Медленные пули - Аластер Рейнольдс

Капелька позерства: вдруг оказалось, что поверхность прямоугольника образована из переплетенных птиц, застывших за миг до того, как разлететься в разные стороны. То, что демонстрировала ему Иволга, вдруг стало чуть более осмысленным. Это напоминало шар из нетуго намотанных струн. Карта тоннелей в коре Пепла, уходящая в такие глубины, на которые их собственные карты даже не намекали. До пятисот-шестисот километров вглубь литосферы.

– Но все это мы и сами узнали бы со временем, – сказал Мерлин.

– Нет. Я думаю, что не все. – Иволга увеличила изображение и продемонстрировала Мерлину дальний конец одного из тоннелей. Тоннель завершался почти сферическим помещением. – Остальные стволы просто обрываются, даже те, которые отходят от него уровнями выше. Но они явно хотят привлечь наше внимание к помещению. Это должно что-то значить.

– Думаешь, там что-то есть?

– Скоро узнаем. Когда это подобие будет разговаривать с тобой, мы с Коростелем почти доберемся до помещения. Так что пожелай нам удачи. Что бы мы там ни нашли, я совершенно уверена: для нас все изменится.

– К добру или к худу?

Подобие улыбнулось:

– Поживем – увидим.

«Конец света», – снова подумал Мерлин. Он ощущал это в воздухе – тихое отчаяние. Датчики дальнего радиуса действия, расставленные вокруг системы, засекли первые слабые признаки нейтринного излучения, которое могло исходить от корабля хескеров, неуклонно движущегося к Умнику сквозь межзвездное пространство. При этом основные рои, перекрывающие Путь впереди и позади, тоже никуда не делись.

Один-два человека уже прошли несовместимую с жизнью Коростелеву оцифровку, решив опередить основной поток и не дожидаться давки. На данный момент их копии были заморожены, но вскоре помощники Коростеля должны были создать виртуальную среду для обитания оцифрованных. Несомненно, за ними последовали бы другие. Немногие. Не одного Мерлина коробила идея отбросить плоть лишь для того, чтобы выжить. Слишком высокая цена, слишком чуждый способ.

«Стоит это сделать, – подумал он, – и мы сами станем наполовину хескерами».

Что же он мог сделать для своего спасения, если о спасении остальных не шло и речи? Мерлин подумал, не украсть ли свирель. У него все еще было недостаточно знаний, чтобы использовать ее без риска, но он знал, что уже близок к этому. Однако свирель бдительно охраняли, Совет постоянно следил за нею. Мерлин просил Коростеля и Иволгу повлиять на остальных, но если они и обладали нужным авторитетом, то навстречу ему не шли.

И вот теперь Иволга вернулась с Пепла, готовая поделиться новостями. Она снова созвала собрание, и на этот раз никто не должен был украсть ее триумф.

Особенно если учесть, что она привезла с собой кое-кого.

Это было подобие женщины, неопределенного возраста, но примерно с тем же набором генов, что и у всех присутствующих. На это никто не рассчитывал. Со времен Расцвета от человечества отделилось множество групп, и многие из них казались до чудовищности странными тем, кто остался верен старому фенотипу. Но если бы эту женщину переодеть, накрасить и причесать как следует, она могла бы ходить среди них, не привлекая внимания. Разве что своей красотой. В ее лице и манере держаться было нечто неуловимо безмятежное, казавшееся почти сверхъестественным.

Пока она не начала говорить, ее лицо было воплощением покоя.

– Меня зовут Хальворсен, – сказала она. – Это старинное имя. Оно было архаичным уже в мое время… Понятия не имею, сколько это будет по вашему летоисчислению и поймете ли вы хоть слово из того, что я скажу. Мы записали варианты этого сообщения на тысяче языков, на всех, что нашлись в наших лингвистических базах данных, в надежде, что какой-нибудь далекий путешественник узнает хоть что-нибудь полезное.

Мерлин поднял руку:

– Стойте. Останови ее. Ты можешь это сделать?

Иволга кивнула, и Хальворсен застыла с открытым ртом.

– Что она такое? – спросил Мерлин.

– Просто запись. Мы привели ее в действие, когда добрались до того помещения. Перевести ее было нетрудно. Мы уже знали, что язык Копателей позднее эволюционировал во Всеобщий, и вполне можно было надеяться, что язык одной из записей имеется в наших архивах.

– И?

– Ни одного из ее языков мы не знали достаточно хорошо. Но три послания были на языках, известных нам фрагментарно, и нам удалось собрать эту версию, используя все три варианта. Конечно, осталось несколько лакун, но вряд ли мы упустили что-нибудь критически важное.

– Будем надеяться. Ладно, дай ей продолжить, кем бы она ни была.

Хальворсен ожила снова.

– Позвольте рассказать о моем прошлом, – сказала она. – Наверное, это поможет вам установить временны́е рамки, когда была сделана запись. Мои предки пришли с Земли. Так же как и ваши – если все вы люди, – но я даже встречалась с женщиной, которая родилась на Земле, хоть это и были ее самые ранние воспоминания, слабые и крохотные, как будто смотришь на них в перевернутый телескоп. Она помнила времена до Расцвета, до великого переселения в Рукав Ориона. Мы летели на кораблях-поглотителях десять тысяч лет, на скорости, близкой к световой. Потом начались войны. Ужасные войны. Мы прятались еще десять тысяч лет, пока в нашей части галактики не стало тихо. Мы видели подъем и падение многих цивилизаций и научились у них всему, чему смогли. Мы торговали с теми, которые казались наименее враждебными. Потом пришли Пролагающие Путь и протянули свою сеть в нашу область космоса. Для нас они были подобны богам, хоть мы и похитили некоторые их чудеса и приспособили для собственного использования. После тысячелетий тщательного изучения мы узнали, как делать свирели и пользоваться Паутиной. – Она сделала паузу. – Мы взяли себе имя «Наблюдающие».

Далее Хальворсен поведала, как вирус, распространившийся в их флотах, тайком повредил древнейшие наследственные базы данных. К тому времени, как повреждения были обнаружены, все их звездные карты оказались бесполезными. Они больше не знали, где находится Земля. Сперва эта потеря представлялась маловажной, но время шло, и по мере того, как они встречались с новыми цивилизациями, стало ясно, что базы данных Наблюдающих, возможно, дольше других оставались неповрежденными.

– Так обстояли дела к моменту ее смерти – смерти старейшей из нас. Думаю, она до последнего момента продолжала втайне надеяться, что мы вернемся на Землю. Когда она узнала, что этого не будет никогда, ей стало незачем жить.

Потом начались долгие Темные Века. Пролагающие Путь ушли. Галактику заполонили кошмары. Мародеры жаждали заполучить технические знания, которые Наблюдающие копили тысячелетиями. Наблюдающие бежали, и их преследовали на протяжении многих световых лет, как сейчас преследуют Когорту, гнали от звезды к звезде. Как и Когорта, они наткнулись на Умника. Они изучили систему и попытались понять ее аномалии в надежде, что эти знания дадут им преимущество над врагами. Они вырыли тоннели на Пепле и создали машины, стоявшие вдоль стен самого дальнего помещения. Они тоже засекли сигналы из зеркальной вселенной, хотя содержимое тех посланий было куда труднее расшифровать.