Битва за Фолкленды - Саймон Дженкинс

Не говоря о несостоятельности разведки на пороге войны, — об отсутствии должных данных, позволившем аргентинцам осуществить вторжение, — действительно едва ли какие-то британские военные кампании за прошедшее столетие проходили при наличии меньших сведений о состоянии дел у противника. В распоряжении командования не имелось ни снимков со спутников, ни сносных данных аэрофотосъемки. Радио— и радиотехническая разведка внесли ценный вклад в дело британцев, однако те все равно вели войну, зная поразительно мало об организации и состоянии аргентинских войск, а также о стоявших во главе их персоналиях. Тут вина не одной лишь Секретной разведывательной службы, но и военных атташе в Латинской Америке, не снабдивших руководство должной информацией. Именно в области разведки, как ни в чем ином, Британия получила лишнее напоминание об опасности однобокого подхода — о большой цене, которую приходится платить за «ориентированность на конкретный сценарий действий», то есть за сосредоточение всего внимания целиком на конфронтации в Северо-Западной Европе. «Лозунг Фолклендской войны: «Ничего неизвестно», — заявил как-то после окончания противостояния один из британских командиров. В сотый раз в своей истории Британия получила напоминание о том, что всегда существуют неожиданные военные угрозы, готовиться к которым необходимо в рамках гибкого планирования обороны.

Подход к кампании британских войск отражал их тенденции, проявлявшиеся на всем протяжении истории: начинать с большими надеждами, при огромной путанице и с неадекватными ресурсами, но в конечном счете добиваться победы за счет поразительной эффективности некоторых систем оружия (с лихвой послуживших за те, что дали сбой), а также выучки и отваги солдат и офицеров, сражавшихся на земле, в небесах и на море. После окончания противостояния один офицер заметил: «Мы вновь повторили множество старых добрых уроков. Мы много говорим о том, что пошло не так. Но по-настоящему примечательно то, сколько всего пошло так, как надо». Правительство и начальники штабов родов войск сполна заслужили право надеть венки триумфа за верный расчет в отношении того, когда и как начать и довести до победного конца их игру. Касательно же места момента риска катастрофы, — быть ему во вступлении или же лишь в сноске к истории оперативного соединения, — читателю следует решать в меру собственного вкуса и разумения.

Кампания Аргентины

Военная разведка Аргентины ничем не отличалась в лучшую сторону от британской. Точно так же, как дипломаты страны просчитались в отношении воли Тэтчер ответить на силу силой в случае необходимости защищать британские интересы на Фолклендских островах, ошибся и штаб военной разведки, не сочтя вооруженные силы Британии способными справиться с задачами. Командная структура Аргентины формировалась на протяжении поколений соперничества между видами вооруженных сил, но господствующая роль в ней отводилась борьбе с массовыми выступлениями повстанческих формирований, тогда как работать во взаимодействии друг с другом авиация, флот и армия почти или вовсе не умели. Фолклендские острова попадали в сферу ответственности ВМС, руководил которыми адмирал Хуан Хосе Ломбардо в Пуэрто-Бельграно на материке. Но центры командования сухопутными войсками и военно-воздушными силами располагались дальше на юг в Комодоро-Ривадавии, и незадачливому генералу Менендесу в Порт-Стэнли приходилось полагаться на ненадежную цепочку со звеньями в виде офицеров связи для поддержания коммуникаций между штабами родов войск. За вторжением на Фолклендские острова стояли в основном ВМС. Но после потопления крейсера «Хенераль Бельграно» корабли попрятались по базам, тогда как командование других видов ВС не пожелало слушаться указаний морского начальства, вклад которого в войну оказывался на деле столь незначительным. Нежелание руководства военно-воздушными силами вступать в военные действия не являлось ни для кого секретом: «Почти гарантированная перспектива выходить сражаться против одной из сильнейших военных машин в мире… с большим опытом конфликтов различного размаха, поддерживаемой воинственной чувствительностью правящих классов и располагающей самыми современными системами оружия в мире была источником постоянной озабоченности командования военно-воздушных сил…» («Аэроспасио», сентябрь 1982 г.).

Если бы ВМС рассредоточили свои корабли, они смогли бы прорываться ночью и клевать противника в партизанском стиле «ударил-убежал» за счет применения «Экзосет» против британских кораблей. Существовал риск потери каких-то судов из-за действий подлодок Королевских военно-морских сил, однако кто-то все равно бы сумел достигнуть цели и сорвать или поставить под угрозу срыва британскую операцию. Аргентинских адмиралов, совершенно очевидно, пугали перспективы больших потерь. Что же касается военно-воздушных сил, то они, к их чести, не руководствовались страхами, когда речь шла о необходимости сделать максимум от них зависящего для победы над врагом. Но взаимные подозрения и счеты между командованием родов войск препятствовали действительно эффективному их сотрудничеству и взаимодействию. ВМС не потрудились обеспечить военно-воздушные силы радиолокационным наведением, на что рассчитывали летчики. ВВС не взяли на вооружение разработанную пилотами ВМС технику, дававшую их бомбам этакий «временной люфт» для постановки на боевой взвод. Решение начальства военно-воздушных сил рассредоточивать уцелевших летчиков по разбросанным далеко друг от друга базам с целью скрыть размеры потерь лишало летный состав возможности эффективного обмена информацией и разбора полетов, необходимых для внесения необходимых поправок в используемую тактику.

После осуществления десантной высадки в Сан-Карлосе генерал Менендес фатальным образом долго раздумывал, почему-то считая данную операцию отвлекающим маневром. Ему следовало хотя бы дать старт кампании напористых рейдов и патрулирования вокруг британского берегового плацдарма, если уж он не верил в способность собственных войск развернуть масштабное контрнаступление. 5-й батальон морской пехоты, сражавшийся на горе Тамблдаун, являлся лучшей из имевшихся в его распоряжении частей. Возможно, генерал сумел бы действовать с большей уверенностью, получи он два батальона горных коммандос, на всем протяжении войны просидевших в Комодоро-Ривадавии на случай возможной чилийской агрессии. Ну а так основой его войск выступали «зеленые» призывники. Службе тыла пришлось бы вывернуться наизнанку для обеспечения их всем необходимым, в то время как рассчитывать на особую пользу от таких воинов на поле боя вряд ли следовало. Доказавшая свою ненадежность система снабжения аргентинцев на островах создавалась с расчетом на одну бригаду в течение месяца — столько предполагалось продержать там войска. В данном же случае, после присылки сильных подкреплений, возникла необходимость кормить более 11 000 чел. на протяжении целых трех месяцев, справиться с чем службы обеспечения тыла уже не могли. Кроме того, Менендес постоянно находился в клинче спора с генералами Хофре и Даэром в Порт-Стэнли. В послевоенном «Докладе Кальви» сухопутных сил содержится предположение о назревавшем в какой-то момент мятеже с прицелом заменить Менендеса полковником Мохамедом Али Сейнельдином, командиром 25-го пехотного полка.

Незатейливая правда данного конфликта состоит в том, что аргентинская армия просто не имела концепции ведения войны против крупного неприятельского соединения. Стиль американской подготовки приучил солдат и офицеров всецело полагаться на ресурсы, а не на выучку и выносливость солдат. В ходе кампании один офицер САС высказывался в отношении главной проблемы армий третьего мира, суть которой в чрезмерном увлечении приобретением дорогостоящей техники вместо избрания в качестве приоритета подготовки и повышения боевого мастерства личного состава. Как признавался цитируемый спецназовец, бывая за границей, ему не раз приходилось сталкиваться с недоверием принимающей стороны, когда он рассказывал, что основой успехов САС служили интенсивные, непрестанные и крайне методичные обучение и подготовка: «Они все втайне думают, будто есть какая-то пилюля, и стоит только принять ее, как все пойдет точно по маслу, а ты не говоришь им, какую именно». Аргентинцы располагали лучшим военным снаряжением и более мощными огневыми средствами, чем находившиеся на берегу британцы. Но их тактика, полевая выучка и боевой дух хромали на обе ноги. Все разговоры с пленными солдатами и офицерами после войны свидетельствуют об одном: готовность британцев драться нанесла сокрушительный удар по мотивации и решимости сражаться их противника.