Битва титанов. Несущие смерть - Маркус Хайц

Короткая шея венчалась драконьей головой, покрытой шипами и рогами. Четыре серых глаза теснились прямо над костистым носом, над ними виднелся второй ряд, но два верхних глаза почему-то были синими. Кордрион, отстранившись от поверхности скалы, пытался вцепиться когтями в камни и подтянуться наверх.

Какое-то чудище с тремя руками с ревом бросилось на Тунгдила, распахнув широкую пасть. Бордовый язык метнулся вперед, и гном увидел на нем много мелких крючков.

Златорукий парировал Кровопийцей, острое лезвие довершило выпад, взрезав плоть. Монстр, поскуливая, отскочил, втянув окровавленные останки языка в рот.

Но Тунгдил не отступал, не успокоившись до тех пор, пока не перерубил чудовище пополам.

— Возвращайся назад в бездну, из которой ты вылез. — Он наставил Кровопийцу на Кордриона. — Я не верю в непобедимость чудовищ, как бы ни выглядели мои враги.

Два синих глаза уставились на Тунгдила. Кордрион опустился на передние лапы. Его голова находилась в десяти метрах над Златоруким. Открыв гигантский рот, чудовище зарычало, и гном увидел, что каждый его зуб длиной в два убариу.

Сзади послышался шум шагов и грохот оружия и доспехов. Флагур со своими убариу и подземными пробился к Златорукому. При помощи бронемашин отряду удалось уничтожить чудовищ и очистить проход к Черному Ущелью. Кордрион облегчал им задачу, так как остальные уроды, еще таившиеся в расщелине, не решались пройти мимо своего собрата.

— Помоги нам, Убар, — взмолился Флагур, — что мы можем сделать с этим монстром?

— Теперь я понимаю, что для таких созданий нужны акронты. — Тунгдил не испытывал страха. Кровопийца придавал ему уверенность, лишь подстегивавшую его упрямство. — Но если мы не попытаемся уничтожить эту бестию, то никогда не узнаем, способен ли его остановить кто-то, кроме акронта. — Гном понесся вперед, целясь острием клинка в лапу, сомкнувшуюся на скалистом краю. — Пока он остается в Ущелье, у нас есть преимущество. Перережьте ему связки, рубите все, до чего сможете дотянуться. Рано или поздно он упадет!

Флагур посмотрел гному вслед.

— Ему неведом страх, — одобрительно пробормотал он, поднимая копье. Древко уже пропиталось кровью убитых чудовищ. — Вперед! — Убариу перешел на бег.

Дышалось трудно — рана от стрелы давала о себе знать.

Солдаты, подняв оружие, бросились за своим командиром… И тут послышался уже знакомый вопль. Вот только доносился он не из глотки возвышавшегося перед ними чудовища. Флагур замедлил шаг. Кровь застыла у него в жилах от ужаса. Опьянение боем сменилось страхом.

— Тунгдил! Вернись! Их двое!

Но гном его не слушал.

И тогда Кордрион открыл пасть и выдохнул на воинов Флагура белое пламя.

Года успела отреагировать и поджала левую ногу. Провернувшись на балке, она ухватилась за соседнюю поперечину и подтянулась наверх. Гномка никогда не предполагала, что способна на такие акробатические трюки. Долгие часы тренировок, все эти отжимания и возня с тяжелыми грузами окупились сполна. Года решила, что больше не станет возмущаться по поводу придирок Боиндила.

Канаты с кошками пролетели рядом с ней, крючья зацепились за поперечины. Часть чудовищ пыталась вырвать артефакт из земли, в то время как их собратья отбивались от Бешеного и Зирки, хотя это и стоило им жизни.

— Быстрее! — крикнул мастер ученице.

Он понимал, почему у него так кружится голова: союзница Фургаса использовала отравленный кинжал, и яд уже начал действовать.

— Тебе так просто от меня не отделаться, — Года поползла к Фургасу.

— Но ты пока не убила меня, — ловя губами воздух, магистр обнажил кинжал.

— Пока, — уклонившись от удара, гномка перехватила руку и вырвала у Фургаса оружие.

Нетрудно победить смертельно раненного магистра. Года всадила кинжал ему в тело. Испустив последний вздох, Фургас умер.

Теперь ей предстояло выполнить пренеприятнейшую задачу. Пришлось долго ковыряться в его теплых зловонных внутренностях, прежде чем Года нащупала твердый камень в склизкой плоти.

— Он у меня! — крикнула Года, чтобы подстегнуть волю защитников к победе.

Вырезав камень, она столкнула труп Фургаса с крепления, и тело глухо ударилось оземь.

Не тратя времени на то, чтобы очистить бриллиант, девушка вжала его в разъем и опустила четыре скобы, которые должны были удерживать камень.

— Ну, давай, начинай действовать, — прошептала она, коснувшись бриллианта кончиками пальцев.

Из расщелины донесся зловещий крик. Белое пламя полыхнуло над полем боя. Убариу и подземные вспыхнули, словно факел, их отбросило, и они упали на скалистую землю, словно гаснущие искры костра. Переднюю бронемашину объяло пламя, стальные пластины оплавились, а деревянный остов мгновенно распался в прах.

Кордрион выбрался на свет. Издав еще один вопль, от которого рушились скалы, он вылез из расщелины и на четырех задних лапах пополз вперед. Его крик был исполнен предчувствия победы. Года не могла разглядеть, насколько он огромен. Двадцать шагов в высоту и шестьдесят в длину?

Войско бросилось бежать от Ущелья, не сумев преодолеть страх. Выпрямившись, Кордрион расправил бледные кожистые крылья, и вокруг стало темно, словно зловещая туча закрыла солнце.

— Года! — закричал Боиндил.

Он только что поверг своего последнего противника, вскрыв ему грудную клетку. Сломанные ребра пронзили сердце и пищевод. Бешеный, Зирка и Родарио сумели предотвратить падение артефакта.

— Мы ждем! — У гнома подогнулись ноги, и он осел на землю рядом с убитым врагом.

В глазах у него потемнело. Мир обернулся пляской ярких красок.

Зирка уставилась на гигантское чешуйчатое тело Кордриона.

— Тунгдил, — в ужасе прошептала она, уже понимая, что ее возлюбленный не мог спастись. Белое пламя плавило и камень, и сталь.

— Он выжил, — заявил Боиндил, превозмогая действие яда. — Книгочей всегда выживает. Боги любят его.

Тем не менее на его лице отражалась неуверенность. Бешеный еще никогда не видел такое чудовище. Кордрион, давя лапами убариу и подземных, выпустил еще одну волну белого пламени, в мгновение ока спалив пятьсот солдат. Последняя бронемашина тоже попала под огонь и воспламенилась. От нее осталась лишь раскаленная груда металла. С каждым мигом, проведенным вне Ущелья, Кордрион набирал силу.

В душе Годы горячей волной поднялись отчаяние и ярость. Она в порыве гнева изо всех сил ударила по бриллианту, послышался тихий щелчок, и камень продвинулся дальше в разъеме.

Балки озарились серебристым свечением, затем свет перекинулся на металлические кольца, символы вспыхнули так ярко, что Годе показалось, что она вот-вот лишится зрения.

Когда гномка вновь смогла видеть, оказалось, что вокруг колец сформировалась сфера из яркого света. Вторая такая же сфера куполом накрывала Черное Ущелье.