Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

— Я не слышал, — удивился барон.

— В таких водоворотах время затягивает человека в бесконечную петлю, выбраться из которой можно нескоро. Известны случаи, когда человек, проведя в такой пещере, как он полагал, пару часов, вернувшись, обнаруживал, что его уже забыли, а жена живёт с другим.

— Обычная история, — мрачно подтвердил Анри. — И как надолго в такой петле можно застрять?

— Бывает, проходят месяцы или даже годы. В 2001 году турист-японец вышел из пещеры Гулинь, проведя в ней, по его мнению, около восьми часов. Но было достоверно установлено, что он находился там без воды и питья три года.

— Если они просидят там годы, планета погибнет, — встревоженно констатировал Анри.

— Не погибнет. Они скоро выйдут оттуда. Если с ними религиозный учитель, он не пропустит праздник Рош-а-Шана и тем более праздник Суккот.

— Но это будет только через месяц.

— Вот и хорошо. Опасности для ребят нет, в их личном времени пройдёт всего пара часов.

— А планета?

— Мироздание подождёт. Я тебе обещаю, — улыбнулась баронесса. — Особенно если ты будешь каждый день надевать чистую сорочку.

Барон недоверчиво смотрел на жену. Житейская практика показывала, что её самые странные выводы и прогнозы почему-то, в противовес любой нормальной логике, оказывались верными. Он решил подождать.

Последующие за этим дни тянулись невыносимо медленно, на фоне нетерпеливо метущегося ума барона. Всё было без изменений. Мир катился в тартарары, того и гляди, случится всемирная катастрофа и он будет разлучён с Роджером и отлучён от конных прогулок.

А беседа в пещере продолжалась так же несуетно.

К концу сентября терпение Анри было на исходе. Он рявкнул на дворецкого, отчитал секретаря и дал пинка незнакомой кошке, неведомо как оказавшейся в парке и опрометчиво решившей потереться об его ноги.

Второго октября его долготерпение иссякло. Он вызвал к себе начальника отряда специального назначения.

— Пора заканчивать эти пещерные посиделки. Надо аккуратно взять моих сотрудников и доставить сюда, — сформулировал барон.

— А они захотят поехать с нами?

— Не знаю, — честно ответил барон, с повышенным интересом разглядывая завиток на деревянной крышке своего стола.

Опытный профессионал опешил.

— Вадима… Ольгу…. Максима… и Софию?.. — в простом перечислении имён звучало столько драматических оттенков, что позавидовали бы многие великие актёры. — Аккуратно?! Взять?! И… доставить?!

— Почему вы говорите отдельными словами? Попробуйте связать их в предложение, — посоветовал барон.

— Живыми??? — складывать слова в предложения начальнику спецназа по-прежнему не удавалось.

— Вы что, с ума сошли? Конечно, живыми. И невредимыми.

— Как???

— Что «как»?

— Как это сделать? — похоже, тот наконец пришёл в себя.

— Ну, не знаю. Закачайте в пещеру сонный газ.

— А они уснут?

— Вот вы и проверите это, — заявил барон. Он поднялся, показывая, что разговор окончен.

Начальник охраны козырнул и стремительно вышел из кабинета. Он хорошо знал, что взять живым опытного боевого мага вроде Вадима ещё никому не удавалось. Тем более когда тот в компании со злой ведьмой…

Девушки быстро взрослеют. Тем более если они компьютерные гении, над разумом которых грозовой тучей висит страшный диагноз «шизофрения». Соня тщательно оберегала свою тайну, как разведчик в тылу врага, понимая, что в случае провала остаток дней придётся провести в психбольнице.

Между ней и другими людьми лежала пропасть. Постоянный самоконтроль стал способом существования, отчего девочка казалась окружающим тихой, вежливой и даже слегка замкнутой. В обычном мире находилась лишь крохотная часть Сони, словно она была айсбергом, скрывающим в невидимой глубине свою непостижимую громадную мощь. Удачно спрятав с раннего детства большую часть себя от посторонних, ей удалось избежать снисходительной жалости взрослых к больному ребёнку и, самое главное, лечения, которое неминуемо превратило бы девочку в тихую идиотку. Она не считала себя больной. Ущербными казались все остальные. Словно она, зрячая, попала на остров слепых, и надо притворяться, что ты ничего не видишь, чтобы не прослыть ненормальной. Ведь слепцы уверены, что норма — это отсутствие зрения.

Девочка не задумывалась, что у неё с мозгом: дар или недостаток. Просто жила, воспринимая мир таким, каким он ей являлся. Случалось, что некоторые взрослые вдруг начинали с подозрением коситься, будто чуяли в ребёнке нечто чужое и оттого страшное. Но, узнав, что она вундеркинд, сразу успокаивались. Гениям позволительно быть непохожими на других.

С каждым годом притворяться становилось всё легче. Привычка. Тем более что в последние годы её занимали совсем другие вопросы. Тело расцветало, не заботясь проблемами мозга.

Девушка перестала купаться в ванной с игрушечной уточкой и изучила в интернете разнообразные формы взрослого досуга. На школьных вечеринках пару раз разрешила поцеловать себя, сделав вывод, что обычные мальчики крайне заурядны. Особенно по сравнению с отважным Джимом Хокинсом, плававшим с пиратами к Острову сокровищ. Возникнув из потусторонней реальности, он поражал страстными рассказами о невероятных приключениях. Теперь к ней на чердак частенько захаживали пылкие принцы и романтические пираты. Их взгляды окутывали и гладили, а от хрипловатого голоса кожа покрывалась мурашками.

Старые друзья приходили всё реже, и даже с подругой Золушкой случилась нелепая размолвка, когда та застала своего принца примеривающим хрустальный башмачок к Сониной ножке.

Новые гости любили балы. Приходилось соответствовать. Меры были приняты самые решительные. Соня стала мазать лицо и плечи дорогущим кремом от веснушек, гарантировавшим роскошную матовую кожу. И записалась в танцевальную студию, только что открытую на окраине городка в металлическом ангаре. Внутри имелся просторный зал, пол которого выстлали паркетной доской, а под потолком живописно висели металлические балки, провода и трубы. Вместо стульев — автомобильные покрышки, оставшиеся от прежнего владельца. Их попарно уложили друг на друга и прикрыли разноцветными тряпочками. Горожане окрестили новое заведение «Школа танго имени Соломона Бляхера».

Соня не обращала внимания на убогие крохотные раздевалки и единственный туалет в закутке под лестницей, где на антресолях располагался офис владельца студии, по совместительству бухгалтера и тренера.

В её мире зал был великолепен. В сияющем паркете отражались хрустальные люстры, а за мраморными колоннами толпилась нарядная публика. Соня, закрыв глаза, кружилась в центре. Она была нарасхват, и всё новые и новые партнёры настойчиво приглашали, склонив голову и протягивая жаждущую руку. Невидимые посторонним, с ней танцевали аргентинские tanguero — высокие, со смоляными волосами, одетые в свободные чёрные брюки и тёмные рубашки. В верхней части рубашки не застёгивались, и виднелась мускулистая, покрытая волосами загорелая грудь. Они увлекали Соню в свои объятия, шепча незнакомые щекочущие слова в её пылающие от волнения ушки.