Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2. - Джеймс Клавелл

– Благодарю тебя.

– Благодари Бога.

– Я благодарю Его, о да, я благодарю.

Он надел сапоги и вскинул автомат на плечо.

– Можно мне с тобой, отец? – спросил Али своим тоненьким, пронзительным голоском. – Я тоже хочу исполнять Божий труд.

– Конечно, пойдем.

Она закрыла за ними дверь и опустилась на скамью. Желудок у нее урчал от голода, она чувствовала себя больной и слабой, слишком усталой, чтобы отгонять мух, садившихся на лицо. Она была на восьмом месяце. Повивальная бабка сказала ей, что роды в этот раз будут тяжелее, чем раньше, потому что младенец лежит неправильно. Она заплакала, вспоминая разрывающую, заставлявшую кричать во весь голос боль последних родов, и тех, что были до этого, и всех остальных. «Не беспокойся, – самодовольно сказала ей старая повитуха, – ты в руках Божьих. Немного свежего верблюжьего навоза на живот, и боли пройдут. Долг женщины рожать детей, а ты молода».

Молода? Мне двадцать два года, и я старая, старая, старая. Я знаю это, и знаю почему, у меня есть ум и есть глаза, и я даже могу написать свое имя, и я знаю, что наша жизнь может быть лучше, как это знает имам, едва только будут изгнаны чужеземцы, и зло чужеземных обычаев будет вырвано с корнем. Имам, да защитит его Аллах, мудр и добр и говорит с Богом, подчиняется одному только Богу, а Бог знает, что женщины – не имущество, которым можно распоряжаться как угодно, их нельзя низвергнуть назад во времена Пророка, как того хотят некоторые фанатики. Имам защитит нас от экстремистов и не позволит им отменить шахский закон о семье, который дал нам право голоса и защиту от необоснованного развода, – он не допустит, чтобы у нас отняли наши права и свободы, наше право выбирать, носить нам чадру или нет, ни за что не допустит, когда увидит, как сильно мы этого не хотим. Не допустит, когда увидит нашу непоколебимую решимость. По всей стране.

Фатима вытерла слезы и почувствовала прилив радости при мысли о запланированной через три дня демонстрации, и боль в теле немного утихла. Да, мы, женщины, пройдем демонстрацией по улицам Ковисса, с гордостью поддерживая наших сестер в больших городах, в Тегеране, Куме и Исфахане, только я, конечно, надену чадру, по собственному свободному выбору, из-за Хусейна. О, как это чудесно иметь возможность проявить нашу солидарность и как женщинам, и как сторонницам революции.

Новость о планировавшихся демонстрациях в Тегеране разлетелась по всему Ирану – никто не мог толком сказать, каким образом. Но все женщины знали. По всей стране женщины принимали решение последовать этому примеру, и все женщины одобряли его – даже те, кто не осмеливался сказать об этом открыто.

База ВВС. 10.20. Старк сидел на диспетчерской вышке S-G, наблюдая, как 125-й зашел на посадку с выпущенными закрылками, коснулся колесами полосы и включил двигатели на полный реверс. Затаки и Эсвандиари тоже были здесь с двумя «зелеными повязками» – Затаки теперь был чисто выбрит.

– Поверните направо в конце полосы, Эхо Танго Лима-Лима, – гортанно выговорил сержант Вазари, молодой диспетчер, прошедший обучение в ВВС США. Вместо аккуратного мундира он теперь был в грубой гражданской одежде. Его лицо покрывали кровоподтеки, нос был разбит, трех зубов не хватало и уши распухли после публичного избиения, которому его подверг Затаки. Он не мог дышать через нос. – Паркуйтесь перед главной вышкой базы.

– Вас понял, – прозвучал в громкоговорителе голос Джонни Хогга. – Повторяю, у нас разрешение забрать трех пассажиров и доставить срочно требующиеся запчасти с немедленным вылетом в направлении Эль-Шаргаза. Прошу подтверждения.

Вазари повернулся к Затаки, глядя на него с неприкрытым страхом.

– Ваше превосходительство, пожалуйста, извините меня, но что мне ему сказать?

– Ничего не говори, мразь. – Затаки взял свой короткоствольный автомат. Повернувшись к Старку, он произнес: – Скажите своему пилоту, чтобы он поставил самолет на парковку, заглушил двигатели, потом вывел на бетон всех, кто находится на борту. Самолет будет обыскан, и если я решу, что все в порядке, он сможет лететь дальше, а если решу, что не в порядке, он дальше не полетит. Вы пойдете со мной, и ты тоже, – добавил он, обращаясь к Эсвандиари. Затаки вышел.

Старк выполнил, что ему приказали, и повернулся, чтобы выйти вслед за остальными. На секунду он и молодой сержант остались одни. Вазари схватил его за руку и жалобно зашептал:

– Во имя всего святого, помогите мне пробраться на борт, капитан, я сделаю все, что угодно, все…

– Не могу… это невозможно, – ответил Старк, испытывая к нему жалость.

Два дня назад Затаки выстроил всех на плацу и избил Вазари до потери сознания «за преступления против революции», привел его в чувство, заставил есть испражнения, потом снова избил до беспамятства. Только Мануэле и тяжелобольным было разрешено не выходить на плац.

– Пожалуйста… умоляю. Затаки сумасшедший, он у…

Вазари в панике отвернулся, когда на пороге вновь появился охранник с зеленой повязкой на рукаве. Старк прошел мимо него, спустился по лестнице и вышел на бетонированную площадку, пряча тревогу. Фредди Эйр стоял у колеса поджидавшего его джипа. В машине сидела Мануэла вместе с одним из британских пилотов и Джоном Тайрером, глаза которого были замотаны марлевым бинтом. Мануэла была в свободных брюках и длинном пальто, ее волосы были убраны наверх под пилотскую фуражку.

– Следуй за нами, Фредди, – сказал Старк, усаживаясь рядом с Затаки на заднем сиденье другого автомобиля. Эсвандиари отпустил сцепление и понесся наперерез 125-му, который уже поворачивал с главной взлетно-посадочной полосы. Сопровождавшие их машины с «зелеными повязками» и два мотоциклиста опасно перестраивались и петляли на полной скорости. – Сумасшедшие! – пробормотал Старк.

Затаки рассмеялся, обнажив белые зубы.

– Энтузиасты, пилот, не сумасшедшие.

– Как угодно Аллаху.

Затаки посмотрел на него, оставив добродушный тон:

– Вы говорите на нашем языке, вы читали Коран, и вы знаете наши обычаи. Пора вам произнести шахаду в присутствии двух свидетелей и стать мусульманином. Я почел бы за честь быть вашим свидетелем.

– Я тоже, – тут же откликнулся Эсвандиари, тоже желавший помочь спасти человеческую душу, хотя и по иным причинам: компании «Иран Ойл» понадобятся опытные пилоты, чтобы полностью восстановить объемы добычи, пока идет обучение иранских пилотов, готовившихся на замену, и мусульманин Старк мог бы быть одним из них. – Я тоже счел бы для себя честью быть вашим свидетелем.

– Спасибо, – ответил Старк на фарси.

За годы, проведенные в Иране, эта мысль приходила ему в голову. Однажды, когда в Иране было спокойно, и все, что ему нужно было делать, это выполнять как можно больше рейсов, заботиться о своих людях и смеяться вместе с Мануэлой и детьми – неужели это было всего полгода назад? – он сказал ей:

– Знаешь, Мануэла, в исламе столько всего по-настоящему замечательного.