Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Да, если бы вы только знали (мама, и ты, Сьюзан, и Т., и Свейн, и Хельга, и Ханс), что я сижу сейчас здесь и пишу это, вы бы порадовались за меня. Рельеф здесь плоский, как озеро в Моргедале, и передвигаться на лыжах легко.

С другой стороны, у Хелмера Ханссена в тот момент не было острого чувства триумфа.

Я с облегчением понял, что мне больше не нужно вглядываться в компас на обжигающем ветру, дувшем в лицо все время, пока мы двигались на юг, теперь он будет дуть в спину.

А что же Амундсен?

«Итак, мы добрались и смогли установить свой флаг на географическом Южном полюсе, – написал он. – Спасибо тебе, Господи!»

И все.

Скотт отставал на 360 миль, все еще пробиваясь вверх по леднику Бирдмора.

В ту ночь Триггве Гран, который вместе с Дебенхемом и Тэйлором находился в Западных горах, внезапно вздрогнул во сне и проснулся, как от толчка. В своем дневнике он написал: «Мне приснилось, что я получил телеграмму “Амундсен достиг полюса между 15 и 20 декабря”»[103].

Не могу сказать, что я достиг цели всей моей жизни, хотя знаю, что эти слова произвели бы серьезный эффект [написал Амундсен позже]. Проще было бы все объяснить именно так. Но лучше быть честным и сказать прямо, что никто из человеческих существ не оказался настолько далеко от своих желаний, как я в тот раз. Район вокруг Северного полюса – ох, черт бы его побрал! – именно Северного полюса – вот что привлекало меня с детства, а я оказался на Южном. Разве может быть что-то более неправильное?

Амундсен понял, что имел в виду герцог Веллингтонский, когда в момент победы написал: «Ничто, кроме проигранной битвы, не может быть настолько печальным, как битва выигранная». Так же получилось и с покорением Южного полюса: праздник с оттенком грусти, парадокс классической отстраненности, почти разочарование. Видимо, такая антитеза была не случайна – Пири на другом краю земли два с половиной года назад сказал: «Вот и полюс, наконец. Приз трех столетий. Моя мечта и цель на протяжении двадцати лет. Наконец-то он в моих руках!»

Когда возницы закричали «Стой!» и норвежцы оказались на желанном пятачке, о чем так долго мечтали, произошло следующее:

Не говоря ни слова, они пожали друг другу руки. Затем Амундсен взял норвежский флаг, который был прикреплен к паре связанных вместе лыжных палок и приготовлен еще с вечера. Но в последний момент он остановился.

Я решил, что мы все должны принять участие в историческом событии. Установка флага – событие само по себе. Это привилегия каждого из нас, а не какого-то одного человека. Мы все рисковали своей жизнью в этой борьбе и шли вперед в одной связке, несмотря ни на какие препятствия. Это был единственный способ показать товарищам мою благодарность здесь, в этом пустынном и заброшенном месте… Пять покрасневших, обмороженных рук схватили древко, крепко сжали его, подняли развевающийся флаг и впервые установили его на Южном географическом полюсе.

Когда импровизированный флагшток вонзился в снег, Амундсен произнес такие слова: «Итак, мы устанавливаем тебя, наш дорогой флаг, на Южном полюсе, и даем этому месту название плато короля Хаакона VII».

Затем Амундсен сфотографировал эту сцену.

Бьяаланд, который привез с собой собственную фотокамеру, тоже сделал несколько снимков. И хорошо, что сделал. Позже выяснилось, что фотоаппарат Амундсена был поврежден, и в результате сохранились только фотографии Бьяаланда. Так их достижение было запечатлено прямо на полюсе.

Четыре норвежца, похожие в своих меховых анораках на эскимосов-нетсиликов, стоят под трепещущим на ветру норвежским флагом. Рядом с ними лыжи и собака. Про собаку не забыли. Это безыскусная картина, но она дает четкие ответы на все «почему» и «где». Традиционные знания эскимосов со времен каменного века безопасно и комфортно привели норвежцев к их цели.

Бьяаланд и Амундсен убрали свои фотоаппараты. Как впоследствии заметил Амундсен в своем забавном ровном стиле, который он приберегал для значимых событий, тот момент, каким бы коротким он ни был,

конечно, останется в памяти всех, кто там был. Но в таких местах быстро отучаешься от продолжительных церемоний – чем короче, тем лучше.

Будни наступили немедленно.

Во-первых, Хелмеру Ханссену предстояло тяжелое испытание – он должен был убить свою лучшую собаку Хелджа. Бедный Хелдж работал в упряжке преданно и никогда не жаловался. Ханссен искренне любил его. Но Хелдж к тому моменту полностью выработался и обессилел. Уже почти неделю он просто бежал в упряжи, бесполезный, но храбрый и верный товарищ. Ханссен настоял на том, чтобы привести его на полюс.

После установки флага Хелдж был убит, разделан и немедленно уничтожен своими несентиментальными компаньонами, изголодавшимися на ежедневных полукилограммовых порциях пеммикана на каждого. Осталось шестнадцать собак, из них составили две упряжки для Вистинга и Ханссена. Бьяаланд отказался от своих животных и бросил сани. «Благодарю Тебя, Господи, я больше не буду суетиться и беспокоиться из-за своих собак», – таким был искренний комментарий Бьяаланда. С этого момента он, к своему огромному облегчению, мог просто идти на лыжах.

«Естественно, мы находимся не строго в точке 90 градусов, – отметил Амундсен, – но, учитывая наши отличные наблюдения и навигационное счисление, мы, должно быть, где-то очень близко».

Теперь он хотел удостовериться в своих предположениях и сделал это с тщательностью, удивившей его товарищей. «Шеф хотел, – сказал Хелмер Ханссен, – чтобы это было так – мы так и сделали». Амундсен считал, что с помощью всех имевшихся в их распоряжении инструментов ему вряд ли удастся установить положение полюса с точностью больше одной мили. Он даже приготовился переживать по этому поводу на обратном пути. Но тем не менее Амундсен чувствовал потребность устранить всякие сомнения в том, что достиг своей цели.

Как он отметил в своем дневнике, день после прибытия был «чрезвычайно суматошным». Полюса как Зазеркалье – зримая иллюстрация того, как идеальное и необходимое превращается в абсурдное. Ломаются знакомые представления. Остается только одно направление, на Северном полюсе – юг, на Южном полюсе – север. Меридианы сходятся в исчезающе-малой точке, так что долгота становится бессмысленной, остается только широта. Фиксация положения этого странного места – непривычное и трудное занятие.

В непосредственной близости к полюсу солнце движется по кругу – настолько плоскому, что трудно определить, где находится зенит. Точки полудня и полуночи сливаются в одну. Поэтому хорошо проверенные в более низких широтах полуденные наблюдения здесь бессмысленны. Требуется множество измерений высоты солнца над горизонтом, желательно в течение всего оборота Земли, вдоль всего горизонта.