Шестое Правило Волшебника - Терри Гудкайнд

– Я хочу подождать. – К удивлению Никки, в голосе его сквозило недоверие. – Я беспокоюсь за Ричарда, – добавил он так, что это прозвучало как обвинение.

Я тоже за него беспокоюсь. Иначе зачем я, по-твоему, пришел к тебе – только потому, что испугался за Ричарда и не знал, что делать. Все остальные либо на работе, либо ушли за хлебом. – Камиль повернулся и прислонился спиной к стене. – Я не верю, что ты волнуешься за него, но я просто не знал, что делать.

Никки смахнула со лба взмокшую прядь.

– Я тебе не нравлюсь, верно?

Он по-прежнему не смотрел на нее.

– Да.

– Могу я спросить, почему?

Камиль стрельнул глазами по сторонам, чтобы проверить, не слушает ли их кто. Но все были погружены в свои собственные заботы.

– Ты – жена Ричарда, и ты предала его. Ты привела Гейди к себе в комнату. Ты шлюха.

Никки заморгала, удивленная его словами. Камиль, прежде чем продолжить, снова огляделся.

– Мы не понимаем, почему такой человек, как Ричард, живет с тобой. Каждая безмужняя женщина в нашем доме, да и в соседних тоже, говорила мне, что, будь она его женой, никогда бы в жизни не легла с другим мужчиной. Они все в один голос твердят, что не понимают, почему ты так поступила с Ричардом. Все огорчились за него, но он нас даже слушать не захотел, когда мы пытались сказать ему об этом.

Никки отвернулась. Она внезапно не смогла больше смотреть на юношу, только что обозвавшего ее нехорошим словом, и по праву.

– Ты ничего не понимаешь, – прошептала она. Краем глаза она заметила, как Камиль пожал плечами.

– Ты права. Я не понимаю. Я не понимаю, как можно сделать такую гадость такому мужу, как Ричард, который так тяжело работает и так хорошо о тебе заботится. Чтобы сотворить такое, нужно быть очень плохим человеком, которому совершенно наплевать на собственного мужа.

Никки почувствовала, как по щекам текут слезы.

– Я забочусь о Ричарде куда больше, чем ты можешь себе представить.

Он не ответил. Повернувшись, она поглядела на него. Камиль тихонечко качался у стенки. Ему было слишком стыдно за нее, он был слишком зол на нее, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Камиль, помнишь, как мы пришли жить в ваш дом?

Парень кивнул, по-прежнему не глядя на нее.

– Помнишь, как ты, Набби и Гейди обращались с Ричардом, каких гадостей ему наговорили? Какими гнусными словами его обзывали? Как угрожали ему ножами?

– Я совершил ошибку, – ответил он, и похоже, искренне.

– Вот и я тоже допустила ошибку, Камиль. – Никки даже не пыталась скрыть слез. Добрая половина женщин в комнате плакали. – Я не могу тебе объяснить, но мы с Ричардом поссорились. Я разозлилась на него. Я была не права. Было глупо с моей стороны сделать такое. Я допустила ужасную ошибку.

Никки шмыгнула носом и достала маленький платочек. Камиль следил за ней краем глаза.

– Я признаю, что это не такого же рода ошибка, как ваше с Набби поведение при первой встрече с Ричардом, но тем не менее это ошибка. Я тоже грубо сыграла.

– Ты не хочешь Гейди?

– Да меня от него тошнит! Я просто использовала его, потому что была зла на Ричарда.

– И ты сожалеешь?

У Никки дрожал подбородок.

– Конечно, сожалею.

– Ты больше так не сделаешь, даже если рассердишься на него? Не пойдешь с другим?

– Нет. Я сказала Ричарду, что допустила ошибку, что мне очень жаль, что я больше никогда так с ним не поступлю. Я говорила искренне.

Камиль некоторое время размышлял, глядя на женщину с ребенком. Ребенок плакал не переставая, потому что хотел на ручки. Женщина что-то тихо проговорила, и малыш прижался к ее ноге и надулся, но кричать перестал.

– Если Ричард может простить тебя, то мне тоже не следует на тебя сердиться. Он твой муж. Вы должны разбираться между собой, не мое это дело. – Он коснулся ее руки. – Ты допустила глупую ошибку. Но теперь все кончено. Не плачь больше из-за этого, ладно? Теперь есть дела поважней.

Никки кивнула, улыбаясь сквозь слезы.

Камиль едва заметно улыбнулся.

– Мы с Набби сказали Гейди, что отрежем ему... сказали, что зарежем его за то, что он сделал с Ричардом. Гейди пригрозил нам ножом, и мы дали ему уйти. Гейди обожает свой ножик. Ему уже доводилось резать им людей. Серьезно резать. Он велел нам дать ему пройти, потому что собирается вступить в армию, что он своим ножом будет выпускать кишки врагам Ордена, что станет героем войны и у него будет много женщин куда лучше жены Ричарда.

– Уверена, что буду не единственной женщиной, пожалевшей о том, что вообще с ним повстречалась.

Только далеко за полдень Народный Защитник Мускин начал прием граждан. У Никки спина разламывалась, но это было ничто в сравнении с тревогой за Ричарда. Два гвардейца подводили людей по одному к столу Мускина.

Очередь продвигалась довольно быстро, потому что Защитник не терпел долгих разговоров. Он быстро пролистывал какие-то бумаги, прежде чем что-то сказать просителю. Но в комнате было так шумно от плача и криков, что Никки не слышала ни слова.

Когда подошла ее очередь, один из гвардейцев отодвинул Камиля в сторону.

– Граждане могут разговаривать с Защитником только по одному.

Никки жестом велела Камилю отойти в сторону и не устраивать скандала. Гвардейцы взяли ее под руки и чуть ли не волоком потащили к Защитнику. Никки возмутило, что с ней обращаются так грубо, как с какой-то обыкновенной... гражданкой.

Она всегда пользовалась определенной властью, иногда гласной, иногда негласной, и никогда особенно не задумывалась над этим. Она хотела, чтобы Ричард познал, как живет обычный трудовой народ. А Ричард вроде бы вполне процветает.

Гвардейцы стояли вплотную к ней, на тот случай, если она вдруг задумает что-нибудь учинить. Они тут всякого навидались. Никки вспыхнула от такого обращения с ней.

– Защитник Мускин, моего мужа...

– Имя. – Его темные глаза скользили по очереди. Наверняка прикидывает, сколько осталось до ужина.

– Ричард.

Он глянул на нее.

– Полное имя.

– Его зовут Ричард Сайфер. Его взяли вчера поздно вечером.

Никки не хотела произносить слово «арестовали», опасаясь усугубить обвинение.

Мускин пошелестел бумагами, совершенно не интересуясь ею. Никки сочла несколько обидным, что этот мужчина не смотрит на нее тем типично мужским расчетливым взглядом, словно мысленно представляя то, что скрыто под одеждой, будто она не понимает, чем они заняты. Оба гвардейца, впрочем, глаз не отрывали от ее бюста.

– А! – Защитник Мускин помахал бумажкой. – Тебе повезло.