Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2. - Джеймс Клавелл

– Хорошо, Джен, – сказал Мак-Айвер; его челюсть по-прежнему сердито выпирала вперед. – Хорошо, ты победила, но ты не просто потеряла лицо, ты потеряла и хвост.

– На борт! – приказал мулла.

– Как быть с Армстронгом? – спросил Мак-Айвер.

– Ему известны правила и время. – Гаваллан обнял Дженни и пожал руку Мак-Айверу. – До скорой встречи и берегите себя.

Он двинулся к самолету, машина поднялась в воздух, и весь долгий путь до главного управления компании ни Дженни, ни Дункан не замечали течения времени. Оба были глубоко погружены в свои мысли.

– Ты – хорошая женщина, Джен, – сказал он, едва они остались наедине, – но я тебя не прощаю.

– Да, Дункан, – смиренно произнесла она, как и подобает хорошей жене – время от времени.

– Я, черт подери, не прощаю тебя совершенно.

– Да, Дункан.

– И оставь эти свои «да Дункан» при себе! – Некоторое время он вел машину молча, потом сказал угрюмо: – Я бы предпочел, чтобы ты была в безопасности в Эль-Шаргазе, но я рад, что ты осталась.

Она ничего не ответила, мудрая женщина. Только улыбнулась. И положила руку ему на колено. Оба теперь ощущали в душе покой и умиротворение.

Поездка снова получилась отвратной, с многочисленными объездами, стрельбой невдалеке, трупами, собаками, толпами обозленных иранцев, кучами мусора – улицы не чистили уже несколько месяцев, джубы давно были забиты отбросами. Ночь опустилась быстро, и стало намного холоднее. Случайные автомобили и набитые людьми армейские грузовики с ревом проносились мимо, нимало не заботясь о безопасности движения.

– Ты не устал, Дункан? Хочешь, я поведу?

– Нет, спасибо, я в порядке, – ответил он, чувствуя огромную усталость; он был очень рад, когда много времени спустя они свернули на свою улицу, темную и зловещую, как все остальные; единственными горящими окнами на ней были окна их офиса на верхнем этаже. Мак-Айвер предпочел бы оставить машину на улице, но он был уверен, что, вернувшись, он найдет топливный бак пустым, несмотря на то что крышка запиралась на замок, если сама машина вообще окажется на месте. Он въехал в их гараж, запер машину, запер гаражную дверь, и они по лестнице поднялись наверх.

Чарли Петтикин встретил их на лестничной площадке с бледным, встревоженным лицом.

– Привет, Мак. Слава Богу, ты… – Тут он увидел Дженни и осекся. – О, Дженни! Что… что случилось? 125-й что, так и не прилетел?

– Прилетел, – ответил за нее Мак-Айвер. – Черт возьми, что тут у вас стряслось?

Петтикин закрыл за ними дверь кабинета, бросил взгляд на Дженни, которая сказала устало:

– Ладно, я пошла в туалет.

Боже всемогущий, подумала она, все это так чертовски глупо, неужели они никогда не поумнеют? Дункан расскажет мне все сразу же, как только мы окажемся вдвоем, так что я все равно все узнаю, а для меня гораздо предпочтительнее было бы услышать все из первоначального источника. Она устало направилась к двери.

– Нет, Джен, – произнес Мак-Айвер, и она остановилась, пораженная. – Ты решила остаться, так что… – Он пожал плечами. Она видела, что в нем что-то изменилось, и не знала, было это хорошо или плохо. – Выкладывай, Чарли.

– Руди вышел на связь по высокочастотке меньше получаса назад. – Торопливо заговорил Петтикин. – НВС сбит перехватчиком, расстрелян и взорвался в воздухе, выживших нет, то…

Дженни и Мак-Айвер побелели как мел.

– О боже! – Она нашарила рукой спинку кресла.

– Я не понимаю, что происходит, – беспомощно продолжал Петтикин. – Это безумие какое-то, как в дурном сне, только Том Локарт уцелел, он сейчас в Бендер-Деламе с Руди. Он…

Мак-Айвер вернулся к жизни.

– Том в порядке? – выдохнул он. – Он выбрался?

– Никто не может выбраться из вертолета, который «взорвался в воздухе». Получается вообще какая-то ерунда, если только это все не прикрытие. Том отвозил запчасти, никаких пассажиров у него не было, но этот офицер, он сказал, что в вертолете было полно народу, а Руди сказал: «Передай мистеру Мак-Айверу, что капитан Локарт вернулся из отпуска». Я даже с ним разговаривал!

Мак-Айвер уставился на него разинув рот.

– Ты разговаривал с ним? Он в порядке? Ты уверен? Из какого еще отпуска, черт подери?

– Понятия не имею, но я с ним разговаривал. Он подошел к микрофону.

– Погоди минутку, Чарли. Как Руди вышел на нас? Он в Ковиссе?

– Нет, он сказал, что говорит из диспетчерского центра Абадана.

Мак-Айвер пробормотал себе под нос непристойное ругательство, испытывая огромное облегчение, что Локарт жив, и одновременно ужасаясь тому, что случилось с Валиком и его семьей. Полно народу? Их должно было быть там всего четверо! В голове роилось полсотни вопросов, на которые ему требовался немедленный ответ, и он понимал, что выхода из ловушки, в которую угодили они с Томом, нет. Ни одной живой душе, кроме Гаваллана, он не рассказывал о настоящем задании Локарта и о дилемме, перед которой встал сам, давая разрешение на полет.

– Давай-ка обо всем сначала и по порядку, Чарли, в точности как было. – Мак-Айвер взглянул на жену, которая стояла замерев. – Ты хорошо себя чувствуешь, Джен?

– Да-да. Я… пойду приготовлю чайку. – Обоим мужчинам ее голос показался очень высоким и слабым, и она прошла на маленькую кухоньку.

Петтикин, дрожа, присел на край стола.

– Насколько точно я запомнил, Руди сказал следующее: «У меня здесь офицер из иранских ВВС и я должен официально знать…» Потом другой голос заговорил по громкой связи: «Говорит майор Казани, служба разведки ВВС! Я требую немедленного ответа. НВС 212 принадлежит компании S-G или нет?» Чтобы выиграть время, я сказал: «Погодите минутку, я найду папку». Я подождал, надеясь, что Руди мне что-нибудь подскажет, но ничего не услышал, поэтому решил, что информацию дать можно. «Да», говорю, «ЕР-НВС – один из наших 212-х». Руди тут же взорвался и разразился такой руганью, какой я от него раньше никогда не слышал, а потом сказал что-то вроде: «Клянусь Богом, это ужасно, потому что НВС попытался удрать в Ирак, и иранские ВВС совершенно правильно сбили этот вертолет, разнесли его и всех, кто в нем был, к чертям собачьим, чего они и заслуживали… кто, черт подери, его пилотировал, и кто, черт подери, был на борту?!» – Петтикин смахнул со лба ручеек пота. – Наверное, я и сам выругался, немножко расклеился, точно даже не помню, Мак, потом сказал что-то вроде: «Это ужасно! Погоди… я возьму журнал полетов», надеясь из последних сил, что мой голос звучал более-менее нормально. Я взял журнал, увидел зачеркнутое имя Ноггера Лейна и рядом приписку «болен», потом имя Тома Локарта и твою подпись, разрешающую выполнение чартерного рейса. – Он беспомощно посмотрел на Мак-Айвера – Было ясно, что Руди не хотел, чтобы я называл Тома, поэтому я просто сказал: «Согласно нашему журналу вертолет никому не приписан для выполнения рейса…»