили головы в поклоне представители ригсдага.

– Господа, – поприветствовал Грифич шведских дворян, держа равнодушно-прохладное выражение лица. Ясно было, что прибыли они какими-то просителями, так что стоит задать задел для торга…

– Вы знаете, насколько скверные дела с королевством шведским, – начал представитель профранцузской «партии шляп», барон Океръельм.

Принц склонил голову, не говоря ни слова. Чуточку раздосадованный столь вялой реакцией, барон продолжил:

– Настолько, что самые здравомыслящие представители обеих партий вынуждены были объединиться для сотрудничества по некоторым вопросам.

«Вожжи» перехватил Якоб Сирениус.

– Речь идёт о самом существовании страны. И дело даже не в независимости… – Здесь Океръельм сделал «лицо несогласного человека». – Может случиться так, что Швецию просто растащат на части. Мы понимаем, такое может показаться не худшим вариантом для соседних держав, но только показаться.

И снова барон, да так ловко, что видно – репетировали…

– Развал соседней страны – это возможность приобрести свой клочок земли, верно. Но это война, война за землю, за сферы влияния… В самом лучшем случае Швеция восстановит свои границы, но будучи совершенно разорённой. И это лучший вариант для всех соседей – в противном случае войны за «шведское наследство» растянутся на десятилетие.

– Я в войну за Швецию лезть не буду, уверяю вас. Мне и со своими землями разобраться… Но вот заработать на поставках оружия и продовольствия не откажусь.

Снова барон Океръельм…

– Проблемы всё равно придут в ваш дом. Мы понимаем, что реальный претендент на Швецию – это Россия[292]. Но Франция и Англия не потерпят столь серьёзного усиления этой варварской страны! Учитывая могучий флот, – «шляпник» развёл руками в печали, – и обширнейшее побережье… Но и Россия не потерпит Англии и Франции у себя под боком! Не потерпит и вассалов, и снова будут войны, призванные ослабить наши земли, уничтожить экономику.

Помолчали… Затем Яков Сирениус начал с новыми силами:

– Мы хорошо понимаем опасность. Я – сторонник России, барон – сторонник Франции. Но сейчас… Сейчас мы сторонники нейтралитета! Вмешательство любой из великих стран смещает равновесие – и нам конец!

Ход мыслей шведов Грифич примерно понял, но молчал – психология…

– Мы просим династию Грейфов вернуться[293] на шведский престол…

С этими словами