Сторож брату своему - Ксения Медведевич

– Вам придется поверить мне на слово.

Веки слипались, мокрая стынь морозила ступни и ладони.

– Численность карматского отряда?

– А?

– Я сказал, наставьте уши, мой сумеречный друг. Вам известна численность карматского отряда?

– Несколько тысяч.

– Две тысячи? Три? Пять? – Удивительно, какой терпеливый ему попался агент.

– Салуги плохо считают, – устало попытался объяснить Тарег. – И не отличают обслугу от воинов.

Он не стал рассказывать, как псина глумливо дышала ему в ухо – запугивая, подпихивая второму зрению видения разоренных вилаятов. Оплывшие стены глинобитных домишек, пересохшие арыки, трупы в стерне. Они прямо как ты в Хорасане, скалилась салуга. Сюда идут тысячи врагов, нерегиль, тысячи! Они такие забавники – прямо как ты. Любят травить людей волками. Только ты уже не охотник, правда? Ну что, нравится быть дичью, а, нерегиль?

Как ни странно, человек в сером халате согласно кивнул.

– Вы мне верите? – вяло удивился Тарег.

– Верю ли я, что гончие Хозяйки чувствуют себя в Медине как дома? Или вы хотите знать, верю ли я, что Хозяйка и ее сестра отнюдь не рады гостям из аль-Ахсы?

– У вас есть второе зрение? – Сил уже не хватало даже на удивление.

– Нет, – отрезал человек в сером. – Именно поэтому я беседую с вами.

Отпустите его, – кивнул он наконец стражникам. – И оставьте нас. Идите же, я кому сказал…

Они отпустили и ушлепали по грязи прочь.

У агента в голосе звучала давнишняя, застарелая, как гниль в запущенной ране, усталость. Тарег, морщась от боли, пошевелил плечами и прижал правый локоть ладонью – почему-то правый локоть болел сильнее.

Они долго молчали. Шелестел дождь.

– По правде говоря, нам и тысячи карматов хватит, – подставляя лицо под текущее небо, наконец пробормотал Тарег. – Особенно если с ними снова придет… она.

– А откуда вы знаете про аль-Лат? – покосился на него агент.

– А вот я бы на вашем месте не называл без особой надобности имя Богини, – сердито подобрался нерегиль.

– И все-таки? Откуда вы узнали, что аль-Лат ходит с карматскими отрядами?

– Вы прекратите или нет?

– Откуда вам известно, что аль…

– Тьфу на вас! Мне сказал один друг!

– Какой друг?

– Не ваше дело!

– Здесь все мое дело. Какой друг мог знать про аль…

– Человеческий друг! Ибн Тулун Хумаравайх! С вас довольно?!

– Ах, вот оно что, – спокойно отозвался человек.

И надолго замолчал.

Потом вдруг коротко взглянул ему в лицо:

– Да я, в общем-то, наслышан, что у вас на имена прямо пунктик какой-то.

Странный какой-то агент. Или?.. Да нет, не может быть:

– А что вы, собственно, имеете в виду?

Человек устало отер мокрое лицо. С горечью пробормотал:

– Проклятие. Я ожидал чего угодно, только не этого.

И вдруг уставился на Тарега красными от бессонницы глазами:

– Ну и где же ваша хваленая сила, господин нерегиль?

За воротами взвыла и громко, настырно залаяла собака. Странно, но ни горечи, ни страха – а как же! попался! – он не почувствовал. В сон клонило так, что не оставалось сил даже на любопытство:

– Как вы?..

– Как я узнал? Все, что связано с Третьей сестрой, – государственная тайна, – процедил агент. – Которую, кстати, очень удобно хранить: бедуины боятся даже тени имени аль-Лат – ну будет вам кривиться… И ни с кем о ней не разговаривают. А тут, судите сами: сумеречник, знакомый с ибн Тулуном, который знает о… обо всем, короче. В аш-Шарийа таких немного. Если они вообще есть. Странно, что вы так быстро проговорились.

– Так вы не знали, кто я?

– Я же говорю – я только сейчас все понял.

– Врете, – наливаясь злобой, прошипел Тарег. – Врете. Или недоговариваете. Может, узнали только сейчас, но вы меня ждали. Именно здесь. Я чувствую ложь, забыли? Не смейте мне врать!..

– Я не вру, – смерил его взглядом агент. – После того как марибские идиоты все провалили в аль-Румахе, пошли слухи о воине-сумеречнике, странствующем из кочевья в кочевье.

– Странствующем? – Тарег поперхнулся смехом и закашлялся.

– Ну да, – поднял брови агент. – А что тут смешного?

– Уже неважно, – тихо проговорил нерегиль.

– Как угодно, – пожал плечами человек. – Ну а потом вы отличились в Хайбаре. Вас опознали – очень быстро.

– Чем же я так сильно выделился в лаонской толпе?

– Тем, что держались особняком, – усмехнулся агент. – И вступились за аз-Захири. И за того беднягу, что проткнула ножом лаонская ведьма во дворе Хайбарской крепости.

– Откуда вы все это?..

Человек в сером хмыкнул.

– Впрочем, какая разница, – пробормотал Тарег. – Я должен был предполагать, что в стойбище у вас есть глаза и уши. Что же дальше?

Агент пожал плечами:

– К кальб тут же послали гвардейцев. С приказом схватить всех сумеречников. Любого вида, окраса и возраста.

– А женщины вам зачем сдались? В особенности беременные? – прищурился нерегиль.

– Женщины? От бедуинов привели только одну беременную сумеречную женщину, – искренне изумился человек. – Во-от с таким животом, правда…

– Там две беременные женщины. Одну зовут Аирмед, – терпеливо пояснил Тарег. – А с большим животом – видимо, Финна. Ее вообще не было в Хайбаре. Равно как и мужа Аирмед, Киарана. Он незадолго перед тем упал с лошади во время охоты, отшиб бок и остался в стойбище охранять Финну. Так зачем вам понадобились женщины и непричастные? Зачем вам понадобились остальные сумеречники?

– А вдруг вы поменяли облик? – тонко усмехнулся человек.

– Вы все-таки недоговариваете. И потом, какой шайтан закрыл ваши глаза и уши в кочевье? Почему вам не сказали, что меня там нет? Меня держали совсем в другом месте, об этом знали все до последного младенца!

– Я ненавижу бедуинов, – с искренней горячностью признался агент. – Эти ублюдки ненадежны, трусливы и продажны. Кальбиты хотели нажиться на продаже лаонцев и сказали, что прибившегося чернявого уже и след простыл. Сбежал, мол, причем давно. А мутайр тоже хотели нажиться – но как раз на продаже чернявого хали, которого бы потом никто не хватился.

– Это чистая правда, в особенности про ненадежность, болтливость и продажность. Но не вся.

– Хорошо, – кивнул агент. – Мы рассудили так. Даже если вам удалось скрыться, вы не оставите своих в беде. И явитесь за ними сюда. В Медину.