История Кубанского казачьего войска - Федор Щербина

Так просто и незатейливо жили хоперские казаки в первое время переселения на Кавказ. Естественно, что многие не могли как следует вести хозяйство, да и не с чем было. А между тем и бедняк, наряду с богачом, должен был нести военную службу, требовавшую денежных расходов. И вот при этих условиях у хоперцев сложился и другой оригинальный обычай. Для исправного несения службы два бедных казака отправляли эту повинность в складчину. На общий счет справляли они лошадь и вооружение, и затем каждый нес службу поочередно: один был дома на хозяйстве, а другой в строю, на службе; приходила очередь другого, и тогда он заменял служившего товарища, который отправлялся домой на хозяйство. Казачье начальство знало этот обычай и, сообразно с ним, наряжало казаков на службу.

С течением времени экономическое положение хоперского казачества значительно улучшилось. По статистическим данным генерала Дебу за 1816 год, в Хоперском полку на 1265 дворов и 7946 д. об. пола считалось 4502 лошади, 16 036 голов рогатого скота и 35 347 овец, т.е. на двор в среднем приходилось по 31/2 лошади, до 13 голов рогатого скота и до 28 овец. Это было на 39 году выселения, и в это же время у казаков Кубанского полка, на 22 году после переселения, приходилось по 7 лошадей, 27 голов рогатого скота и 40 овец на двор. Следовательно, казаки Кубанского полка, переселившиеся на Кубань 17 годами позже хоперцев, были обеспечены вдвое большим количеством скота, чем хоперцы. Но у последних с течением времени увеличилось количество скота, и, надо полагать, случаев отбывания воинской службы в складчину в это время уже не было или во всяком случае было редким исключением.

С поселением хоперцев на Кавказе на них сразу была возложена тяжелая и трудновыполнимая служба – охрана границы, снабженной малым числом укреплений и войск. На протяжении 300 верст было устроено только 9 укреплений. Следовательно, при промежутках между ними в среднем до 33 верст получался целый ряд проходов, через которые горцы свободно могли проникать в русские владения. Когда же в 1785 году по распоряжению Екатерины Второй был открыт от Царицына до Кизляра и от Кизляра через Моздок и Ставрополь до Черкасска почтовый тракт, то по всему этому пути возведен был ряд редутов для защиты почтовых станций и селений.

С 1783 года русской границей стала р. Кубань. Тогда впереди Азовско-Моздокской линии начал возводиться ряд новых укреплений по правому берегу Кубани.

В 1784 году были заложены две крепости – Прочный Окоп против устья р. Урупа и Преградный стан несколько выше станицы Барсуковской, основанной впоследствии. Между ними и от них по направлению к старым укреплениям возведены были редуты и укрепленные посты – Темишбек, Григориполис, Убеженский, Невинномысский и пр.

Сообразно с этой системой укреплений, отправляли службу хоперцы. Они несли военную службу или на месте в станицах, или в укреплениях – на постах, редутах и в крепостях, или же принимали участие в походах против горцев. Но во всех случаях прежде всего и главнее всего была сторожевая служба, заключавшаяся в умении вовремя открыть, выследить неприятеля, дать знать об этом в ближайшие укрепления и, смотря по силам собственным и неприятельским, или задержать горцев, или же разбить их и в последнем случае преследовать. В этой обстановке и выработался тип того зоркого, неудержимо храброго и неутомимого наездника, каким был хоперский казак. Хоперцы, можно сказать, пришли на Кавказ неучами в военном деле, а затем живая кавказская школа превратила их в образцовую кавалерию. Горцы встретили в них опасных противников, сумевших очень скоро усвоить все приемы кавказского наездничества и черкесской удали.

С 1777 года, когда хоперцы, занимая станицами Азовско-Моздокскую линию, в первый раз участвовали в походе отряда генерала Фабрициана против кабардинцев, и до 1825 года, когда они вновь были переселены из станиц Северной, Ставропольской, Московской и Донской на р. Кубань, они участвовали в целом ряде сражений с горцами и др. народностями, каковы были персы, турки, дагестанцы и т.п. За это время они успели побывать и за Кубанью на Зеленчуках, Урупе, Белой, Курджипсе и пр., и под Анапой, которую приходилось отнимать у турок, и под Дербентом, и под Эриванью, и у Ахалцыха и т.д.

Чаще всего в этот период существования Хоперского полка его казакам приходилось иметь дело или с горцами Терской области – чеченцами, лезгинами, кабардинцами и пр., или же с закубанскими черкесами, беглыми кабардинцами, абадзехами, бесленеевцами, темиргоевцами, махошевцами и. др., а также с абазинцами, карачаевцами и ногайцами. Последние – черкесы, абазинцы, карачаевцы и ногайцы – были соседями хоперцев и ближайшими врагами. На них и против них тратилось наибольше казачьих сил и энергии. Они, собственно, и были теми коварными и неутомимыми нарушителями границы русских владений, против которых направлена была постоянная сторожевая служба хоперского казака. В предыдущей главе и в последующих описан длинный ряд тех сражений, в которых вместе с другими казаками и вой-сками участвовали хоперцы. Но наряду со сравнительно крупными военными делами в истории старолинейного казачества не сохранилось, за утерей материалов, сведений о целой массе мелких случаев стычек и борьбы хоперцев с горцами. Этими кровавыми эпизодами и геройскими подвигами была переполнена жизнь казака. Дома у очага, когда горец прокрадывался к семье и имуществу казака, в сторожке, у ворот ограды, когда черкесы пытались проникнуть в станицу, на редутах и постах, в разъездах и в секретах, в поле на работе и при тревогах, в одиночку и партиями хоперцы, как и другие казаки Старолинейного и Черноморского войска, прошли суровую школу кавказского казака-колонизатора. И эта мелочная борьба, полная невидимого самоотвержения и геройства, ложилась наиболее тяжелым гнетом на казачий быт и обстановку хоперца и, как червь, подтачивала его благосостояние и мирную семейную жизнь.

Высочайшим указом 11 апреля 1820 года Черноморское войско, подчиненное до того времени таврическому губернатору и инспектору Крымской инспекции, передано было в ведение командующему войсками Отдельного Кавказского корпуса, которым был в то время генерал Ермолов. Новое начальство завело новые порядки, получивши в наследство старую распрю казаков с черкесами, которая с особой силой возгорелась в 1820 году.

Еще в конце 1819 года носились упорные слухи о том, что черкесы собирались напасть во многих местах на Черноморию, что будто бы бывший анапский комендант Алипаша и черкесский князь Ханук, жившие в Константинополе с агитационными целями, оставили столицу и двинулись на судах с войсками в Крым и на Кавказ. Решено было овладеть Крымом и побудить черкесов к вой-не с русскими на Кавказе.

Черкесы верили этим слухам и горели желанием сразиться с казаками. Ввиду этого, атаман Войска донского Денисов еще в январе месяце двинул по распоряжению высшего военного начальства два полка донских казаков в Черноморию для подкрепления черноморцев на границе. Тогда же союзные черкесы несколько раз предупреждали войсковую администрацию, что единоплеменники их в горах готовились напасть на Черноморию.

И действительно, 23 января черкесы многочисленной толпой переправились через Кубань в урочище Савин кут близ Воронежского кордона. Извещенный об этом есаул Косович потребовал помощи из других кордонов, а сам со 100 казаками и орудием двинулся на рассвете к Васюринскому кордону и завязал здесь бой, встретившись с черкесами. Черкесы подавляли маленький казачий отряд своей многочисленностью, и казаки вынуждены были отступить в Васюринский кордон. В этот момент на место битвы прибыл с командой казаков войсковой старшина Гавриш. Соединенными силами казаки снова двинулись на черкесов, не устоявших против артиллерийского огня и отступивших за Кубань. У черкесов было убито 10 человек и смертельно ранено два князя, а русских 4 убито и 7 ранено.