Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - Арсен Мартиросян

После возвращения Тухачевского из Лондона Уборевич стал набиваться «в гости» к геррам генералам. И как только герры генералы официально подтвердили свое приглашение принять участие в качестве наблюдателя на осенних маневрах вермахта в Бад-Киссингене, «стратеги», т. е. Тухачевский, Якир, Уборевич и др., тут же, в апреле 1916 г., провели стратегические военные игры в Генеральном штабе.

Об этих играх ходит немало легенд, лейтмотив которых «вот какие гениальные они были»! Однако в действительности все было куда прозаичней — эти игры явились одним из наиболее ярких свидетельств того, как за народные деньги кучка пособников Троцкого проверяла возможность нанести непоправимое поражение армии того народа, который их вскормил, вспоил и, во многом отказывая себе, обеспечивал их буквально всем: от высокого денежного и вещевого довольствия до оружия и боеприпасов.

Именно на этих играх впервые была установлена очень опасная для гитлерюг в блицкриге ситуация фронтального столкновения с РККА, особенно на пространстве левого для них крыла.

И потому-то гитлерюги по итогам уже своих командно-штабных стратегических игр на картах пришли к выводу, что без плацдарма непосредственно у границ СССР, особенно на Белорусским направлении, и блицкриг обречен на провал едва ли не в самом начале. Кстати, именно поэтому во время апрельских 1936 г. игр фактор внезапного нападения никак не учитывался Тухачевским и К°, и развертывание РККА в игре «осуществлялось беспрепятственно».

А ведь Тухачевский, как убедимся, в это время уже абсолютно точно знал, что гитлерюги полностью перешли к стратегии блицкрига, в т. ч. и из-за огромного значения фактора внезапности в ней!

Именно по итогам этих игр было окончательно установлено, что «группы вторжения не в состоянии выполнить тех задач, которые на них возлагались на первом стратегическом этапе борьбы».

Было окончательно установлено, что поскольку эти группы «слишком малы по своему составу и нацеливались на действия по изолированным направлениям», то это «могло привести их к последовательному разгрому». Да, в общем-то Тухачевский и сам не скрывал этого — в своих показаниях следствию он так и указал, что «в результате этой игры подтвердились предварительные предположения о том, что силы (число дивизий), выставляемые РККА по мобилизации недостаточны для выполнения поставленный ей на западных границах задач»[549].

Именно тогда последовательно и окончательно было установлено, что ни группы вторжения, ни создаваемые вместо них ударные армии вторжения не в состоянии были выполнить поставленных задач, и потому подобные задачи надо возложить на весь Первый стратегический эшелон. Проще говоря, была выработана формула поражения — чем круче переакцентировка усилий по направлениям, чем выше уровень задач и исполнителей безумной идеи немедленного встречно-лобового контрнаступления в формате контрблицкрига, тем выше, шире и катастрофичней масштабы поражения и разгрома войск Первого стратегического эшелона именно в начальный период войны!

Кстати говоря, помогли «стратеги» определить и количественный масштаб столкновения: примерно до 200 дивизий должен был выставить вермахт, чтобы добиться успеха. Именно это и было осуществлено гитлерюгами — 190 дивизий участвовали в нападении на СССР, в т. ч. 160 — собственно вермахта и 30 «союзничков» Германии. Кстати, Тухачевский и К° «проверяли» именно «союзнический» вариант консолидации сил для нападения, и тоже с 30 «союзными» Германии дивизиями. Именно обо всем этом и пытался предупредить высшее руководство CCCP Я. М. Жигур!

Если подвести итог «рассуждениям» Тухачевского, то получается, что Прибалтийское направление — второстепенное, Белорусское — фантастическое, главное — Украинское?

Можно было бы все это списать на 1937 г, если бы, как всегда не одно «но»: накануне войны войска Первого стратегического эшелона сосредоточивались и разворачивались именно по этой схеме и по этой же схеме грянула трагедия 22 июня 1941 г. — мгновенно была проломлена вся «система прикрытия и обороны» как на «второстепенном», т. е. Северо-Западном (в полосе ПрибОВО) направлении, так и, особенно, на «фантастическом», по словам Тухачевского, и игнорировавшемся дуэтом Тимошенко — Жуков в своем особом мнении Белорусском (Западном) направлении! Менее чем за неделю боев почти вся Прибалтика была оккупирована, Западный фронт перестал существовать как фронт, а Минск действительно был взят к исходу 5-го — началу 6-го дня агрессии!

Подчеркиваю, что все произошло по одной и той же схеме. Вот, например, схема удара, который Жуков (совместно с Тимошенко) ожидал от немцев:

Найдите хотя бы одно принципиальное различие. Не нашли? Правильно, и не найдете, потому что нет даже тени намека на оное! Даже если и сдвинуть, в схеме Тухачевского границы СССР восточнее, как оно и было в 1937 г.

Зато на обеих в наличии та самая «фантастика», которую излагал еще Тухачевским, — что-де «Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит себе задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю (т. е. он, Тухачевский, видите ли, так считает! — А. М.) такую задачу совершенно фантастической».

Бывший ефрейтор еще в Первой мировой войне вдребезги разгромленной кайзеровской армии не в пример недоучке-поручику бывшей царской армии не считал такой вариант своих действий фантастикой. К тому моменту, когда уже Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский письменно изложил свой процитированный выше стратегический бред, все так же бывший ефрейтор уже лет 12 как открыто это провозглашал! Со времен еще первого издания «Майн Кампф» провозглашал, т. е. с 1925 г.

Что же до военного аспекта этой проблемы, то как минимум за полгода до стратегического бреда маршала Тухачевского Гитлер уже не считал такой вариант своих будущих действий фантастикой. Ведь именно под его, Гитлера, прямым влиянием по итогам уже неоднократно упоминавшихся стратегических командно-штабных игр вермахта в конце 1936 г. — начале 1937 г. был сделан вывод, что «никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше»!

Т. е. уже тогда, на рубеже 1936—1937 гг., основной удар вермахта замышлялся с плацдарма в Восточной Польше, сиречь в центре западной границы СССР в направлении Минск — Смоленск — Москва.

Тухачевский знал об этой информации разведки и тем не менее откровенно лгал даже в своих письменных показаниях следствию! Лгал в т. ч. и вопреки даже своим прежним прогнозам конца 20-х — начала 30-х гг., в которых указывал, что основное направление будущей агрессии против СССР — с западного вектора, т. е. с польского плацдарма.