Обитель Апельсинового Дерева - Саманта Шеннон

Она с разбегу нырнула в волны. Море кипело под ветром, но Тани умела справляться с его яростью.

Сердце ее воспрянуло к жизни. Весь срок своего изгнания она носила броню такой толщины, что разучилась чувствовать боль. И теперь упивалась теплыми объятиями волн, соленой горечью во рту, зная, что одно неверное движение может стоить ей жизни.

Всплыв на поверхность за воздухом, она окинула взглядом корабль. Паруса были убраны, на корме бился белый флаг с мечом и короной. Морской герб Иниса – богатейшей из стран Запада. Еще один глубокий вздох – и она снова ушла глубоко под воду.

Борт оказался прямо над ней. Тани дождалась подкинувшей ее волны и ухватилась за свисавшую с палубы веревку.

Она знала корабли. Жемчужина заменит ей команду. Вместе они укротят деревянного зверя.

На берегу никого не было. Вара не выдал ее старцам. К утру от призрака, которым она стала, не останется и следа.

Тани полезла по веревке.

Лоту не дал уснуть звон бамбуковых колокольчиков. Они звенели ночь напролет. Это в довершение того, что он промерз, покрылся коркой соли, а вокруг воняли и храпели немытые пираты. Харло приказал всем выспаться перед поисками пресной воды.

Сам капитан бодрствовал у очага. Лот посмотрел, как играли отблески огня на его лице. Они высветили и белую татуировку, обвивавшую предплечья, блеснули на медальоне в его руках.

Лот сел, натянул рубашку. Харло покосился на выходящего, но ничего не сказал.

Снаружи лил дождь. Мелаго, сторожившая дом, окинула его взглядом:

– Собрался на полночную прогулку?

– Что-то сон не идет. – Лот застегнул рубаху. – Я ненадолго.

– А твои тени знают?

– Я их не будил. И скажу спасибо, если и ты не станешь их беспокоить.

– Ну, они, верно, здорово устают во всей этой броне. Удивительно, как еще не заржавели. Не думаю, чтобы здешние мудрецы устроили на тебя засаду, – продолжала Мелаго, – но держи ушки на макушке. И вот еще, возьми. – Он бросила ему свою дудку. – Мы ведь не знаем, что у них на уме.

Лот кивнул и втиснул горящие ступни в сапоги.

Он прошагал под древесными сводами, держась еще не погасших фонарей, и снова вышел на лестницу к морю. Никогда еще он не шагал так тяжело. Добравшись наконец до низа, нашел укрытие от ветра и сел на песок, дрожа под промокшим плащом.

Если буря затянется, они застрянут на этом забытом Святым островке на целые недели, а время уходит. Он не мог подвести Сабран. Под вновь и вновь разрывающими темноту молниями он воображал падение Иниса – неизбежный итог его неудачи.

А потом увидел женщину.

Она была уже на середине пляжа. На миг молния выхватила из темноты блузу темного шелка и кривой меч в ножнах у нее на боку. И тут же она плавным движением скользнула в воду.

Лот мигом вскочил на ноги. Попытался высмотреть ее в волнах, но молнии больше не вспыхивали.

Он мог придумать лишь две причины, заставившие эту ученую даму под покровом ночи плыть к «Розе вечности». Одна – перебить чужаков, может быть, ради спасения от чумы. Другая – украсть корабль. Здравый смысл подсказывал ему вызвать Харло, но в такую ночь никто бы не расслышал свистка.

Что бы ни было на уме у этой женщины, ее надо было остановить.

Лот проковылял по песку. И бросился в воду. Лезть в такое бурное море мог только глупец, но другого выхода не было.

Он проплыл под скалами. Детьми они с Маргрет порой выходили на веслах из Калибурна-Приморского, а вот умение плавать благородному человеку ни к чему. В другую ночь он бы вряд ли осмелился на такое.

Волна накрыла его с головой, загнала на глубину. Лот забил руками и ногами и вырвался на поверхность, хватая ртом воздух.

На палубе «Розы» закричали. Воздух прорезали свистки. Он нащупал руками канат, потом деревянные перекладины ступеней. И подтянулся через борт.

Сим скорчился у подножия мачты. Женщина, одетая в красный шелк, уже на мостике скрестила мечи с плотником. Черные волосы хлестали ее по лицу.

Лот шатался, ловя воздух пустыми руками. Плотник отбил три удара, но четвертый попал в цель, и мужчина рухнул, обливаясь кровью. Женщина ногой сбросила его за планшир. Еще кто-то кинулся на нее сзади, но она вывернулась из схвативших ее рук и локтем ударила ему в лицо. Миг, и нападающий отправился в море вслед за плотником.

– Стой! – крикнул Лот.

Она метнула на него взгляд и, мгновенно перелетев перила мостика, оказалась на палубе перед ним.

Лот развернулся и бросился наутек. Он недурно владел мечом, но эта женщина была не из кротких ученых. Она, кем бы ни была, сражалась как буря. Быстрее молнии, текучая, как вода.

Топая по палубе, Лот подхватил оставшийся без хозяина меч. Женщина у него за спиной выхватила нож. Выбравшись на нос, Лот, стиснув зубы, полез на скользкий от воды планшир. Успеет спрыгнуть, пока она его не догнала.

Что-то ударило его в основание черепа. Лот тяжело, как мешок с зерном, рухнул на палубу.

Его схватили, перевернули на спину. Женщина поднесла нож к горлу. При этом Лот успел увидеть, что́ у нее в другой руке.

По форме такая же, как у Эды, и с таким же неестественным блеском. Словно лунный свет на морской глади.

– Жемчужина, – прошептал он, трогая ее пальцем. – Как… как она к тебе попала?

Она прищурилась. Взглянула на жемчужину, снова на него. Потом подняла глаза на берег, где слышались крики, и маска решимости упала на ее лицо.

Это было последним, что запомнил Лот. Ее лицо и тонкий шрам, похожий на рыболовный крючок.

В Бескрайнем море, далеко на востоке, куда редко заплывали корабли, в девятом часу ночи под звездами, названными по-сейкински Сорокой, плыла «Погоня».

Штурман Падар не обманул ожиданий. Для него небесные тела были фигурами на игральной доске неба, и он умел прочитать их знаки всегда и всюду. Вращение небесного свода не мешало ему предсказывать, где окажется такая-то звезда в такой-то час и как под нее попасть. На палубе «Погони», тепло укутанный меховым плащом, ждал Никлайс Рооз.

«Ян, – думал он, – я почти добрался».

Лая Йидаге стояла рядом с ним, скрестив руки. Лицо в тени ее капюшона было угрюмо.

Мигала Южная звезда – неподвижная точка небосвода. Золотая императрица под взглядами всей команды завертела штурвал, и, когда паруса поймали ветер, «Погоня» стала поворачивать.

– Так держать! – крикнула она, и пираты подхватили ее крик.

Никлайс ощутил, как разрастается радость и в его душе.

Так держать – вперед, к краю карты. К шелковичному дереву и небывалым чудесам.

Очнулся он, зверски замерзнув, под болезненно зарумянившимся небом, оставлявшим в тени все, что лежало под ним. И не сразу понял, что связан.