Утраченные иллюзии - Оноре де Бальзак

— Вопрос сводится к следующему, — сказал тогда Пти-Кло, не испугавшись этой выходки, — угодно вам рискнуть двадцатью тысячами франков и купить изобретение, которое вас обогатит? Помните, господа, размеры барыша всегда зависят от степени риска... Ставка в двадцать тысяч франков может принести целое состояние. Игрок в рулетку ставит один луидор, чтобы выиграть тридцать шесть, но свой луидор вернуть не рассчитывает. Поступайте так же

— Дайте подумать, — сказал Куэнте-толстый, — я не так силен в делах, как мой брат. Я человек простой, покладистый и смыслю только в одном: обошелся тебе молитвенник в двадцать су, продавай его за сорок! В изобретении, которое только еще разрабатывается, я вижу одно разоренье. Повезло с первым чаном, сорвешься на втором, попробуешь еще, увлечешься, сунешь руку в шестерни, потеряешь и голову...

И Куэнте рассказал историю какого-то купца из Бордо, разорившегося на том, что по совету одного ученого он вздумал возделывать болотистые земли; Куэнте привел шесть различных случаев, которые лично наблюдал по соседству, в департаменте Шаранты и Дордони, в промышленности и в сельском хозяйстве; он горячился, не желал ничего слушать, возражения Пти-Кло не только не успокаивали, но еще больше его раздражали.

— По мне, лучше заплатить дороже, да приобрести кое-что понадежнее этого изобретения и получать небольшой, но верный доход, — сказал он, поглядывая на брата. — По-моему, дело не настолько еще подвинулось, чтобы основывать предприятие! — сказал он в заключение.

— Ну, так ради чего же вы пришли? — сказал Пти-Кло. — Что же вы предлагаете?

— Освободить господина Сешара и обеспечить ему в случае успеха тридцать процентов с дохода, — с живостью отвечал Куэнте-толстый

— Ах, сударь, — сказала Ева, — а на что же мы будем жить, пока будут производиться опыты? Мой муж уже испытал позор ареста, он может воротиться в тюрьму, ему терять больше нечего, а с долгами мы расплатимся...

Пти-Кло, глядя на Еву, приложил палец к губам.

— Неразумно, чрезвычайно неразумно! — сказал он, относясь к братьям Куэнте. — Бумагу вы видели, папаша Сешар сам признавался вам, что его сын, запертый им на ночь в подвал, изготовил из сырья, самого что ни на есть дешевого, превосходную бумагу... Вы пришли договориться насчет приобретения патента. Угодно вам его приобрести? Да или нет?

— Видите ли, — сказал Куэнте-большой, — нравится это или не нравится моему брату, я беру на себя риск уплатить долги господина Сешара; я даю шесть тысяч франков наличными, и господин Сешар будет иметь тридцать процентов с дохода; но выслушайте меня внимательно: ежели в течение года он не выполнит условий, которые сам внесет в договор, он обязан будет возвратить нам эти шесть тысяч франков, патент же остается за нами, а мы уж как-нибудь выкрутимся.

— Уверен ли ты в себе? — сказал Пти-Кло, отводя Давида в сторону.

— Да, — сказал Давид, обманутый тактикой братьев и трепетавший при мысли, что Куэнте-толстый сорвет переговоры, от которых зависит его будущность.

— Итак, я иду составлять договор, — сказал Пти-Кло братьям Куэнте и Еве. — Вечером каждый из вас получит копию соглашения, утром вы обсудите условия, а в четыре часа дня, по окончании судебного заседания, подпишите его. Вы, господа, выкупите векселя у Метивье. Я же подам ходатайство о приостановке дела в окружном суде, и мы распишемся во взаимном отказе от претензии.

Вот каковы были обязательства Сешара:

«Мы, нижеподписавшиеся, и пр. ...

Господин Давид Сешар-сын, типограф в Ангулеме, утверждает, что нашел способ равномерно проклеивать бумагу в чане, а также способ снизить себестоимость производства любых сортов бумаги более чем на пятьдесят процентов посредством введения в бумажную массу растительных веществ, как примешивая их к применявшемуся доселе тряпью, так и применяя их в чистом виде, а посему Давид Сешар-сын и господа братья Куэнте заключили между собою товарищеский договор в целях разработки патента на изобретение на основании следующих условий и статей...»

По одной статье договора Давид Сешар лишался полностью своих прав в случае, если бы условия, изложенные в данной редакции соглашения, тщательно обдуманного Куэнте-большим и принятого самим Давидом, не были им выполнены.

На другой день, в половине восьмого утра, Пти-Кло принес Сешарам договор и сообщил Давиду и его жене, что Серизе предлагает им двадцать две тысячи франков наличными за типографию. Купчую можно будет подписать вечером.

— Но, — сказал он, — ежели Куэнте узнают об этой сделке, они, пожалуй, откажутся подписать договор; от них можно ожидать всяких неприятностей вплоть до распродажи вашего имущества.

— Неужто он выплатит такие деньги? — сказала Ева, удивленная столь нечаянным оборотом дела, в котором она уже разуверилась. — Случись это месяца три назад, мы были бы спасены!

— Деньги при мне, — коротко отвечал стряпчий.

— Да это просто волшебство! — сказал Давид, расспрашивая Пти-Кло о причинах такого счастья.

— Все очень просто: купцы в Умо желают издавать газету, — сказал Пти-Кло.

— Но ведь я лишен права издавать газету! — вскричал Давид.

— Вы?.. Да... Но не ваш преемник... Впрочем, — продолжал он, — это не ваша забота!.. Продавайте типографию, кладите денежки в карман и... предоставьте Серизе обходить все рогатки: он вывернется.

— О да, — сказала Ева.

— Вы обязались не издавать газеты в Ангулеме, — продолжал Пти-Кло, — ну что же, лица, финансирующие Серизе, будут печатать ее в Умо.

Ева, ослепленная надеждой получить тридцать тысяч франков, не знать больше нужды, смотрела теперь на товарищеский договор, как на дело второстепенное. Вот почему чета Сешар проявила уступчивость, когда речь зашла о том пункте договора, который только еще вчера казался им неприемлемым: Куэнте-большой требовал, чтобы патент был взят на его имя. Теперь ему удалось без труда доказать, что, коль скоро права Давида точно оговорены в договоре, не все ли равно, на кого из участников предприятия будет взят патент? А его брат прибавил: «Бонифас дает деньги на патент, он принимает на себя расходы по поездке в Париж, глядишь — еще тысячи две франков из кармана! Пускай он хоть патент выбирает на свое имя, а иначе... мое вам почтение!» Итак, хищники одержали победу по всем статьям. Товарищеский договор был подписан около половины пятого вечера. Куэнте-большой галантно преподнес г-же Сешар шесть дюжин столового серебра и дивную шаль от Терно, желая этими дарами загладить, как он выразился, их бурные споры! Едва успели стороны обменяться копиями договора, едва успел Кашан передать Пти-Кло расписки, прочие документы, а равно и три роковых векселя, подделанных Люсьеном, как вслед за оглушительным грохотом почтовой тележки, остановившейся перед домом, на лестнице послышался голос Кольба:

— Сутарыня! Сутарыня! — кричал он. — Пятнатсать тысяш франков! Налишни тенки! Из Буатье (Пуатье) от каспатина Люсьена!

— Пятнадцать тысяч франков! — вскричала Ева, всплеснув руками.