Воровская сага в 4 частях: Бродяга. От звонка до звонка. Время – вор. Европейская гастроль - Заур Магомедович Зугумов

купюрами, мы не ошиблись: бобры действительно были жирными, но, поковырявшись дальше в его содержимом, мы почти сразу поняли и другое — это московские мусора, да еще и очень высокого полета.

Делать было нечего, нужно было заметать следы, но как именно, что для этого предпринять? Ответы на эти вопросы мы решили поискать в дороге, когда уже почти через час мчались в моторе по дороге в Грозный, предупредив заранее каждый своих домашних о том, что, кто бы нас ни спрашивал, мы неделю назад как уехали, а куда — никто не знает. Пусть легавые думают, суммируя показания наших домашних, решили мы, что мы уехали на гастроли еще раньше, чем произошла кража у мусоров.

Это было по крайней мере лучше, чем то, что было на самом деле. В определенном смысле этот ход конем давал нам шанс выбраться из того щекотливого положения, в которое мы попали. А о том, что оно было слишком щекотливым, у нас не было никаких сомнений. К счастью, мы вовремя смылись и в своих расчетах не ошиблись, хорошо зная структуру работы наших непримиримых врагов.

Вечером мы были уже в Грозном. Таксист нас хорошо знал, поэтому мы наказали ему, чтобы он держал язык за зубами. Таксисты были тогда вообще народ понятливый, не знаю, правда, как сейчас.

Ночью мы вылетели в Москву и, прибыв туда под утро, успели взять обратный билет на послеобеденный рейс. Мы полностью переоделись и выкинули все вещи, что были на нас. В обед того же дня, уже из Москвы, вылетели вновь в Махачкалу и к вечеру были каждый у себя дома, где нас уже ожидали «друзья» из уголовного розыска.

Но мы ожидали такого поворота событий и даже рассчитывали на них. У нас было время для подготовки к разыгранному позже спектаклю, поэтому каждый из нас представил такую комедию по дороге в милицию, что у легавых не было никаких сомнений в том, что нас действительно в городе некоторое время не было и мы только что приехали, ни о чем не подозревая.

Мы прекрасно понимали, что мусора могут опознать по крайней мере двоих из нас, поэтому при выборе одежды в Москве Лимпус и Заика оделись так, как никогда не одевались до этого.

Честно сказать, когда я увидел их выходящими из примерочной, то не мог удержаться от смеха. Лимпус был тогда еще очень молод и горяч, и я своим хохотом чуть не испортил весь предстоящий спектакль. Он отказывался надевать то тряпье, которое для него выбрали, но потом мы с Шуриком все же уговорили его не быть столь щепетильным, объясняя наши действия тем, что мы — профессионалы и всегда должны противопоставлять ментам наш воровской ум.

В итоге мы его убедили, ну а что касалось того, чтобы сыграть роль, то Лимпус был прирожденным артистом, впрочем, таким же, как и мы все.

Тем временем в стане легавых события развивались следующим образом. Нам в какой-то мере повезло с самого начала, потому что москвичи приехали обедать не одни. Пока они заходили в кабак, начальник уголовного розыска ДАССР (не помню, кто занимал тогда этот пост), который приехал вместе с ними, выйдя из машины, давал какие-то указания шоферу. Он стоял к нам спиной, когда мы выходили из кабака, и потому был не просто удивлен, а прямо-таки ошарашен, когда во время трапезы или после нее москвичи обнаружили пропажу гомона.

Конечно, дилетантами в своем деле три высокопоставленных полковника МВД СССР быть не могли, а потому они поняли сразу, что произошла кража, но когда именно это случилось? Стали тут же прокручивать каждый свой шаг, и все сразу стало на свои места. Дело было за малым: кто?

Они почему-то были уверены, что тут же узнают людей, которые столкнулись с ними в дверях кабака, если их им покажут. В этом вопросе у легавых проблем, конечно, возникнуть не могло, поэтому уже через несколько часов по всей Махачкале были произведены суточные аресты тех, кого мусора по тем или иным причинам причисляли к воровской элите преступного мира, зная наверняка, что таковыми являются именно карманники.

Начался естественный мусорской отбор: проверка алиби и прочих обстоятельств, доказывающих виновность или невиновность тех или иных крадунов. Число подозреваемых понемногу сокращалось. Когда же подозреваемых осталось только четверо, а это как раз были те люди, у которых не было алиби, и те, кто мог красиво украсть, их показали потерпевшим. Но все менты при этом были заметно разочарованы, ибо подозреваемые и близко не подходили под описание, и легавым ничего не оставалось делать, как отпустить их с миром.

Теперь в плане легавых включалась следующая фаза: поиск тех, кто не попал под общую облаву. Этот процесс тоже прошел очень быстро, не выявив тех, кто был причастен к краже.

Лишь после завершения всех этих этапов добрались наконец и до нас, но нас нигде не было, никто нас не видел, а главное — никто не сдал: мы, по общему мнению, были на гастролях.

Когда москвичам показали наши фотографии, то они недоумевали, и было отчего. Оказалось, что фотографии, которые хранились в архивах МВД, были сделаны в то время, когда все мы были еще пацанами. Но все же, по их мнению, мы были чем-то похожи на тех, с кем они столкнулись у дверей кабака.

Ментам в засаде у наших домов, как читатель видит, ждать долго не пришлось. Можно сказать, что все то, о чем я написал сейчас, мы знали уже тогда, когда нас везли в легавку. По дороге один несмышленый мусорок стал хвалиться расторопностью и оперативностью сотрудников уголовного розыска. Этот юный трепач был для нас, что называется, находкой. Теперь мы могли ясно представить себе всю картину и знали наверняка, от чего плясать.

Встретили нас, как и принято было встречать у мусоров при подобных обстоятельствах, с пряниками, но мы знали — кнут ожидает нас впереди, если мы не обыграем легавых. И мы их обыграли, хоть и не миновали кнута.

Сначала, как