Бригада (1-16) - Александр Белов

не пустят. Ты им нужен в тени. Они же формально все чистые, а ты получаешься – паршивая овца. Пусти тебя в публичную политику, все основы зашатаются.

– Да понятно все, но мне по барабану, серьезно, – хмуро и решительно взглянул на него Белов. – Я лично готов идти до упора. Но один решать я не могу. Это касается и вас тоже, поэтому, если скажете «нет» – я торможу. Тогда все остается, как договорились, и мы все тихо и мирно войдем в третье тысячелетие. Либо мы заставим их себя уважать! По-любому заставим!.. Я все сказал – решайте, братья…

Космос сел и, подперев голову руками, задумчиво уставился в пол. Пчела сделал еще глоток коньяка, взглянул на одного своего друга, потом на другого. На лицах обоих застыло одно и то же выражение мучительного раздумья. Это показалось Пчеле забавным. Он тоже напустил на себя задумчивый вид и несколько утрированно пожал плечами.

– Ну что, Сань? Допустим, ты становишься депутатом… – тут он не выдержал, расплылся в лукавой улыбке и принялся, дурачась, рассуждать:

– Потом ты становишься президентом, делаешь меня министром финансов, я еду в Америку, меня там знакомят с Шэрон Стоун… Э, ладно, – решительно тряхнул головой Пчела, – хрен с вами, я согласен!

Все трое рассмеялись, а Космос ткнул Белова в бок:

– Учись, Саня. Человек точно знает, чего хочет от жизни!

– А ты? – взглянул на него Саша.

Космос ответил не сразу. Он отвел взгляд, пожевал губами, усмехнулся каким-то своим мыслям… А потом вдруг мягко и чуть озорно улыбнулся другу:

– Хочешь, Сань, я тебе притчу расскажу? Про двух лягушек…

XXXIII

Теледебаты были назначены на пятницу, за два дня до выборов. Оба кандидата приехали в Останкино в сопровождении значительных групп поддержки. Но после препирательств на входе в студию пропустили только по четыре человека с каждой стороны. Белова представляли оба Гудвина, Макс и рыжий Антон. Каверина – Вадим, Артур Лапшин и два каких-то угрюмых мордоворота. Впрочем, и в саму студию, где должны были состояться дебаты, их тоже не пустили – отправили наверх, в режиссерскую аппаратную. Оттуда все было видно как на ладони, но вмешаться в таинство прямого эфира было нельзя.

Настороженно поглядывая друг на друга, обе свиты расположились вдоль стены аппаратной, за спинами режиссера программы и его помощников.

Самих оппонентов от греха подальше сразу развели по разным гримерным, так что встретились они уже непосредственно в самой студии.

Когда туда вошел Каверин, Белов уже сидел за столом рядом с ведущим. Около него хлопотала девушка-гримерша, что-то подправляя у него на лице.

– А вот и Владимир Евгеньевич! – чуть ли не с радостью воскликнул Саша. – Ну, мы ручкаться не будем, да? Берегите руку, Володя…

– Хорошо, Саша, – буркнул, усаживаясь в свое кресло, Каверин. – Но что касается рук, мне кажется, главное – чтоб они были чистыми!

– Это точно, – согласился Белов и, отклонившись от кисточки гримерши, попросил ее: – Припудрите, пожалуйста, еще Владимира Евгеньевича…

На даче Оля отложила книжку и взглянула на часы. Еще пять минут. Она нажала кнопку на пульте, но телевизор не включился. Ольга принялась тыкать во все кнопки подряд – все без толку.

– Иван! – взволнованно позвала она сына. – Что с пультом?

Мальчик тут же влетел в комнату.

– Там батарейки сели! – выпалил он, кинувшись к телевизору. – Давай я так включу!

Только когда экран загорелся, Оля успокоилась.

– Спасибо, Ванюш… Иди, зови бабушку, сейчас начнется…

Ваня сорвался с места и пулей выскочил из комнаты с оглушительным криком:

– Бабуля, папу показывают!..

В офисе Белова, в его кабинете, возле телевизора сидели Космос с Пчелой. Когда на экране появилась эмблема Центральной избирательной комиссии, друзья переглянулись. Не говоря ни слова, они подняли сжатые кулаки, стукнулись ими и почти синхронно сплюнули через плечо и постучали по столешнице. Пчела, приложившись к бутылке с коньяком, протянул ее другу. Космос отказался. Он нервно закурил и напряженно подался вперед, к экрану.

* * * * *

Тамара закончила брить мужа перед самым началом теледебатов. Заботливо вытерла остатки пены, провела мягкой ладонью по гладкой щеке…

– Ты все у меня вытерпишь, Валерочка, я верю в тебя… – ласково прошептала она. – Мы будем жить с тобой долго и счастливо!..

Она наклонилась к неподвижному мужу и прижалась губами к его щеке.

На экране работающего телевизора появилась эмблема Центризбиркома. Тамара прибавила громкости и осторожно повернула голову Фила вместе с подушкой к экрану.

– Давай посмотрим…

* * * * *

Подполковник Введенский закрыл папку с грифом «Совершенно секретно», убрал ее в сейф и взглянул на часы. На его столе зазвонил телефон, но вместо того чтобы снять трубку, Игорь Леонидович встал из-за стола и включил телевизор. На экране появилась заставка теледебатов кандидатов в депутаты. Сложив руки на груди и не обращая внимания на трезвонящий телефон, Введенский замер у телевизора.

* * * * *

В аппаратной телестудии режиссер объявил:

– Готовность десять секунд… Все замерли.

– Три, два, один… – напряженно произнес режиссер. – Начали!..

Ведущий передачи вскинул голову и воссиял дежурной улыбкой:

– Добрый вечер, дорогие друзья, мы начинаем нашу программу. Сегодня у нас в гостях кандидаты в депутаты Государственной Думы Владимир Каверин… – почтительная улыбка в одну сторону, – …и Александр Белов, – легкий кивок в другую.

– Простите, – тут же встрял Белов. – Если можно, я хотел бы передать привет жене и сыну, которые, как и все мои избиратели, сейчас смотрят телевизор и переживают за меня. Спасибо им за поддержку.

– Спасибо, понятно, Александр Николаевич, – ведущий едва взглянул на Белова и повернулся к Каверину. – Владимир Евгеньевич, ваш первый вопрос.

Каверин нахмурил свои белесые брови и, глядя поверх Сашиной головы, несколько надменно спросил:

– Вот вы проповедуете идеи социальной справедливости и равенства. Скажите, а как это согласуется с вашей… с вашей, с позволения сказать, коммерческой деятельностью?

На какое-то мгновение Саша растерялся. Но вовсе не из-за того, что не знал что говорить. Просто он не мог решить – кому ему отвечать. Смотреть в постную рожу Каверина у него не было ни малейшего желания, а определить работающую в данный момент камеру он не мог. В итоге он повернулся к ведущему и довольно бойко начал говорить:

– За последнее десятилетие в нашей жизни многое изменилось. Мы живем в новом, демократическом обществе, в котором все зависит от тебя самого. Но нельзя