Стоунхендж - Юрий Никитин

Сэр Торвальд подошел с испуганным лицом. Глаза его смотрелиповерх головы Томаса. Всадники за спиной барона Стоуна бросили ладони нарукояти мечей. Запахло кровью.

— Томас, — сказал отец, — Ты хорошо подумал?Лучше Яры, говоря между нами, мужчинами, трудно отыскать жену, но... проходитстарое доброе время, когда короли женились на простолюдинках. Это рассорит нассо всеми королями Британии... да и других стран. Плохое начало для молодогокороля!

— Отец... — выдохнул Томас, — Это времяникогда не пройдет.

— Сын, жизнь — не песни менестрелей!

— Любовь всегда будет дороже короны.

Отец вздохнул.

— Похоже, корону ты проносишь всего день. И тонеполный.

В крупных глазах Крижаны блестели озера слез. Она прижалакулачки к груди. Томас тяжело вздохнул, чувствуя, что гора все еще несвалилась. Яра отстранилась, не отпуская Томаса. Ее глаза быстро пробежали повсему двору, остановились на МакОгоне, Крижане.

— Томас, — сказала она, — ты должен решатьбыстро!

— Я? Что я могу? — ответил он отчаянным, нопросветленным голосом, — Я уже решил. Мы не расстанемся. Чашу донес, атеперь хоть в изгнание... хоть еще дальше. В твою Русь, к примеру, где дикиезвери...

Яра смотрела внимательно, вздохнула:

— Увы, я из Руси. По нашему покону, жены должныследовать за мужьями.

Отец тоже вздохнул, сказал тяжело:

— Мы перессоримся со всеми соседями и благороднымисемьями.... Томас, тебе бы опору!.

Яра надменно оглядела всех из-под приспущенных бровей. Внапряженной тишине громко и повелительно произнесла в пространство:

— МакОгон! Мне кажется, ты можешь наконец выплеснутьто, что тебя распирает как перебродившее вино.

МакОгон шагнул вперед, поклонился. Вид у него был сияющий,гордый. Он выпячивал грудь, важно раздувал щеки, даже помолодел и просветлеллицом.

— Благодарю, благородная Ярослава. Благородный сэрТорвальд, сэр Стоун и прочие благородные рыцари! Я счастлив наконец-то сказать,что некогда служил благородной княжне Ярославе Тьмутараканской, дочериХочьимира и внучке императора германского, племяннице короля французского,внучатая племянница короля Британии Гарольда II. Ее отцу принадлежит...принадлежало княжество Тьмутараканское. Мы служили ему верой и правдой,раздвигали пределы, собирали дань с соседей. А когда воцарился мир, не всеслезли с боевых коней... Самые отважные, это я о себе и тех, кто пошел за мной,ушли служить в Царьград. Там воевали в сарацинских землях... ну, иной раз и засарацин, когда те платили больше... Потом дрались за венедов на островах... Тамты, сэр Торвальд, и пригласил нас на службу в Британию.

Гробовое молчание было ответом. Все таращили глаза, наконецсэр Торвальд сказал раздраженно:

— Что-то я тебя не понял. При чем тут какое-то северноекоролевство?

Кастелян хлопнул себя по лбу:

— Как, я не сказал? В самом деле, постарел, поравозвращаться домой. Раньше, помню, все знал и помнил, теперь где обедал, туда иужинать норовлю...

— Ну-ну, — сказал сэр Торвальд угрожающе.

— Дочь князя Тьмутараканского, княжна Ярослава, передвами! То бишь, сейчас уже владетельная княгиня.

Томас отстранился, смотрел, выпучив глаза. Первым нашелсябарон Стоун:

— Доблестный МакОгон... Ты сказал «принадлежало»...

— Да, — ответил тот хмуро, тень пробежала по еголицу. — Он уже без нас прошел с огнем и мечом в поисках дочери хазарскиеземли... В последнем бою разгромил последние войска, истребил все племя и велелсжечь их шалаши вместе с людьми. Мстил за дочь... Отныне на земле нет такогонарода, как половцы!.. Но сам был тяжело ранен, перед кончиной велел передатьдочери, если отыщется, что просит у нее прощения, и велел передать ейкняжество... Я не пьянствовал, как ты обвинил меня вчера, я провел вечер укняжны, уговаривая ее вернуться на Русь под нашей защитой. Вернуться и занятьпринадлежащий ей трон... престол, по-нашему.

На Яру смотрели другими глазами. Барон Стоун спросил ещеосторожнее:

— А велико ли... владение? Мы должны знать, как...гм... титуловать.

МакОгон ухмыльнулся, показал крепкие волчьи зубы.

— Да поболе Британии... А народу раз в десять больше.Землю хоть на хлеб мажь, а сеном с наших полей можно отца Конелиуса кормить.Когда князь собирал войско, то земля стонала и прогибалась под его тяжестью.

Томасу показалось, что он уже где-то слышал про этокняжество. Похоже, у отца Ярославы в самом деле большая родня. И сестер куча.Как родных, так и двоюродных.

Он с упреком повернулся к Олегу.

— Сэр калика, ты ж знал, что она — княжеского рода!

Волхв невозмутимо пожал плечами.

— И ты знал.

Томас опешил.

— Я?

— Помнишь, как-то говорили про имена? Ее зовут, еслиеще помнишь, Яра, а это уменьшительное от Ярославы. Да она сама об этомсказала! А ты, мол, у нас и король Джон, и йомен Джон и поросенок Джон...

Томас смотрел, раскрыв рот.

— Теперь помню... Но тогда как-то в одно ухо влетело,из другого вылетело.

Калика зевнул равнодушно.

— Они из рода Рюрика. А Рюриковичи правят по всей Руси.

Томас выглядел потрясенным, словно хватили кувалдой междуушей, а шлем оказался бумажный.

— Значит, это все сказки, что ты родилась весной, когдасеют... эти... яровые...

— Почему? — удивилась Яра. — Я в самом делеродилась весной, когда сеют яровые.

Она шагнула к Крижане, улыбнулась неожиданно тепло.

— Как я тебе завидую... Ты такая красивая и нежная...Это о тебе мечтает прекрасный молодой король. Я говорю о своем младшем брате,который управляет княжеством до моего возвращения. Он настолько похож на сэраТомаса, что... Если примешь его предложение, то будешь королевой огромнойстраны... Вся Британия покажется тебе задним двором.

Крижана молчала, смотрела с ненавистью. Барон Стоун спросилподозрительно:

— О чем Вы говорите?

— Мой младший брат всегда мечтал о золотоволосойпринцессе с дальнего севера. У него даже портреты ее развешаны.Волхвы-живописцы рисовали их с его мечтаний. Похоже, как-то видели Крижану.Сейчас он правит княжеством, но разослал всюду гонцов за мной. Он отважныйвитязь, ему нет равных в моем княжестве... королевстве, но слишком горяч ибезрассуден. Я отдам княжество лишь женатому князю. Женатые — осмотрительнее.

Барон Стоун спросил, поедая ее глазами с еще большим подозрением.