Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— Какой он мне кореш!.. — Костя вспыхнул, — я его всего один раз до этого в жизни видел!

— Не перебивай старших… — Рябинин, очевидно поняв, что перегибает с шутками, примиряюще улыбнулся, — сейчас все по порядку изложу… Короче, когда Жоганюк по жалу выхватил, на следующий день в ФСБ побежал. Мол, так и так, за родину пострадал… Там его выслушали и посоветовали не дергаться. Типа, вызывай руководство, будем сообща решать. Скорее всего, как мало-мальски ценный источник, он для них уже интереса не представлял. Пустым оказался… А Куликов, как приехал в Грозный, первым делом к фэйсам сунулся… Ну, а что там они нарешали — вот на выходе и получилось. А вот, почему они так решили я только догадываться могу…

— Давайте третий, — Долгов занял возникшую паузу.

Опера встали. Выпили.

— А Жоганюка на хрен слили-то? — выпивший без эмоций Бескудников, первым задал вопрос, оставили бы дальше на руле…

— Тут политика уже начинается, — Рябинин отхлебнул стылого чая, — Куликов понимает, что на сегодня вроде как все поставленные задачи выполнены. Сейфулла сидит, расклады дает. Бекхан тоже показатели подправил, кучу тяжких в раскрытие ставить можно. Ну, пленных освободили… Так, для представления на орденок сойдет… А Граф зажмурившийся, вообще статистику поправит, на него все последние полгода повесить можно… Поэтому отдавать такую красоту Жоге, ну никак не хочется. Лучше самому на руль сесть. И ЧП похерить, и домой с красивыми результатами вернуться. Осталось — то десять дней до конца смены…

— Насчет Графа я вообще прогон подумал… — Долгов задумчиво покачал головой, — тем более мы тут причем…

— Труп Графа нашли фэйсы, — продолжил Сергей, — по информации местного РУБОПа…

— Так они его и зачехлили, — криво гоготнул Бес.

— А почему решили, что это он? — Катаеву все еще не верилось, что Граф покинул грешную чеченскую землю.

— Я тоже сомнения высказал, — Рябинин потянул нагрудный карман куртки, — Куликову ведь вообще до фонаря кто здесь кто. Но он фотку этих жмуров у фэйсов прихватил… И я поверил…

— Он что там, не один что ли? — Катаев, сидевший к Рябинину, ближе всех взял, сложенный вчетверо, лист бумаги.

Опера, не дожидаясь когда фото пойдет по рукам, столпились у Катаева за спиной.

Распечатанная на принтере фотография оказалась не слишком высокого качества, но все сразу узнали одного из распростертых на потрескавшемся асфальте мужчин.

— Иса… — чуть не хором выдохнул первый ряд.

Очевидно, обоих убитых выволокли на асфальтовое покрытие, специально для фотосессии. Вытянутые вверх руки, задранная под подбородок одежда, уходящие за обрез снимка, мазки крови. Иса, несмотря на запрокинутый оскал, узнавался сразу — чересчур характерная борцовская фактура. Убит он, судя по всему, был в спину — вся грудная клетка подернулась запекшейся кровью. Лицо оставалось относительно чистым, разве что налипшие травинки пятнали посмертный анфас чеченца.

Второй труп, на порядок крупнее Исы, лежал чуть на боку, вывернув голову в страшной смертной ухмыле. Ему досталось намного больше — натовские штаны, рваные пулевыми попаданиями, окрасились в бурый цвет, в груди, на левой скуле и под подбородком темнели отверстия, а черные волосы слиплись от напитавшей их крови.

— Иса, все-таки и есть Граф… — осторожно предположил Долгов.

— Ни хрена, — покачал головой Рябинин, — Граф вот этот, второй… Замбиев Зелимхан, сотрудник милиции, ОВОшник вроде бы… А Иса, как неустановленный прошел.

Катаев, не отдавая фотографию, всматривался в застывшие фигуры. Он краем уха слушал слова Рябинина о том, что Графа и Ису обнаружили где-то на Олимпийской позавчера, что трупы были еще относительно свежие и оружия при них не было. Лишь у Графа обнаружено удостоверение сотрудника УВД по ЧР. Якобы рубоповцы информацию о его второй сущности получили два дня назад, но, вот какая незадача, задержать не успели. Кто-то их опередил.

Зелимхан, Зелимхан… Крутилось в голове это, отдающее ядом кобры, имя. Где он могло зацепить сектор памяти? Костя внимательней вслушался в речь Рябинина.

— …Скорее всего, они действительно сами их и завалили, а по своим дырявым информационным базам запустили, что это мы исполнили, — голос Рябинина еле заметно дрогнул, — козлы, бл… под чужие грехи нас подводят, чтобы самим немного почище казаться… Наверняка вся их система знает, что мы с графовскими всерьез закусились, вот и добавили маслица…

— Похоже на то… — Бескудников, взявшись за кружку, посерьезнел лицом, — красивая схема. Сначала мы Бекхана хлопаем, потом вместо нас калужских взрывают… Следующий, бл… сюжет — Султан с Тимуром к Аллаху уезжают, а нас в итоге где-нибудь все же замочат…

— Все верно говоришь, — Рябинин задел своей кружкой его, — самое паскудное, что весь этот мокрушный напряг технично на нас переведется, а потом все и забудут с чего началось…

Опера, рассевшись на свои места, выпили. Лишь Катаев все мусолил в руках фотографию, не обращая внимания на разговоры друзей и процесс возлияния. Что-то не позволяло ему вернуть бумажку обратно Рябинину. Какая-то мысль, словно хирургический трефин, пыталась проникнуть в сознание, финишируя процесс мучительного возвращения памяти.

— Кость, а Кость, — Рябинин слегка толкнул задумавшегося друга, — а ведь эфэсбэшники подарок нам с тобой сделали… Домой на десять дней раньше приедем и не по залету…

— М-да, Куликов интриган старый, — Бескудников принялся разливать очередную порцию, — а народу объявит, что два пассажира за свои синие выходки на родину отправились…

— И так будет с каждым! — Кочур взял со стола кружку, — Пацаны самое главное, что мы выстояли во всем этом дерьме, как мушкетеры кардинала!

— Короля… — улыбнулся начитанный Долгов.

Минимальное прояснение на всех подействовало освежающе, словно холодное пиво под горячую солянку с жесткого похмелья. Постепенно маски тусклой хмурости сползали, оставляя лишь какое-то равнодушие ко всему происходящему. Словно кино закончилось, титры пошли, но свет в кинотеатре еще не включили. И вроде на выход пора, но никто не встает, ожидая соседской реакции.

— Костян, а ты вообще фартовый, — поплывший от алкоголя и от, в принципе достойной развязки, Кочур похлопал Катаева по плечу, — как ты этого Калугина шуганул! Я подумал, точно бубенцы ему отстрелишь!

— Да… — добавил Долгов, — я так не стремался с того дня как мы тебя на героинового меняли… Помнишь, тогда на…

— Стоп! — Костя аж подскочил, — Все! Вспомнил!

Он потряс уже изрядно мятой бумагой. Затем припечатав ее к столу, наконец, опрокинул в себя кружку с водкой. Друзья с любопытством, нет, скорее с оторопью, смотрели на, еще минуту назад о чем-то «гонявшего», коллегу.

— Мы ведь встречались с ним! — Костя был похож на дзюдоиста, сорвавшегося с удушающего приема, — вспомните! Именно когда торчка брать ездили! Я с ним еще как с корешем прогулялся, вспомните! Он как раз Зелимханом представился и сказал, что в ОВО службу тянет!