Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон

Существенной преградой на их пути было недостаточное количество денег. По словам Бустоса, некоторые особо рьяные его товарищи отстаивали идею «экспроприации» путем грабежа банков. Ту же идею Гевара сам выдвигал в конце 1958 г., когда прибыл во главе экспедиционных сил в Лас-Вильяс, но тогда ситуация была несколько иная: Куба находилась в состоянии полномасштабной гражданской войны, и Че лично стоял во главе революционных сил. В Аргентине же условия были совсем другими, и он не хотел, чтобы ситуация вышла из-под контроля до того, как восстание наберет обороты. Поэтому Че отринул идею ограбления банков. «Не на этой стадии, — сказал он Бустосу. — Если ты начнешь с ограбления банков, то кончишь обыкновенным преступником, тебя поймают и будут судить за грабежи».

20 мая, все еще находясь на Кубе, Бустос получил телеграмму, извещавшую его о взрыве на улице Посадас, в центре Буэнос-Айреса. «Васко» Бенгочеа вместе с четырьмя товарищами изготавливали бомбы на шестом этаже жилого дома, но случайно произошел взрыв, и все находившиеся в квартире погибли. Это был конец группы «Тукуман». Однако эта новая неудача, как вспоминает Бустос, не взволновала Че: «Он воспринял случившееся совершенно спокойно».

После отбытия Бустоса у Че с Фиделем случилась временная размолвка по поводу стратегии дальнейших действий. На ужесточение риторики со стороны администрации Джонсона, которая ввела новые торговые санкции и способствовала очередным мерам по изоляции Кубы со стороны Организации американских государств, Фидель ответил мирными инициативами.

В серии интервью, данных им в июле корреспонденту «Нью Йорк таймс» Ричарду Идеру, Фидель косвенно дал понять, что Куба может перестать поддерживать революционные движения в Латинской Америке в случае прекращения против нее враждебных действий. Фидель выразил надежду, что Джонсон победит на ноябрьских президентских выборах своего ультраконсервативного соперника — сенатора от республиканцев Барри Голдуотера — и возобновит мирные переговоры с Кубой, начатые при Джоне Кеннеди.

На следующий день после публикации интервью Фиделя Госдепартамент выступил с заявлением, прямо отвергающим эту мирную инициативу: никаких переговоров с Кубой не может быть до тех пор, пока она сохраняет связь с СССР и продолжает «поддерживать подрывную деятельность в Латинской Америке».

19 июля американец с военной базы Гуантанамо убил кубинского солдата. Рауль заявил, что погибший будет похоронен со всеми почестями, и дал понять, что такова воля самого Фиделя. Этот выстрел, заявил он, направлен на всю Кубу и на президента Джонсона, и сделан он для того, чтобы помешать делу мира. В случае победы на выборах Голдуотера война была неминуемой.

Непримиримый Че, со своей стороны, несколько дней спустя публично огласил свои взгляды. 24 июля, выступая на фабрике в Санта-Кларе, он напомнил слушателям об их общем долге сражаться с империализмом «всеми доступными средствами». Не важно, кого изберут американцы на пост президента, — враг от этого не поменяется. В том выступлении Че как никогда близко подошел к прямой критике позиций самого Фиделя Кастро. Высказал ли тот ему свое осуждение — неизвестно. Однако, как выяснилось позже, именно Че, а не Фидель был более реалистичным в своей оценке происходящих событий.

Два дня спустя Организация американских государств приняла решение наложить на Кубу санкции, принудительные для всех своих членов — в том числе и для тех, кто пока не разорвал связи с Кубой. Еще в мае это сделала Бразилия, и теперь пришел черед остальных: в августе отношения с Кубой порвали Боливия и Чили, в сентябре — Уругвай. Мексика осталась единственной страной, отказавшейся подчиниться давлению.

Вашингтон праздновал победу, а Фидель выступил с повторным предложением о продолжении переговоров. Если достижение мира будет стоить прекращения «материальной помощи другим революционерам», то пусть будет так, лишь бы дружеский жест был принят. «Мы намерены жить в мире со всеми странами, всеми государствами этого континента, вне зависимости от их социальной системы. Мы хотели бы существовать в системе международных норм, рассчитывая на равные отношения со всеми странами».

Это был «пряник», протянутый Фиделем американцам, но в руках у Фиделя был и «кнут»: «Предупреждают, что, если пиратские нападения с территории Северной Америки и стран Карибского бассейна не прекратятся… равно как и отправка агентов, вооружения и бомб на кубинскую территорию, народ Кубы будет считать, что у него есть равное право всеми имеющимися у нас ресурсами помогать революционным движениям во всех тех странах, которые будут замечены в аналогичных вмешательствах во внутренние дела нашей отчизны».

Было очевидно, что Фидель предлагает мир на вполне умеренных условиях, однако, так же как выступление Че в 1961 г. в Пунта-дель-Эсте, этот новый жест был воспринят американским руководством как знак слабости и столь же презрительно отвергнут.

5 августа американские самолеты в ответ на не вполне доказанные нападения торпедных катеров Ханоя на американские морские силы в Тонкинском заливе начали бомбежки Северного Вьетнама. Два дня спустя Конгресс принял так называемую «Тонкинскую резолюцию», давшую Джонсону право увеличить военное присутствие во Вьетнаме. Началась полномасштабная война. Куба выступила с решительным осуждением американских бомбежек, призвав мировой социалистический лагерь к единству для защиты Вьетнама от «империалистической агрессии янки». С точки зрения Кубы, вьетнамский кризис предоставлял отличный шанс восстановить братские отношения между социалистическими странами, которым был нанесен столь существенный урон в результате вражды двух коммунистических гигантов.

Че не мог стоять в стороне. 15 августа на церемонии вручения наград передовикам коммунистического производства, показавшим выдающиеся результаты на добровольческих работах, он заверил кубинцев, что Куба при всей ее нарастающей изоляции остается частью расширяющегося союза революционных государств. В тех латиноамериканских странах, которые приняли политику «сдерживания», навязанную им Вашингтоном, революционные вооруженные силы вскоре одержат триумф и еще более укрепят социалистический лагерь.

«Пусть сейчас дуют дурные ветра, — говорил Че, — и угрозы возрастают день ото дня, и против нас и других стран по всему миру предпринимаются пиратские нападения. Пусть нам угрожает Джонсон или Голдуотер… пусть с каждым днем империализм становится все более агрессивным. Люди решили биться за свободу и отстаивать завоеванную свободу».

Гевара напомнил слушателям, что в Латинской Америке есть две страны, в которых идет революционная борьба, — Гватемала и Венесуэла, — и что сражающиеся там силы добиваются успеха, «нанося поражения империализму одно за другим». По всей Африке силу набирают национально-освободительные движения. В бывшем бельгийском Конго революционные последователи Патриса Лумумбы продолжают борьбу и несомненно выйдут из нее победителями. В португальской колонии Гвинее освободительная армия во главе с Амилкаром Кабралом уже контролирует половину территории — и вскоре вся Гвинея будет свободна, так же как и Ангола. Занзибар уже отвоевал независимость, и Че признал с гордостью, что Куба внесла свою лепту в этот счастливый исход: «Занзибар — наш друг, и мы оказали ему посильную помощь, братскую помощь, революционную помощь в тот момент, когда это было нужно».