Золотой век Испанской империи - Хью Томас

«Сеньор губернатор… как вам уже известно, мы с этими благородными господами и братьями пять лет были в походе, чтобы предпринять полное обследование этих земель, потеряв при этом много друзей, лошадей и одежду. Мы прибыли сюда разоренными, нищими, больными, уставшими и увязшими в долгах; и поскольку мои спутники стали мне друзьями, я хотел бы, чтобы они отправились со мной к порту, откуда мы выступили [т. е. в Коро] и где мы сможем вновь набраться сил, ибо там находится судья Ресиденсии. Я желал бы принести свое свидетельство и дать отчет перед Его Величеством и Бельсарес [Вельзерами], составляющими это правительство. Умоляю ваше превосходительство не препятствовать нам».

Чувства, питаемые к Гуттену его солдатами, были смешанными: им пришлось претерпеть много лишений, не получив особенной награды. Мысленно они видели вероятность того, что им снова придется пуститься в путешествие в далекие земли в поиски мифического Эльдорадо. Возможно, они сочли, что немцы приносят им неудачу. Карвахаль казался более организованным; по крайней мере, он мог предоставить им провизию. Карвахаль объявил солдатам:

– Я надеюсь, вы будете свидетелями того факта, что это правительство – правительство императора. Вельзеры здесь ничего не значат, здесь правит только Его Величество.

Гуттен отвечал:

– Я уже говорил, что они [Вельзеры] управляют этими землями от имени Его Величества.

– Кончайте эти разговоры, – велел Карвахаль. Затем он сказал, обращаясь к нотариусу:

– Отметьте, что я приказываю ему отправиться как арестованному в свою палатку и не покидать ее.

– Отметьте, – парировал Гуттен, – что я стою на том, что сказал: а именно что я, будучи капитан-генералом Его Величества, не признаю сеньора Карвахаля судьей.

Он вновь принялся настаивать, что должен отправиться в Коро, чтобы доложить королю и Вельзерам о своем путешествии.

Карвахаль заметил:

– Королю вы расскажете свою историю, но не Вельзерам.

Гуттен ответил:

– Как я сказал, королю я доложусь в первую очередь, а затем Вельзерам.

– Вы не капитан-генерал, – отвечал Карвахаль. – Воистину, там, где есть я, вы ничто. Поэтому вы, вместе с капитаном Бартоломе Вельзером, должны считать себя заключенными и отправиться в свои посадас, которые вам следует рассматривать как свою тюрьму.

Гуттен возразил, что Карвахаль был наделен властью только потому, что он, Гуттен, пропал и считался погибшим вместе со своей экспедицией.

Это замечание вызвало взрыв эмоций. Карвахаль двинулся вперед, чтобы самолично схватить двоих немцев, но они, вместе с десятком своих солдат, вытащили мечи и приготовились защищаться. Карвахаль отступил, и Гуттен с Вельзером отправились по своим жилищам. В скором времени их окружили люди Карвахаля. Вельзер с копьем в руке атаковал Карвахаля, но под ним была убита лошадь.

Несмотря на все случившееся, немцы вместе с некоторыми своими сторонниками выступили этой ночью, чтобы пройти остававшуюся до Коро сотню с небольшим миль. По дороге между Карвахалем, Гуттеном и Вельзером было достигнуто соглашение, составленное нотариусом Карвахаля Хуаном де Вильегасом, согласно которому немцам позволялось отправиться в Коро. Однако на вторую ночь их путешествия Карвахаль напал на них и захватил обоих немцев в их гамаках. Он приказал африканскому рабу отрубить им головы мачете, отказав им в праве на отпущение грехов. «Исповедаться они смогут на небесах», – мрачно заметил он{1118}.

Так жестко завершилось вмешательство Германии в дела Испанской империи.

Заключительную часть этой трагической главы рассказать недолго. В конце 1545 года лиценциат Фриас наконец добрался до Коро, чтобы исполнить свою задачу как хуэс де ресиденсиа. Он обнаружил порт практически покинутым, при почти полном отсутствии провизии. Совет Индий, однако, переменил свою политику и назначил вместо Фриаса кастильского юриста Хуана Переса де Толосу, назначив ему жалованье в 645 тысяч мараведи в год. Все прочие губернаторы, помощники губернаторов и верховные магистраты были приостановлены в исполнении должностей. Ресиденсия должна была быть закончена за полтора месяца.

Перес де Толоса прибыл в Санто-Доминго 27 мая 1546 года. Там ему рассказали, что Венесуэла находится в состоянии хаоса. Девятого июня он прибыл туда, чтобы убедиться в этом собственными глазами. Как и Фриас – да и Карвахаль, если на то пошло, – он обнаружил Коро в бедственном состоянии: здесь оставались всего лишь пятнадцать поселенцев, остальные ушли в Санта-Марту или Боготу. Он писал:

«…нищета тех, кто могут быть найдены в этом городе… настолько велика, что если бы не то немногое, что я привез с собой из одежды и обуви, я не смог бы сделать для них ничего. Здесь нет золота, нет серебра; вообще нет ни денег, ни пищи, за исключением рыбы и того, что удается добыть охотой».

Спустя три недели после своего прибытия Перес де Толоса начал расследование действий Карвахаля, используя в качестве магистрата Хуана де Эльдуа. Карвахаль был обвинен в том, что действовал как губернатор и капитан-генерал, не имея на то полномочий, без разрешения переместил колонию из Коро в Токуйо, разграбил товары мирных индейцев и казнил Гуттена и Вельзера, не проведя над ними суда. Перес де Толоса приказал арестовать Карвахаля, и все его люди присягнули судье как своему новому губернатору. Карвахалю был представлен длинный список вопросов со свидетелями. Он объяснил, что казнил немцев, поскольку они выказали неповиновение его губернаторской власти. Его положение отнюдь не улучшилось после слов: «…если бы принц Филипп совершил те же преступления, что и Филипп фон Гуттен, его голова тоже не удержалась бы на плечах». Также он признал, что говорил, что «никто в этих краях, у кого есть дом, не должен обходиться без женщины, будь то испанка или индианка, большой разницы нет»{1119}.

Карвахаль делал все возможное, чтобы спасти свою жизнь, однако 16 сентября над ним был произнесен приговор: «…взять из общественной тюрьмы, где он должен быть, привязать к конскому хвосту, и с этой площади препроводить к позорному столбу и виселице, и там повесить за шею на веревке из травы эспарто… чтобы его смерть произошла от естественной причины».

Семьи Гуттена и Вельзера считали, что Карвахалем и его сподвижниками двигало желание ограбить двоих немцев, отобрав у них сокровища, вывезенные из «Эль-Дорадо». Очевидно, именно это было настоящей причиной их ареста и убийства. Отец Бартоломе Вельзера, также Бартоломе, говорил епископу Морицу фон Гуттену, что они привезли с собой большие богатства.

Последовавшее за этим правление лиценциата Переса де Толосы было умеренным. Он подтвердил выданные Карвахалем энкомьенды в Токуйо и организовал несколько экспедиций вглубь страны. Как сейчас известно, в одну из них, к горам Сьерра-де-Мерида, он послал своего брата Алонсо, но сам предусмотрительно уклонялся от участия. Его решением Хуан де Вильегас был объявлен свободным от обвинений в связи с казнью Гуттена и Вельзера и в середине 1547 года послан в Валье-де-лас-Дамас, чтобы выяснить, нельзя ли основать там поселение; тому удалось обнаружить хороший новый путь из глубины страны к побережью. Перес де Толоса внимательно обследовал венесуэльское побережье, но дальнейшие экспедиции вглубь страны оставил своему брату и Вильегасу. Когда он умер в 1549 году, Вильегас стал его преемником; с него, во многих смыслах, началась колониальная эра в этой стране. Он затеял строительство дороги в Новую Гранаду, которая проходила через истоки рек Апуре, Сарара и Оро. Больше не было катастрофических экспедиций в южные джунгли. Токуйо стал фактически новой столицей.