Капитан Невельской - Николай Задорнов

— Почему вы решили это?

— Он сам проболтался мне, что в тысяча восемьсот сорок восьмом году ждал какого-то человека, который должен был спуститься откуда-то, чуть ли не из Китая, но Амуру. Англичане, сэр, лучшие шпионы в мире. Мы, янки, торгуем и всюду посылаем товары, а они хотят все захватить силой. Почитайте их журналы за прошлый год, сэр, там только пушки и парады на всех страницах. Теперь каждый молодой англичанин желает отличиться перед своей королевой. Новый век в Англии! Я давно заметил, что тут дело не чисто! Зачем ему идти к югу, когда там мели, и пресная вода, и нет никаких китов? А он стоял тут у острова. Недаром околачивался здесь два года тому назад и теперь снова явился. Он мне сразу не понравился. Хорошо, что вы все тут заняли!

Американец засиделся.

Орлов опять угостил его, на этот раз брагой, бочонок которой прислала ему из Аяна молодая жена.

Невельской любил поговорить со шкиперами.

— Сэр, а вы бывали в Англии? — спросил американец у Невельского.

— Да.

— Осмелюсь спросить, сэр, где? У вас великолепное произношение!

— Плимут, Портсмут, Лондон.

— Много раз?

— Да.

— В каком же году последний раз в Плимуте?

— В сорок шестом.

— Позвольте, не на русском ли фрегате?

— Да, на «Авроре». Вы ее знаете?

— Да! С сыном русского императора? — Как американец, он питал слабость к титулованным особам. — В сорок шестом году я читал об этом в газетах. Я был в Плимуте, делал тимберовку[125]. Писали во всех газетах, какой пир был задан…

Кружки поднялись, и моряки снова выпили.

— В Бостоне и в Род-Айленде наши хозяева собрали подписи под петицией президенту. Мы требуем сильной экспедиции в Японию. Нам нужны там удобные гавани. Мы не имеем права приставать к берегам Японии. Нам не позволяют набирать пресной воды. Войдите и в наше положение. У нас здесь промыслы, а нет станции.

Перед Невельским был характерный тип одного из бывалых американских моряков. Он многое знал и оказался любопытным собеседником.

Американец рассказывал про браконьеров на Аляске, про золотую лихорадку в Калифорнии, он знал Тихий океан как свои пять пальцев, терпеть не мог англичан, говорил, что русских на океане ждет большое будущее, промысел и торговля должны быть свободны, а англичан надо выгнать отсюда…

— Когда нет китов, я рублю лес на ваших берегах и везу на Гавайи. Так я зарабатываю, если нет улова. Там в цене бревна. Многие здания строятся из русского леса. Я мог бы рубить и тут лес, нанимая гиляков, и устроить тут на берегу постоянную жироварню… Русское правительство получало бы доход… Я вам скажу еще об англичанине. Вы должны это знать… Я вижу, что вы благородный человек и поймете меня. Англичанин — такой негодяй — сказал мне, что у них парламентские выборы и свобода торговли, а в России деспотизм и законы русских противоречат принципам свободных мореплавателей. Так он сказал… Знаете, сэр, англичане всегда подчеркивают, что другие народы не понимают их принципов. Но ведь в Америке у нас, капитан, демократия, и республика, и полная свобода, но я не говорю об этом, а подчиняюсь вашим требованиям. Вы понимаете меня? Что касается меня, то людей прекрасней, чем русские, я не встречал, и мы всегда понимали друг друга.

— А что бы вы сказали, если бы я вошел со своими кораблями в бухту Род-Айленд и открыл там охоту на случайно зашедшего кита?

Американец понимающе улыбнулся и закивал головой, как бы показывая, что ценит остроумие капитана.

— Написали бы в газету, — сказал он, — и все были бы рады прочесть.

Он желал выяснить, что за человек капитан, возьмет ли он при случае взятку и верно ли то, что он говорит о занятии всего края. По его мнению, здешние русские также искали при удобном случае выгод от иностранцев, как и чиновники в Штатах или в испанских республиках и королевствах или как китайские мандарины на Вампу, где с их помощью продавались целые транспорты опиума.

Невельской сказал, что ему жаль огорчать собеседника, но стало известно, что китобои оставляют костры на берегу, а от этого огромные пожары.

«Что они со мной сделают?» — подумал американец и сказал уклончиво, что в нынешнем году он уходит с полным грузом жира.

Невельской спросил шкипера, знает ли он американца Нокса на Камчатке и что это за фирма, от которой тот торгует. Нашлись общие знакомые в разных портах.

— О, начальник Аянского порта Завойко — мой друг. Он прежде был в Аяне, а теперь, говорят, назначен губернатором на Камчатку. Мы дружно живем, — поспешил уведомить шкипер. — Вот господин Орлов знает, что я и прежде следил за своей командой и у меня никто не смел насильничать.

Американец поднялся и горячо пожал руку Невельскому и Орлову.

— Очень рад был познакомиться. Поздравляю от души с новосельем. Правда, тут холодно и все гавани замерзают, но вы, русские, народ крепкий и привычный. Еще будем встречаться в этой луже. Будем знакомы. Если что-нибудь надо вам привезти из Гонолулу или Род-Айленда, то я сделаю с большой охотой. Теперь мы соседи. У нас теперь есть тоже порт на Тихом океане — Сан-Франциско… Мексиканцы не знали ему цены!

Он попрощался с офицерами, как с дорогими друзьями, и между прочим спросил:

— А что будет с протоколом на Джо?

— Отправим в Петербург — как там посмотрят… Хендли, видимо, придется ответить, — сказал Невельской. — Ведь это не шутки. Он совершил преступление.

— Ваш капитан прекрасный человек! Это счастье — служить под его командованием, — сказал американец Орлову, который на этот раз понял его английскую речь.

— Друг, друг, а на всякий случай спросил про протокол, — сказал Орлов, вернувшись с берега. — Сам боится, как бы не попасть.

Американец, проезжая мимо «Пиля», окликнул шкипера:

— Алло! Дружище!

— Алло, — отозвались с борта.

— Ну, как вы?

Джо со злой физиономией выглянул из-за фальшборта.

— Что этот сумасшедший? — спросил он.

— Большой фантазер! Он мне даже рубить запрещает, говорит, что от этого пожары… Но он был с сыном русского царя в Англии. Кажется, важная особа. Не шутите с ним.

— А что вы скажете про объявление? Вы прочтите его хорошенько… Вы хорошо прочли? Я тоже не в восторге! Но уж тут ничего не поделаешь!

— У них сумасшедшее правительство и люди тоже!

— Только сумасшедший может грозить повесить на рее за гиляков!

— Держите ухо востро! Протокол идет в Петербург… Попробуйте умаслить его…