Третий проект. Погружение - Сергей Кугушев

С приходом Путина центры разразились целой серией работ, посвященных будущему России в первые два десятилетия наступившего века. Больше всего это напоминает консилиум врачей у постели больного человека, в выздоровление которого уже никто не верит. Все без исключения документы рисуют безрадостную картину России 2015-2020 годов, предрекая ей нищее прозябание, череду всевозможных напастей и даже окончательный распад.

Итак, мы читаем доклад Павла Баева, опубликованный в бюллетене Норвежского института оборонных исследований«Инфо» № 3 за 2002 год. И озаглавлен он зловеще: «Может ли бывшая сверхдержава превратиться в поле боя?»Онпрозвучал на семинаре «Все о нашем завтра», организованном «Агентством МО США по снижению уровня угроз» в Институте стратегических исследований.

Пусть вас не вводит в заблуждение русское имя автора документа. Баев – выпускник МГУ 1979 года. До 1988 года он работал в одном из научно-исследовательских институтом Министерства обороны СССР, затем – был заведующим секцией в Институте Европы. Защитил диссертацию в институте США и Канады, а с 1992 года стал руководителем Программы по безопасности и международным делам. Когда мы писали «Третий проект», он с завидным рвением трудился в Международном институте исследований мира (PRIO) в Осло. Итак, о чем же он пишет?

«…Многие долгосрочные факторы нестабильности могут обречь путинский проект государственного строительства на неудачу. Россию часто описывают как страну с непредсказуемым прошлым, а также страну, которую невозможно понять на основе здравого смысла. Доказательство обоих утверждений содержится в том, что Россия никогда не может полностью определиться со своей идентичностью и со своей "миссией". Путинский рецепт "прагматического патриотизма" может оказаться только половинчатой мерой, которая имеет ограниченный мобилизационный эффект, а его новый курс "на Запад" может способствовать быстрому затуханию этого "патриотизма".

Баев рассматривает катастрофический сценарий распада центральных политических структур России под воздействием центробежных сил, что, к сожалению, остается вполне возможным и поэтому должен обсуждаться. В Путина Баев не верит. «Реальная проблема в том, что этот проект может иметь фундаментальную ошибку в своем замысле. Его две ключевые части – достижение сильного экономического роста на базе рыночных реформ и укрепление исполнительной вертикали вокруг раздутых силовых структур – могут оказаться несовместимыми. Рынки обычно реагируют позитивно на стабильность. Но их устойчивое развитие требует дерегуляции и децентрализации»,-считает бывший советский аналитик.

Опасность кроется не в том, что Путин построит жесткое вертикально-интегрированное полицейское государство, а в том, что он потерпит поражение в своих усилиях. Уже стало очевидным, что цель усиления государства переродилась в гораздо более узкую цель укрепления режима.

Что будет дальше? Просто-напросто накопится критическая масса неудач. Доверие и симпатии к Путину к концу первого десятилетия нового века просто-напросто иссякнут – так же, как истощились они у Ельцина. Вне всякого сомнения, сыграет свою роль Чеченская война, которую нынешнее государство РФ выиграть не может. Признать поражение в Чечне Путин не может, пойти на соглашение с сепаратистами – тоже.

Поэтому война затянется надолго. Она достанется как наследство и преемнику Путина. Ему придется расхлебывать результаты неудачной перестройки государства. Третий президент РФ вынужден будет признать, что средств политической мобилизации вокруг проекта "Сильная Россия" не существует, а уровень административного контроля является ненадежным.

«Эта бюрократическая цепная реакция центробежного сдвига может легко развиться вдоль региональных линий. В целом окончательным результатом путинского государственного проекта вряд ли будет Россия, получившая новую бодрость и уверенность в себе, Россия, способная демонстрировать мощь (и меньше всего в западном направлении). Так что балтийские государства могут чувствовать себя в безопасности. Возможно, что результатом будет неработающее государство и разделенное общество, с многочисленными ошибками и слишком многими детонаторами взрывов…

…Приближаясь к столетию большевистской революции, Россия во многом выглядит на удивление похожей на огромное, но бесформенное, перегруженное государство, которое развалилось осенью 1917 года. Главной причиной нового внутреннего взрыва может стать структурный экономический кризис, на сей раз вызванный не разрушительной мобилизацией военного времени, а непоследовательными и плохо управляемыми реформами, которые создали какую-то гибридную, безжизненную систему», – отмечает Баев.

По его мнению, в ближайшие полтора десятка лет РФ, конечно, время от времени будет испытывать некий рост из-за подорожания нефти и прочего сырья на мировом рынке, но эти периоды будут сменяться более долгими периодами депрессии, которые будут создавать общую картину затяжной стагнации, которая уже фактически продолжается с конца 1980-х годов. И здесь Баев говорит то же самое, что и Андрей Паршев в своей книге «Почему Россия не Америка» – из непривлекательной, проблемной России капиталы будут постоянно и неудержимо бежать на Запад, а иностранные инвесторы сюда не придут. В итоге получится постоянное сползание в болото.

Страна Эр-Эф уже сейчас не имеет единой экономики и целостного национального рынка. В России есть множество отделенных друг от друга островов-экономик. Свои острова создались вокруг крупных компаний, которые гонят сырье на Запад. Им, по большому счету, Россия уже не нужна. Покупатели сырья, которое добывают россиянские власть и олигархи – вне России. За рубежом находятся и банки, которые дают им кредиты. За кордоном держат свои деньги все эти нефтяные, газовые или алюминиевые «короли». На их «островах» внутри России денег девать некуда – тогда как вокруг этих «островов» лежат бедствующие земли, на которых все разрушается и гниет из-за нищеты. Трещины грядущего развала ширятся уже сегодня.

«…Нефтяная и газовая промышленность, контролируемая несколькими гигантскими компаниями, продолжает инвестировать в свои собственные экспортные мощности, в то время как многие элементы базовой инфраструктуры ( такие, как электросети) разрушаются до такой степени, что уже не поддаются ремонту. Транспортные системы, включая железные дороги, больше не могут сохранять эффективное взаимодействие. С точки зрения расстояний Россия не становится больше, но она становится как бы непроницаемой, в нее невозможно проникнуть. Районом, который фактически отсоединяется от всей остальной страны и одновременно разрушается, выступает Дальний Восток…»

Как видите, в экономическом плане нынешняя Россия погружается в разобщенность и раздробленность, все больше напоминая лоскутную картину феодальных княжеств накануне монгольского завоевания в XIII веке. Все это усугубляется демографическим фактором: вымирают люди, которые жили в Советском Союзе и которые еще помнят времена, когда страна была единой, когда по ней каждый советский гражданин мог ездить на свою зарплату из конца в конец. Идет новая молодежь, которая выросла совсем в иных условиях. Она не может перемешаться по стране – потому что нет ни денег, ни работы. Она вынуждена вариться в местных «котлах», ее кругозор не простирается дальше Татарстана, например, или Красноярска. Для нее чужбиной выглядят уже не только Украина с Белоруссией, но и Москва, и Питер, и Самара. А это значит, что раскол Росфедерации происходит уже на психологическом уровне. Новые поколения не имеют чувства единой страны!