Церемонии - Т.Э.Д. Клайн

– Нам нужно добраться до нее!

Тот обернулся, Фрайерс увидел сияющее алым в отблесках пламени лицо и испуганные как у кролика глаза и узнал старого фермера, который подвозил его из города. Он даже не знал, как того зовут. Фермер помотал головой, сказал что-то неразборчивое и указал на собственное ухо.

Он меня не слышит. И не слышит Кэрол.

Фрайерс прикрыл глаза ладонью и попытался найти своих спутников. Среди дыма он мог различить только толпу мечущихся теней, черных на фоне огня, размытых и искаженных волнами жара. И, кажется, никто не слышал того, что слышал он.

Стон раздался снова.

Фрайерс был уверен, что девушка где-то там, за стеной пламени, так близко, что он почти может до нее дотянуться. И ей больно, очень, очень больно, он ясно это слышал. В отчаянии Фрайерс уставился на собственное тело с мимолетным осознанием: несмотря на всю свою полноту, оно оставалось нежным и хрупким, легко поддавалось боли, его так просто можно было безнадежно повредить. Но в то же время он знал, что кому-то придется это сделать, кому-то придется пойти вперед. Судьба, судя по всему, загнала его в угол. У него не было выбора. Подняв левую руку перед лицом и подняв серп, будто огонь был занавесом, который он мог рассечь, Фрайерс представил себе Кэрол такой, какой хотел ее запомнить, – столь трогательно и доверчиво обнаженной в тот вечер на диване у нее в квартире, – закрыл глаза и прыгнул.

И в ту секунду, когда его ноги уже оторвались от земли, его посетила последняя мысль: а что, если это не стена огня? Что, если она куда толще стены, или вовсе тянется бесконечно? Что, если…

И тут пальцы его ног ударились о дрова, сваленные так высоко, что он не мог через них так просто перепрыгнуть, и Фрайерс почувствовал, как древесина подается под его весом. И внезапно оказался среди пламени. Огонь опалял ему волосы, лизал ноги и ступни, и Фрайерс завопил и забился, когда кожа начала гореть под одеждой и кедами, легкие наполнились жаром, он дышал огнем… а потом оказался на другой стороне, рухнул среди камней у основания холма и из последних сил пополз к безопасности. Вцепившись в серп, он с трудом поднялся на ноющие ноги, посмотрел вверх и глупо подумал, не оказался ли прямиком в аду?

Мир вокруг был размытым ревущим пятном, наполовину скрытым в дыму и озаренным всполохами пламени. В свете танцующих красных языков Фрайерс разглядел нависающий над ним громадный черный холм, который ритмично пульсировал, как живой, и своим громоподобным движением сотрясал землю. У одного из склонов была навалена из булыжников грубая усеченная пирамида. Фрайерс услышал стоны, повернулся и увидел футах в двадцати, на полпути от земли, узкий выступ и частично скрытое за камнем тело Кэрол. Судя по всему, она лежала на спине. Он мог различить часть ее бледного тела, ногу, руку, дольку обнаженной груди – пародию на образ, который он хранил в своем воображении. Но самым странным было тонкое белое существо, гибкое как молочная гадюка, которое невероятной дугой повисло над девушкой, как какая-то белая радуга из плоти, упершись одним концом где-то в ногах Кэрол, другим – в голову. Ни одно живое создание не должно так изгибаться. Существо трудно было разглядеть как следует, особенно с такого расстояния, и Фрайерс не мог точно понять, что это такое. Потом оно пошевелилось, и он понял, что это человек, истощенный обнаженный мужчина. Или, по крайней мере, так казалось из-за неестественно удлиненного тела и обритой головы. Но Фрайерс не мог определить, где именно должно находиться лицо и как человек может изогнуться подобным образом, или что именно происходит с Кэрол. Судя по тому, что он видел, они могли, например, проводить некий загадочный урок геометрии.

Взобраться наверх будет непросто. Ухватившись за край скального выхода и не выпуская из рук серп, Фрайерс влез на один из нижних булыжников. Потом вгляделся сквозь дым и изумленно заморгал. Почему змееподобное создание как будто носило галстук? Даже два: один бледный, похожий на веревку предмет свисал с его горла, другой – с того места, где должна была быть талия. Но какая часть была талией, какая – горлом? Галстуки спускались вниз, к лежащему горизонтально телу Кэрол. В этот момент девушка начала биться и сопротивляться, ее крики стали еще пронзительнее. Фрайерс отчаянно полез выше, цепляясь пальцами за камень, пока не оказался почти на одном уровне со странной парой. Он впервые заметил держащие Кэрол путы – черная ткань на запястьях, белая на лодыжках – и наконец разобрал, что это за «галстуки», и понял, что у него на глазах происходит изнасилование.

Или что-то вроде. Вот только теперь Фрайерс видел, что голова мужчины находится не там, где он ожидал, как будто происходящее среди камней действо вдвойне мрачнее – инь, порабощающий ян, мистическое бесстыдство, формальное, как знак зодиака. Сквозь дым он разглядел, что над приоткрытым ртом стонущей девушки завис длинный, неестественно тонкий фаллос, преувеличенный как у сатира на языческих изображениях, а с собственного лица изогнутого существа свисает предмет, который Фрайерс поначалу принял за длинный изогнутый рог из дерева или кости – но потом осознал, что это живой отросток, изгибающийся и тычущийся в пространство между разведенных ног Кэрол, как громадный слепой червь. Сверху бедра девушки украшал узор, на первый взгляд похожий на тигриные полосы. Взобравшись повыше, Фрайерс разглядел, что в месте соединения ног нарисованы два черных круга один в другом.

Внезапно, как голодный хищник, который наконец учуял добычу, отросток ожил и зарылся у девушки между ног. Она перестала биться, а в следующее мгновение ее крики заглушил второй отросток, скользнувший ей между губ. Не снится ли мне все это? Фрайерсу показалось, что пока он лежал, распластавшись на каменной пирамиде, на алтаре был завершен некий план, щелкнул последний выключатель – и круг замкнулся, две змеи слились в единое кольцо, заглотив хвосты друг друга. Он увидел, как тело Кэрол дернулось, будто сквозь нее пропустили электричество, и тут же раздался грохот расщепляющейся земли.

Вцепившись в содрогающиеся камни, Фрайерс вытянул шею и посмотрел сквозь дым наверх. В темном склоне над ним возникла трещина.

Холм начинал раскрываться. Внутри сияло жидкое красное пламя, изрыгающее в небо облака дыма, и Фрайерс разглядел неясную тень, которая зашевелилась и принялась сворачиваться и разворачиваться, как громадный червь в яблоке. Фрайерс вцепился в камень, глядя, как расширяется щель в склоне холма. Жужжание становилось все громче, как будто сам звук заставлял землю раздаваться.

Именно этот мучительно громкий звук заставил его сдвинуться с места. Фрайерс неуклюже пополз по камням – он старался не обращать внимания на боль в обожженных ногах, отчаянно боялся поскользнуться и что есть сил цеплялся за булыжники, которые тряслись и раскачивались, будто хотели его сбросить. Наконец он втянул себя на выступ, все еще сжимая в руке оружие. Снизу доносились крики мужчин, невидимых за пламенем. Перед ним лежала Кэрол – но Фрайерс едва ее узнал. Он старался не смотреть на нее и на то, что с ней происходит. Над телом девушки по-прежнему нависало удлиненное белое существо. Вблизи оно уже почти не походило на человека. Его тело пульсировало как громадная белая артерия в одном ритме с содрогающейся землей. И что случилось с его головой? Безволосый череп напомнил Фрайерсу разбитую чашку, обломки которой отчего-то никак не распадаются, потому что что-то удерживает их изнутри.