Щегол - Донна Тартт

– Она мне сама сказала! И по ходу говно-то из них полезло, когда наркота пропала. Все такие из себя Юристик с Няшечкой, дома у тебя такие миленькие были… по головке-то ее гладили… “чем мы можем помочь?”… “бедняжка Ксандра”… “нам так тебя жаль”, но когда товар их испарился – фью! Совсем по-другому запели! Когда она мне сказала, мне так стало стыдно за то, что мы сделали! Она из-за нас так вляпалась! Но к тому времени, – он постучал по носу, – уже все тут было. Капут.

– Погоди-ка… это тебе Ксандра сказала?

– Да. После того, как ты уехал. Когда я жил у нее.

– Так, давай-ка с самого начала.

Борис вздохнул.

– Ладно, ладно. Долгая история. Но мы с тобой долго и не виделись, правда?

– Ты жил с Ксандрой?

– Ну, знаешь – набегами. Месяца четыре, может, пять. Потом она уехала домой, в Рено. Больше я про нее ничего не слышал. Понимаешь, отец вернулся в Австралию, а у нас с Котку все не ладилось…

– Блин, странно было, наверное.

– Ну типа того, – нервно отозвался он. – Понимаешь, – он откинулся на спинку дивана, снова помахал официанту, – состояние мое было неважнецкое. Я торчал неделями. Знаешь, когда резко соскальзываешь с кокаина – жуть что с тобой творится. Я был один, напуган до чертиков. Знаешь, как будто душа у тебя больная – хватаешь ртом воздух, всего боишься, вроде как сейчас смерть как протянет руку, как цапнет тебя! Я был тощий, грязный, трясся от ужаса. Как полудохлый котенок. И еще ж Рождество – все поразъехались! Кому ни позвоню, никто трубку не берет, пошел к этому Ли, у которого я иногда ночевал в домике возле бассейна, а его нету и дверь на замке. Я все ходил туда-сюда – уже еле ноги таскал. Холодно, страшно! Дома никого! Поэтому я пошел к Ксандре. Котку тогда уже со мной не разговаривала.

– Черт, ну ты и нахал. Я б туда и за миллион долларов не вернулся.

– Знаю, сам чуть не со страху не обосрался, но мне было так плохо, так одиноко. Губы трясутся. Знаешь, так бывает – хочется лежать, не шевелиться, пялиться на часы и считать удары сердца? Только лечь-то негде. И часов нету. Я чуть не плакал. Не знал, что делать! Не знал даже, живет ли она там еще. Но у нее горел свет – в единственном на всей улице доме, – я обошел, подхожу к стеклянной двери, а там она – стоит на кухне все в той же футболке “Долфинс”, мешает “Маргариту”.

– А она что?

– Ха! Сначала даже пускать не хотела! Стояла в дверях и орала долго-предолго – поливала на чем свет стоит, кем только не обзывала! Но тут я разревелся. А потом спросил, можно с ней пожить? Она, такая, плечами пожала и – да, говорит.

– Чего? – спросил я, потянувшись за налитой им стопкой. – В смысле – с ней, прямо с ней?..

– Мне было страшно! Она разрешила мне спать у нее в комнате! С включенным теликом, где показывали рождественские киношки!

– Хммм. – Видно было, ему так и хотелось, чтоб я начал из него вытягивать подробности, только так он улыбался, что не очень-то верилось во всю эту историю про то, где там она ему спать разрешила. – Ну, рад, что все у тебя тогда устроилось. Про меня она что-нибудь говорила?

– Ну да, бывало, – фыркнул он. – Да много всего, если честно! Потому что, слушай, ты не злись только, но я кое-что на тебя свалил.

– Рад, что смог помочь.

– А то! – Он ликующе звякнул своим стаканом о мой. – Спасибо большое! Я б тоже не обиделся, если бы ты так сделал. Хотя, по правде сказать, бедняжка Ксандра была рада меня увидеть. Хоть кого-то там увидеть! Потому что, – он опрокинул стопку, – там жуть что творилось… друзья эти ее поганые… она там совсем одна была. Пила как лошадь, на работу пойти боялась. С ней что угодно могло произойти, легко – соседей нет, страшно очень. Потому что Бобо Сильвер… да, в общем, Бобо Сильвер не такой уж и плохой мужик был на самом-то деле. “Джентльмен”-то… Ему ж не просто так это прозвище дали. Ксандра его до смерти боялась, но он долги твоего отца с нее требовать не стал, ну так, по серьезке не стал. Не-не. А отец твой до черта задолжал. Понял, наверное, что она сама на мели – папаша твой ее тоже натянул, уж будь здоров. Решил уж повести себя прилично. Кровь из редьки не выжмешь, мол. Зато все остальные, дружочки ее так называемые, вот те подличали, что твои банкиры. Прикинь? “За тобой должок”, реально жестко так, бандиты в друганах, страшно, блин. Да и долг-то был небольшой, хотя у нее и того не было, а они уже борзели, – он преувеличенно грозно нагнул голову, наставил на меня палец, – “слышишь, сука, мы ждать не будем, ты уж давай, выкручивайся”, все такое. В общем, хорошо, что я тогда к ней вернулся, потому что смог ей помочь.

– Чем помочь?

– Я вернул ей деньги, которые взял.

– Ты их, что, не потратил?

– Да нет же, – рассудительно ответил он, – потратил, конечно. И кое-что еще намутил, понимаешь. Когда кока кончилась, знаешь что? Я с деньгами пошел к Джимми, который из оружейного магазина, и купил еще. Вообще-то я покупал только для нас с Эмбер – только для нас двоих. Очень красивая девочка, очень, такая невинная, такая особенная. И молоденькая, всего-то четырнадцать! За одну ночь в “Эм-Джи-Эм Гранд” мы с ней так сблизились, все это время просидели вместе на полу в ванной, в номере у папаши Кей Ти, проразговаривали. Не поцеловались даже! Говорили, говорили, говорили! Я чуть не плакал. Мы по правде друг перед дружкой распахнули сердца! И, – прижав ладонь к груди, – мне так было грустно, когда наступило утро, типа, почему же все кончается? Мы ведь с ней могли целую вечность просидеть вот так, за разговорами. Так нам хорошо было, такие мы были счастливые! Вот так мы с ней сблизились, понимаешь, всего за одну ночь. Короче, поэтому-то я и пошел к Джимми. У него кокаинчик-то говенный был и вполовину не так хорош, как у Лизы со Стюартом. Но все-то уже прознали, прослышали про тот уикэнд в “Эм-Джи-Эм Гранд”, когда у меня столько дури было. Поэтому люди ко мне потянулись. Типа – первый день в школе, и сразу человек десять. Совали мне бабло. “Достань мне, а? Достань мне… Бро моему не подгонишь?.. У меня СДВ, мне надо, чтоб домашку нормально сделать…” И вот я уже – оп, отовариваю футболистов-старшеклассников и половину баскетбольной команды. И многим девчонкам… подружкам Кей Ти и Эмбер… друзьям Джордан… даже студентам из Вегасского универа! На первой партии я продулся, не знал, сколько запросить, торговал по дешевке, чтоб меня типа все любили, то-сё. Но потом пораскинул мозгами – и разбогател! Джимми мне сделал нехилую скидку, он с этого тоже зелени наварил, будь здоров. Понимаешь, я ему еще и доброе дело сделал – я продавал наркоту детишкам, которые так-то покупать ее боялись, боялись торговавших ей ребят вроде Джимми. Кей Ти… Джордан… у этих девочек денег было – выше крыши! Только и рады вперед заплатить. Кока не то что экс – этим я тоже торговал, но он шел неровно – то сразу кучу загоню, а то неделями пусто, а вот на коке у меня много постоянных клиентов сидело, и заходили они по два, по три раза в неделю. Да что там, одна Кей Ти…

– Ого! – Даже через столько лет это имя звучало весомо.

– Да! Ну, за Кей Ти!