Дикая роза - Дженнифер Доннелли

Шейми смутно догадывался, что Уилла сама разыскала бренди. Открыв бутылку, она наполнила два бокала и отнесла на стол. Выдвинув второй стул, она тоже села и стала ждать, пока Шейми закончит чтение.

Минут через двадцать он поднял голову и ошеломленно признался:

– Уилла, я не понимаю. Кто такая Джози Мидоуз? Откуда Дженни ее знала? Откуда ты ее знаешь?

– Я познакомилась с Джози в Париже несколько месяцев назад. Мы подружились. Она выросла в Восточном Лондоне. Джози ходила к Дженни в школу. Вот тебе и ответ, откуда Дженни ее знала. Потом Джози выросла и стала выступать в мюзик-холлах Ист-Энда. Там она и познакомилась с Билли Мэдденом.

– Но что означают эти письма? – спросил Шейми, хотя в глубине души знал ответ.

Уилла глотнула бренди:

– Это значит, что Джеймс не твой сын.

– Но как… Дженни родила ребенка… в Бинси… Она…

Шейми чувствовал, что вот-вот свалится со стула.

– Дженни потеряла ребенка. В самом начале беременности. Она вообще не могла иметь детей. Джози мне рассказала. На то была причина…

– Несчастный случай, – глухо произнес Шейми. – В детстве ее сбила карета. Она сильно покалечилась.

Разрозненные сведения складывались в неприглядную картину. Теперь понятно, почему Дженни, забеременев, отказывалась от интимной близости с ним и уклонялась от обыкновенных ласк. Почему постоянно ездила в Бинси. Потом оттуда пришла телеграмма с известием о рождении ребенка и просьбой не беспокоиться, поскольку они оба прекрасно себя чувствуют. Боже, как же он мог оказаться настолько слепым?! Настолько глупым и доверчивым?

– Джози рассказала мне, как все было. Дженни только разыгрывала беременность. По-настоящему беременной была одна Джози. Она же и родила Джеймса в Бинси. Джози пошла на хитрость, назвалась именем Дженни, и потому в свидетельстве о рождении матерью была записана Дженни Финнеган. Родив ребенка, Джози отдала его Дженни. Джеймс не твой сын и не сын Дженни. – Видя, как болезненно сморщился Шейми, Уилла торопливо добавила: – Я не это хотела сказать. Он твой сын, но только по духу, а не по плоти и крови. Его настоящие родители – Джози Мидоуз и Билли Мэдден.

Это имя было знакомо Шейми. Билли Мэдден. Безжалостный преступник, пытавшийся убить Сида.

– Мэдден знал о Джеймсе?

– Поначалу он вообще не знал о рождении Джеймса. Когда Джози сообщила ему о беременности, Мэдден потребовал избавиться от ребенка. Джози не захотела и сбежала из Лондона. Все месяцы своей беременности она провела в Бинси, где и родила. Потом уехала в Париж.

– Но теперь Мэдден знает.

– Да. Каким-то образом он узнал про Джеймса. И захотел забрать ребенка. Джози говорила, что он совсем обезумел. Двое его сыновей погибли на войне, третий вернулся безнадежным инвалидом. Потому-то Мэдден и уцепился за Джеймса. – Уилла ненадолго замолчала, затем усталым, сокрушенным голосом сказала: – Шейми, он чуть не забил Джози насмерть. Я видела, во что превратилось ее лицо. Он требовал сведений о Джеймсе, но она ничего не сказала.

– Получается, он не знает, кому Джози отдала Джеймса. Не знает про Бинси и про то, что малыш живет со мной.

– Трудно сказать, что известно Мэддену, а что нет. Кто-то ведь рассказал ему о Джеймсе. Кто – я не знаю. Джози тоже не знает. Я боюсь, что тот, кто это сделал, может знать о Дженни, тебе и доме в Бинси. Мэдден не станет церемониться. Он просто выбьет из этого человека все, что ему нужно. И потому я тревожусь… нет, я до смерти боюсь, что он узнает, где вы оба находитесь. Потому я и добиваюсь, чтобы мы поскорее отсюда уехали.

– Уилла, Джеймс спит. Уже поздно. Я не могу перенести его в машину и отправиться в дом Эдди. Я уверен, Мэдден не сможет так быстро добыть нужные сведения. А если и добудет, то не посмеет приехать сюда и забрать Джеймса.

Уилла вскочила как ужаленная, опрокинув стул, на котором сидела:

– Да пойми же, Шейми, именно это он и сделает! Не посмеет? Еще как посмеет! Ты не видел Джози, а я видела! Видела, как Мэдден ее измолотил. Не знаю, сумеет ли она окончательно поправиться. Боюсь, на сцену ей уже не вернуться… Потому я и помчалась сюда из Парижа, а не из-за одурманенности морфием и безумных фантазий. Я видела, на что способен Билли Мэдден. Вы с Джеймсом должны уехать. Плевать, что время уже позднее! Уезжай в Кембридж – и немедленно. Пока Мэддена не схватят и не обезвредят, тебе нужно прятать Джеймса.

– Ну хорошо, Уилла. Я… – начал Шейми, но его перебил детский голосок:

– Папа, ты с кем ссоришься? Я слышал голоса.

В кухню притопал заспанный Джеймс, одетый в яркую пижамку.

– Привет, малыш, – сказал ему Шейми. – Прости, что мы тебя разбудили. Я ни с кем не ссорюсь. Мы тут просто разговаривали с моей подругой. Джеймс, познакомься с мисс Олден. Уилла, это мой сын Джеймс.

– Рад с вами познакомиться, мисс Олден, – сказал Джеймс. – Вы и есть та самая папина подруга из пустыни? Вы сражались вместе с майором Лоуренсом?

– Да, Джеймс, это я. Я тоже очень рада знакомству с тобой. Извини, что явилась к вам в таком виде. Я ехала на мотоцикле под дождем и сильна промокла, – улыбаясь, объяснила Уилла.

Шейми смотрел на Уиллу, говорившую с его сыном. Такую усталую, такую изможденную. Насквозь промокшую, дрожащую от страха, а может – от утомления или от холода. Она была сильно напугана случившимся с ее подругой, тем не менее у нее нашлись силы добраться из Парижа до Кале, оттуда до Дувра и наконец сюда. Шейми не представлял, где и у кого она раздобыла мотоцикл, чтобы потом столько времени ехать сюда под проливным дождем. Ради него и Джеймса. Казалось, она вот-вот свалится от усталости. Однако она улыбалась, говорила тихо и ласково, стараясь не напугать малыша.

– Джеймс, послушай меня, – обратился к сыну Шейми. – Сейчас мы тоже отправимся в путешествие. Ты, я и мисс Олден. Иди к себе и оденься потеплее. Хорошо?

– А почему нужно ехать так поздно? – удивился Джеймс.

– Я тебе потом расскажу. Не волнуйся, мы тебя уложим на заднее сиденье, и ты отлично выспишься. Мы возьмем с собой печенье. Это будет отличное приключение. Тебе понравится. Иди собирайся.

Джеймс молча кивнул и побежал в спальню.

– Джемпер надеть не забудь! – крикнул вдогонку Шейми.

– Вылитая Джози, – тихо сказала Уилла, когда за Джеймсом закрылась дверь спальни.

– Уилла, он мой сын. Мне ровным счетом плевать, кто его зачал, кто вынашивал и кому потом отдал. Он мой сын.

– Да, Шейми. Потому я и приехала. – Уилла повернулась к нему. – Давай собирайся. Тебе нужно взять что-то из своих вещей?

– Кое-что надо. Сейчас я за ними схожу.

Шейми повернулся и хромая вышел в коридор. Видя его изменившуюся походку, Уилла пошла следом.

– Почему ты так странно ходишь?