Королева Бедлама - Роберт МакКаммон
Шрифт:
Интервал:
— Так как ты думаешь? Идеи есть?
— Есть, — ответил Мэтью после минутного размышления. Он смотрел на доску, на фигуры, объявившие мат его королю, но видел пятьдесят футов сгнившего причала и солнце, льющее свет на бруклинские луга за рекой. — Ты смотрел когда-нибудь в кузнечный горн?
— Смотрел. Однажды у меня на глазу вскочил ячмень, и в этом случае очень полезен жар, чтобы он вскрылся. Если долго смотришь в огонь, чувствуешь, как этот ячмень… — Он остановился. — Слушай, а при чем тут горн?
— Вот такие должны быть цвета, — пояснил Мэтью. — Сердце земли.
— Что? — Ефрем сдвинул брови. — Знаешь, наверное, вторую чашку сидра тебе пить не стоило.
Вдруг на столе перед Мэтью оказалась изящная коричневая коробочка длиной десять дюймов, перевязанная белой лентой.
Удивленный Мэтью поднял взгляд к рубленому лицу с выдающимся носом и смоляными ямами глубоко посаженных глаз. Левую пепельного цвета бровь пересекал неровный шрам.
— Добрый вечер, мистер Грейтхауз, — сказал Ефрем. — Не окажете ли нам честь присоединиться?
— Нет, благодарю вас, мистер Оуэлс. Я просто мимо проходил. Поскольку я знаю твои привычные места, Мэтью, то и решил, что смогу тебя здесь застать за… — он с отвращением глянул на шахматную доску, — за тем занятием, за которым застал. А хотел я отдать тебе вот это. — Он кивком указал на коробочку.
Мэтью взял коробочку, повертел — что-то внутри сдвинулось.
— А что это?
— Подарок от миссис Герральд. Она купила это для тебя перед отъездом. Просила меня придержать до тех пор, пока не разрешится ситуация с леди — я имею в виду миссис Свенскотт. Я думаю, мне хотелось подождать и посмотреть, как ты разберешься со своей второй проблемой.
Мэтью кивнул. Что в коробочке, он понятия не имел, а вот вторую проблему знал — он решил загадку Клуба Вечных Дев и их кокосовых пирогов. По всей видимости, Вечные Девы сложились, чтобы купить невероятно дорогой «фараонов орех» — кокос, и лучшая повариха клуба — Бабуля Фаркасон — испекла из него два пирога. Пироги поставили на подоконник остыть, и — увы и ах! — они исчезли. Обвинили соседку, о которой шли слухи, что она съедает в день столько печенья, сколько весит сама. Мэтью же по намекам и крошкам проследил путь пирогов к бродячему трубадуру, устроившему лагерь в тени ветряной мельницы на Винд-Милл-лейн. Его ученая обезьянка научилась без ведома хозяина снимать с себя цепь и дебоширить в городе, пока хозяин спал. Одну из украденных ценностей она уже употребила, а недоеденную вторую спрятала в дупле бревна. Для «Дев» было устроено бесплатное представление с таким флиртом со стороны красавца-трубадура, что несколько дев постарше даже пересмотрели свои обязательства перед клубом, и все разрешилось наилучшим образом — насколько это возможно в деле, где участвуют деньги, мартышка и два кокосовых пирога.
Не очень серьезная проблема, но перекрыла ту, над которой работал Грейтхауз — куда более обыденная вещь: следить за женой богатого владельца причала, который заподозрил наличие молодого любовника. Но это работа и деньги, и Грейтхауз сказал Мэтью, что по мере того, как будет расходиться слух об агентстве, решающем проблемы, этих проблем будет становиться все больше, и будут они, даст бог, более интересными.
— Могу я это открыть? — спросил Мэтью.
— Можешь, но я думаю, миссис Герральд хотела бы, чтобы ты сделал это в одиночестве.
— Понимаю. — Он не понял, но ответил из вежливости.
— Вот такой ты и есть, — скривился Грейтхауз. — Главное — вежливо ответить.
— Тогда я ее открою, когда буду дома.
— И я бы тебе предложил выспаться получше. — Он оглядел обстановку «Рыси», где было слишком все мирно для его буйного нрава. — При всем том веселье, которое получаешь ты в этом склепе. — Он направился к выходу, остановился, потом вернулся к столу. — Да… Мэтью… я не слишком легко раздаю комплименты, но хочу сказать, что агентство очень гордится тобой в деле миссис Свенскотт. Я все равно считаю, что это был необдуманный риск, но… но ты натянул мне нос.
— У меня не было такого намерения.
— Не было, так не было. Я хотел бы также сообщить вам, сэр, что дело Маскера и Саймона Чепела я в полном объеме изложил в письме, которое только что отослал Кэтрин, и могу вам гарантировать, что она будет обсуждать это дело со своими партнерами и государственными чиновниками как в Англии, так и Европе, и таким образом ваше имя приобретет большую и заслуженную славу. — Грейтхауз осклабился: — Как тебе мой официальный стиль? Надо уметь так заливать, когда пишешь письма.
— Вам не идет.
— Я тоже так думаю. Именно поэтому я теперь писание всех писем свалю на тебя. Если не возникнет нужда нанять клерка, каковой пока нету. — Грейтхауз замолчал, но не отходил, и Мэтью понял, что сейчас последует продолжение: — Когда твое имя становится известным, в этом есть и хорошее, и плохое, — сказал он уже серьезнее. — И если ты еще не привлек к себе внимание определенного лица, то это все же произойдет.
— Я об этой возможности думал.
— Просто теперь ты будешь в курсе.
— Я планирую быть, — ответил Мэтью. — В курсе.
— И хорошо. Да, кстати: мы скоро начнем тренировки по рукопашному бою. В конце недели.
— Отлично. — Радость Мэтью не так чтобы сияла солнечным блеском. Сильно нужен ему был этот рукопашный бой, когда он дрался с той мартышкой в высокой траве. Но если вспомнить пару винно-красных портьер в пруду с золотыми рыбками… — И чем раньше, тем лучше.
— Ты бы мог зайти по дороге в аптеку и купить мази, — предложил Грейтхауз. — Ту, что от боли в натруженных мышцах. И кстати… возьми для меня тоже. Доброй ночи, джентльмены, — сказал он и потом — Мэтью через весь зал: — Не торчи тут до ночи, бледная… то есть не засиживайтесь слишком поздно, мистер Корбетт.
И вышел прочь.
Мэтью взял таинственную коробочку и встал. Обещал Ефрему, когда будет время, замолвить за него Берри доброе слово, последний раз посмотрел недобрым глазом на матующий треугольник фигур на доске и направился домой.
Вечер был прекрасен. Переливались мириады звезд, прохладный ветерок тянул с моря, обещая осень. Из соседней таверны доносились скрипка и смех, на улицах было довольно много прохожих, направляющихся куда-то по своим делам. Идя на восток через перекресток Краун-стрит и Смит-стрит, Мэтью увидел справа зеленый свет фонаря констебля, уходящего на юг, и вторую такую же лампу, идущую на север. И на каждом углу вдоль Смит-стрит стояли деревянные столбы с фонарями. Установка фонарей на всех углах города еще не закончилась, но каждая маленькая свечка немножко отодвигает большую тьму.
Потом он поднял взгляд на вывеску по левой стороне улицы — свеженарисованное объявление «Кафе на Краун-стрит». Окна еще были темные, но Роберт Деверик рассчитывал открыть его в ближайший месяц и работать каждый день допоздна. Приняв решение остаться в Нью-Йорке, он пошел против собственной матери, что требовало храбрости Персея. Насколько понимал Мэтью, Роберт счел, что его образование должно на что-нибудь пригодиться, и потому решил заняться импортом кофе в качестве партнера-представителя вместе с неким молодым человеком, приехавшим недавно из Лондона, у которого были весьма экстравагантные идеи о том, чтобы добавлять в кофе — можете себе представить? — ароматизированные сливки. Мэтью мысленно пожелал Роберту удачи, решив про себя когда-нибудь попробовать этот весьма новаторский напиток.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!