Борьба за огонь - Жозеф Анри Рони-старший

узкие, оставленные для них щели, и возвращались, поджав уши.

– Это тигр, лев, медведь… или тзох! – заключил Хелгвор, осматривая свой лук, а Глаава крепко сжала дубину, решив оставить стрелы воину.

Хелгвор и Хьолг, прижав уши к земле, различили тихие шаги, которые нельзя было спутать с приближением какого-то зверя:

– Тзохи уже близко!

Амхао все поняла и задрожала от страха, а Хьолг рассмеялся, ибо не сомневался в непобедимости Хелгвора. Хотя Глаава была не слишком уверена в своих силах, мысль о том, что она будет сражаться бок о бок с человеком, который спас им жизнь, вселяла в нее мужество.

Шаги стихли; кочевник догадался, что враг прячется на краю поляны и внимательно наблюдает за каменной оградой. Те, кто скрывался за ней, были столь же невидимы, как и те, кто следил за ними снаружи; с обеих сторон царила полная тишина, однако чувствовалась одинаковая настороженность, сродни кошачьей.

Ближайшее дерево находилось на расстоянии полета стрелы, а вокруг их убежища росли только трава, папоротник, несколько редких невысоких кустов, за которыми не мог бы притаиться человек. Какое-то время тишина была настолько глубокой, что Хелгвору стало казаться, будто он ошибся, но поведение собак и волка не позволяло усомниться в близкой опасности. Они по-прежнему были страшно возбуждены – напряглись и смотрели на хозяина расширенными зрачками. С тех пор как оугмар распознал присутствие человека, он больше не разрешал животным выходить за ограду, и, привыкшие к засадам, они терпеливо ждали, хотя их ярость не утихала. Четверо беглецов замерли, каждый возле своей амбразуры, и Амхао была так же сосредоточена, как и остальные. В конце концов Хьолг, стоявший на западной стороне, подошел и осторожно коснулся плеча воина:

– Тзох на дереве!

Хелгвор медленно повернулся, взял лук: тзох взбирался на ясень, наполовину скрытый ветвями платана. Добравшись до середины ствола, он смог бы увидеть, что творится внутри ограждения. С такого расстояния ни одна стрела тзохов не смогла бы поразить скрывавшихся там беглецов, но у великих оугмаров были дальнобойные луки, а лук Хелгвора был самым мощным.

Пристально наблюдая за тзохом, взбирающимся на дерево, Хелгвор ждал, пока в просвете листвы покажется левое плечо и часть туловища, затем, умело рассчитав точку, где появится враг, он натянул тетиву, прицелился и выпустил стрелу. Он метил в грудь, но расстояние было слишком велико; стрела пронзила руку. С диким воплем тзох скатился по стволу и рухнул на землю, а его сообщники, поняв, что их разоблачили, в бешенстве завопили. Оугмар зычно издал боевой клич, а поскольку теперь больше не требовалось соблюдать молчание, Глаава и Хьолг тоже закричали, собаки вторили им лаем, а волк завыл голодным воем.

– Тзохи – трусливые стервятники! Их ждет погибель от топора, копья или дротика.

Вождь людей Большой Скалы усмехнулся:

– Тзохи забрали женщин у мужчин Синей Реки. Мужчины Синей Реки глупы, как овцы и слизни.

Крики утихли, возмущение улеглось, и снова повисла тяжелая, тревожная тишина. Хелгвор гадал, присоединились ли воины из второго каноэ к своим товарищам: судя по голосам, их было всего пятеро или шестеро, но многие могли просто молчать.

Красное пламя солнца, казалось, пожирало лес на западной стороне, а затем облака, яркие, как цветы, и пылающие, как огонь, словно создали новую вселенную – превосходящую по величине леса, озера, саванны и реки. Эта бесконечная жизнь умирала с каждым движением листьев; пепел сумерек обращал все в кровожадную ночь.

То был час, когда пугливые звери знают, что из нор выходят хищники. Угрожающе зазвучал хор свирепых голосов: зарычал лев, завыли волки, вопли шакалов вторили погребальному смеху гиен.

Когда свет угас и осталось лишь тусклое свечение звезд, любая часть поляны казалась зловещей. Чувства людей и зверей внутри гранитной ограды обострились, приспосабливаясь к мраку, а для тзохов убежище оугмара и женщин выглядело сплошной бесформенной массой. Все погрузилось в безмолвие, во всепоглощающую тишину, таящую западни. Хищники бродили с опаской, а тзохи размышляли о том, как им захватить врасплох великого кочевника. Они просчитали расстояние и знали, откуда лучше бросать дротики и острые камни, но такая атака бесполезна, пока осажденные под прикрытием каменных глыб.

Камр, самый плечистый из воинов, сказал:

– Тзохи должны наступать. Что толку ждать? Наверняка всю ночь напролет человек Реки и его звери будут готовы к бою. А Кзахм уже ждет нас на острове.

– Но как наступать? – спросил воин с лицом, покрытым шрамами.

– Ночь темная. Тзохи будут ползти в траве, а когда Камр подаст сигнал, мы все вместе вскочим на ноги.

– Допустим, – сказал воин. – Но у человека Реки есть непобедимый лук.

– Человек Реки не сможет прицелиться в безлунную ночь! Неужели пятеро тзохов испугались одного оугмара?

– Вэм не испугался, – с гордостью ответил воин со шрамами.

И пятеро мужчин поползли. Половину пути до извилистой стены укрытия папоротники и высокая трава скрывали приближение нападавших, но их учуяли собаки и волк. Хелгвор знал, что тзохи продвигаются вперед, он приложил ухо к земле и камням, но шорохи и звуки бродивших неподалеку зверей мешали.

С помощью кремня и марказита он запалил сухую траву в ложбине и, схватив две смолистые ветки, поджег их, затаившись за глыбой. Отблески огня вспыхнули возле каменной ограды и осветили поляну.

Хелгвор сказал:

– Когда тзохи покажутся в траве, Хьолг поднимет факелы, чтобы Хелгвор увидел врагов.

Возбужденные собаки просовывали острые морды в щели, волк рычал. Почти одновременно Хьолг, Хелгвор и Глаава заметили рябь в низкой траве.

Хьолг взял два факела и, взобравшись на камень внутри ограды, осветил поляну. Колыхание травы и папоротника выдало присутствие тзохов. Хелгвор натянул тетиву, стрела пронзила плечо одного из тзохов, за ней быстро последовала вторая, которая попала в ключицу. Мужчина с криком выронил из рук дубину, но у Хелгвора осталось всего две стрелы.

Тзохи, обнаруженные благодаря свету факелов и выстрелу великого кочевника, прижались к земле и пропали из виду.

Факелы давали слабый свет, но его было достаточно, чтобы пресечь любую неожиданность: врагу пришлось бы либо держать осаду, либо атаковать укрытие живой силой.

Не желая отступать, уже чувствуя свою вину в том, что двое его людей ранены, охваченный яростью и лютой ненавистью к Кзахму, оскорблений, а возможно, и наказания от которого он боялся, Камр решился на страшный риск.

– Тзохи пойдут в атаку и уничтожат человека Реки, – сказал он.

– Но два тзоха уже ранены здесь, еще двое лежат в каноэ Хоуа, – ответил человек со шрамами.

– Неужели тзохи разучились мстить за себя? – ухмыльнулся Камр. – Неужели они дрожат, как аисты перед орлом? Если человек