Смертельная белизна - Роберт Гэлбрейт

– Да, – ответил Страйк, – должен признать, что похоже. Спасибо вам за откровенность.

Кинвара демонстративно посмотрела на высокие часы, которые уже показывали начало четвертого ночи, однако Страйк отказался понять намек.

– Миссис Чизл, последний вопрос, причем, рискну предположить, довольно личного свойства.

– Ну что еще? – вспылила она.

– Я недавно разговаривал с миссис Уинн. Вы знаете, кто такая Делия Уинн…

– Делия-Уинн-министр-спорта, – отчеканила Кинвара точно так же, как это сделал ее муж при первой встрече со Страйком. – Как не знать? Весьма своеобразная особа.

– В каком отношении?

Кинвара нетерпеливо передернула плечами, как будто ответ подразумевался сам собой.

– Не важно. Что она вам наговорила?

– Что во время вашей прошлогодней встречи вы были совершенно убиты, и, по ее мнению, оттого, что у вашего мужа, по его собственному признанию, была связь на стороне.

Кинвара открыла рот, но тут же прикусила язык. Несколько секунд посидев без движения, она тряхнула головой, словно хотела прочистить мозги, и сказала:

– У меня… были подозрения в его неверности, но, как выяснилось, ошибочные. Я все истолковала неправильно.

– Если верить миссис Уинн, муж бросил вам довольно жестокие слова.

– Мыслимо ли вспомнить тот разговор? Мне тогда нездоровилось. Я поддалась эмоциям и все истолковала неправильно.

– Простите меня, – сказал Страйк, – но со стороны ваш брак выглядел…

– Какая мерзкая у вас работа! – взвизгнула Кинвара. – Какими гадостями вы занимаетесь. Да, наш брак разладился, и что из этого? Вы думаете, теперь, когда умер мой муж, когда он лишил себя жизни, я захочу перемалывать это заново с вами и вашей помощницей – с двумя чужими людьми, которых по глупости втянула в эту историю моя падчерица, чтобы выплеснуть на поверхность всякую муть и многократно ухудшить наше положение?

– Надо понимать, ваше мнение круто переменилось? Нынче вы считаете, что ваш муж лишил себя жизни? Но ведь во время нашей предыдущей беседы вы предположили, что Аамир Маллик…

– Не знаю, что я тогда наговорила! – истерически выкрикнула она. – Вам не понять, каково мне было после самоубийства Джаспера: тут и полиция, и родня, да еще и вы! Могла ли я помыслить, что такое возможно? Я не имела представления… все было как в тумане… Под конец жизни Джаспер испытывал сильнейший стресс, злоупотреблял спиртным, ходил сам не свой – шантаж, боязнь разоблачения… да, я считаю, он наложил на себя руки, и мне придется жить с тем, что я не вовремя его бросила и это, возможно, стало последней каплей!

Норфолк-терьер опять неистово затявкал. Лабрадор вздрогнул, проснулся и тоже зашелся лаем.

– Прошу вас, уходите! – вскричала, поднимаясь, Кинвара. – Уходите! Я с самого начала не хотела вашего вмешательства! Избавьте меня от своего присутствия, сделайте одолжение.

– Конечно, – вежливо согласился Страйк, опуская пустой стакан. – Но можно мне хотя бы пристегнуть ногу?

Робин уже встала. Кинвара со стаканом в руке, тяжело дыша, наблюдала, как сыщик закрепляет протез. Наконец Страйк уже приготовился встать, но после первой попытки рухнул на диван. С помощью Робин ему наконец удалось принять вертикальное положение.

– Что ж, до свидания, миссис Чизл.

Вместо ответа Кинвара вновь распахнула застекленную дверь и цыкнула на резво вскочивших собак, чтобы те не выбежали в сад.

Стоило непрошеным гостям сделать первые шаги по гравию, как за их спинами хлопнула застекленная створка двери. Робин, поправляя резиновые сапоги, услышала пронзительный скрежет латунных колец – это Кинвара задернула шторы, перед тем как отозвать собак.

– Вряд ли я доковыляю до машины. – Страйк остерегался переносить вес на протезированную ногу. – Задним числом должен признать, что напрасно хватался за лопату.

Не говоря ни слова, Робин взяла его руку и положила себе на плечи. Он не сопротивлялся. Бок о бок они медленно брели по траве.

– Ты не прочел по губам, что я тебе сказала? – спросила Робин.

– Что наверху кто-то есть? – Он отчаянно морщился, наступая на протез. – Ну почему же, прочел.

– Похоже, ты ничуть не…

– Я ничуть не удивился… Погоди, – осекся он и остановился, по-прежнему опираясь на Робин. – Ты ведь туда не поднималась?

– Поднималась, – ответила Робин.

– Ты спятила, мать твою!..

– Я слышала шаги.

– А вдруг бы на тебя напали?

– У меня с собой было чем защититься, так что… не поднимись я наверх, нам бы не видать вот этого.

Достав свой телефон, Робин передала его Страйку, предварительно выведя на дисплей фотографию картины, брошенной на кровать.

– Ты просто не заметил, какое лицо было у Кинвары, когда она увидела пустую стену. Корморан, пока ты не спросил, она понятия не имела, что картину убрали. Тот, кто прятался наверху, пытался ее спрятать, пока Кинвара была на улице.

Страйк долго смотрел на дисплей, и все это время его тяжелая рука лежала на плечах у Робин. В конце концов он спросил:

– Это чалая лошадь?

– Шутишь? – Робин не поверила своим ушам. – Мы собираемся обсуждать масти лошадей? Прямо сейчас?

– Ответь.

– Нет, чалая масть – это когда сильная примесь белых волос на черном фоне и…

– Надо звонить в полицию, – перебил Страйк. – Вероятность нового убийства резко возрастает.

– Ты серьезно?

– Более чем. Помоги мне добраться до машины, и я тебе все расскажу… но сейчас не приставай, иначе эта нога, сука, меня доконает.

Через три дня Страйк и Робин получили беспрецедентное приглашение. В порядке любезности за то, что они решили не соперничать, а сотрудничать с органами правопорядка, передав им сведения о похищенной Флик записке и о «Скорбящей кобыле», полиция Большого Лондона допустила партнеров-сыщиков в самое сердце расследования – в Новый Скотленд-Ярд. Привыкшие к тому, что полиция видит в них либо помеху, либо выскочек, Страйк и Робин удивились, но испытали благодарность за неожиданное потепление отношений.

Когда они приехали, из допросной на минуту высунулся высокий блондин-шотландец, начальник следственной бригады, чтобы только пожать им руки. Страйк и Робин узнали, что на допрос привезли двоих подозреваемых, но обвинения еще не предъявили.

– Все утро – истерики и несознанка, – сообщила им дежурный офицер Джуди Макмаран, – но к концу дня, надо думать, мадам расколется.

– Может, дадим им взглянуть, Джуди? – попросил ее подчиненный, окружной инспектор Джордж Лэйборн, который, встретив Страйка и Робин у входа, проводил их наверх. Этот круглый как шар коротышка напомнил Робин автоинспектора, который позволил себе заноситься, когда на обочине с ней приключилась паническая атака.