Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Приезжал князь Владимир столько-киевской,
Он схватилсе-то чары красна золота,
Из которой-ту пьё по приезду,
90 По приезду-ту пьёт, по отъезду:
«Где моя чара красна золота?»
Апраксея-та королевисьня
Говорила таковы́ слова:
«Тут были калики перехожия,
95 Перехожия да переброжия,
Они не взяли-то чары-то красна золота?»
Князь-от Владимир посылаё Алешеньку Поповича:
«Поезжай-ко состыгни калик перехожих,
Ты спроси-ко, не попала ли чара красна золота?»
100 Поезжал тут Алешенька Попович млад, —
Он выходит силой силён, а не догадливой, —
Состыг он тут калик перехожих,
Перехожих-ту, переброжих.
«Уж вы ой еси, калики перехожие,
105 Не украли ли вы чары-то красна золота,
Из которой-то князь пьё по отъезду,
По отъезду-ту, по приезду?»
Тут калики перехожие,
Они копья-ту в землю потыкали,
110 Суночки-ти в землю повесили,
У Алешеньки подштанники сняли,
От пороли Алешеньку Поповиця.
Приезжаёт ко князю ко Владимиру:
«Я не мог состы́гце калик да перехожих,
115 Перехожих да переброжих».
Посылает как князь Владимир Добрыню Микитича:
«Уж ты ой еси, Добрыня Микитич млад,
Поезжай состыги́ калик перехожих
Ы спроси, не попала ли чара-та красна золота?»
120 Тут поехал Добрыня Микитич млад,
Увидал калик да перехожих:
«Уж вы ой еси, калики перехожия,
Перехожия, переброжия,
Вы скажите-тко, вам не попала ли
125 Чарочка красна золота,
В которой-ту князь по приезду пьет,
По приезду пьет и по отъезду-ту?»
Они копья в землю потыкали,
Суночки-ти котомочки повесили,
130 Стали смотрять они да во суночки.
[О]ни нашли чару-ту красна золота
У Михайлушка Михайло́вича.
Тогды потянули у Михайлушки язык со те́менем,
Ясны очи косицеми, ретиво́ серьцо́ проме́ж плецей,
135 Голову отсе́кли во цисто́м поли́,
Селитру-ту жгали да на белы́х грудя́х.
Тело оставили во чисто́м поли́.
Сами суночки взяли и пошли калики перехожия.
Тут Михайло-то Михайло́вич исцелилсе,
140 Он бежал крычал да громким голосом:
«Вы постойте, дождитесь, калики перехожие,
Перехожия, переброжия!»
Дождались они Михайлушка Михайло́вича,
Опять тянули-то язык те́менем,
145 Ясны-то очи косицеми,
Ретиво́ серьцо́ промежу́ плечей,
Голову отсекали во цисто́м поли́,
Тело воставили во чисто́м поли́.
И ушли опять калики перехожия.
150 Тут а во второй раз исцелилсе
Михайлушка Михайло́вич млад,
Он крычал да громким голосом:
«Уж вы ой еси, калики перехожие,
Вы меня подождите, не оставьте-ко».
155 Тут они унять Михайлушка Михайло́вича,
Тогды они язык тянули те́менём,
Привязали Михайлушка ко сыру дубу́,
Уходили калики перехожия.
Тут Михайлушка Михайлович
160 Вот сошел он с дерева,
Бежал крычал он да громким голосом:
«Вы дождитесь меня, калики перехожия».
Тут дождались, убоялися:
Это чудо неизвестное!
165 Рассказал Михайлушка Михайлович
Про своё-то больше несчасьицо:
«Наверно, чару мне сунула Апраксея-королевисьня!»
Тогды калики пошли да перехожия
Во своей-то пути они дорожечки.
138
МОРЯНОЧКА
Жила-то по́жила вдова бедная;
У той вдовы было́ у бедною
Девять сынов было ясных соколов,
А десята была да красна девиця.
5 Мать-то детей да всех возро́стила,
Она возро́стила да всех возлелеяла;
Мать детей возлелеяла — в разбой ушли.
После тех пор мать доць ро́стила,
Она доро́стила да взаму́ж выдала,
10 За того гостя́ приезжего,
А купьця она поморского.
Давно дочка у матушки да в го́стях не были,
Год прошел, и два прошло, и три года́ прошло.
Они жили-прижили да мала детишша,
15 Мала детишша, сына ясна со́кола.
Тут задумала поморочка в гости ехать к матушки:
«Ты поди-ко, муж, да на конюшной двор,
Запряги коня да лошадь добрую».
Тут послушал, помор, свою поморочку,
20 Он запряг коня да лошадь добрую,
Поехали они да в гости к матушке.
Тут ехали, подъехали — ночь пришла,
Заезжали они да в лес дремучия,
А коня поставили ко сыру́ дубу́,
25 А шатер раскинули да во темно́м лесу́.
Повалились они да во бело́й шатер,
Они по краям легли, а мала детишша во серёдочки.
Вдруг не шум шумит, не гам гамит,
Наезжало девять тут разбойников,
30 Коня отвязали от сыра́ дуба́,
А у помора отсе́кли голову,
Мала детишша пополам разо́рвали.
Тут заплакала поморочка горькими слезами:
«Вы зачем-то, пошто убили мужа милого,
35 Разорили-то детишша сердецьнёго?»
Тут стали разбойники у поморочки спрашивать:
«Ты какого-то роду-племени,
Хто у тебя отець-то, хто у тебя мати?»
— «Я отца-то не помню, мать у нас да вдова бедная,
40 Нас у матери было девять сынов, ясных со́колов,
Я десята была да красна деви́ца.
Нас мать-то всех возро́стила,
Она возро́стила и возлелеяла,
Возлелеяла — сыновья да все в разбой ушли,
45 После тех пор мать меня доро́стила,
Она доро́стила, взаму́ж выдала
За того-то купьця меня приезжего».
Тут заплакали братья горючими слезами:
«Мы зачем-то, пошто убили зетя милого,
50 Зетя милого, племянника сердечного?»
Туг клали заповедь велику:
«Чтобы больше нам в разбой нейти».
Среди ночки-то среди темною
Приезжали-то к родной матушки.
(Дальше на том и конца нет).
——
Парасковья Васильевна Онуфриева
П. В. Онуфриевой из Нижней Зимней Золотицы в год записи было 68 лет. Неграмотная. Физически слабосильная женщина. Из-за преклонного возраста и по состоянию здоровья в колхозе не работала.
Знала только две былины — «Князь, княгиня и старицы» и «Иван Гордёнович». Пела уверенно. Очень любила, когда у нее записывают старины. И если собиратель, приехавший в Золотицу, не разыскивал ее, она сама приходила к нему, садилась за стол и предлагала записать ее тексты. Она не смущалась, когда М. С. Крюкова говорила, что Парасковья Васильевна перекладывает «старины на частушки».
В 1937 г. у нее записывали былины И. М. Колесницкая и М. А. Шнеерсон (участницы Беломорской фольклорной экспедиции Академии наук)
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!