Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

И этого оскорбления и не смогла простить блаженная.

Говорят, что своей дерзновенной молитвой к Богу Ксения могла теперь даже воскрешать умерших. Так случилось, когда однажды, выйдя к Неве, она увидела рыдающую над бездыханным сыном мать…

И будущее так ясно было открыто пребывающей в непрестанной молитве блаженной Ксении, что она ясно прозревала и судьбы отдельных людей, и всей страны.

В 1761 году, перед Рождеством Христовым, она всполошила всю Петербургскую сторону. Весь день, в Рождественский сочельник, 24 декабря, она суетливо бегала из дома в дом с криками:

– Пеките блины! Скоро вся Россия будет печь блины!

Никто не понимал, что значат эти слова…

Недоумения рассеялись только на следующий день, когда в своем дворце на Мойке скончалась императрица Елизавета Петровна. Оказалось, что это о поминальных блинах говорила Ксения. Их действительно пекла в те дни вся Россия…

Закончилось правление «дщери Петровой»…

Говорят, что до самой смерти она не смела ложиться до рассвета, ибо заговор возвел ее самую на престол во время ночи.

Елизавета Петровна так боялась ночного нападения, что, по уверениям секретаря французского посольства шевалье Рюльера, отыскала человека, который, имея тончайший сон, проводил в комнате императрицы всё время, пока она спала.

И это не слух…

К.-К. Рюльер имеет в виду Василия Ивановича Чулкова, который из истопников был произведен императрицей в метр-дегардеробы и обязан был спать на тюфячке в ее спальной комнате, когда Елизавета Петровна ночевала одна. Когда же «дщерь Петрова» принимала гостей, он должен был сидеть в кресле возле дверей спальни…

Так, лежа на тюфячке в спальне императрицы, Василий Иванович дослужился до звания генерал-аншефа. Кроме того, он был пожалован орденами Святой Анны и Святого Александра Невского…

Блаженная Ксения не могла не прозревать будущее, потому что, в отличие от обычных людей, жила не столько на земле, сколько на небе, постоянно пребывала в молитвенном обращении к Богу.

А у Бога нет ни прошлого, ни будущего времени, и, оглядываясь из незыблемой вечности на грешных людей, и бормотала Ксения свои маловразумительные слова, которые по прошествии времени непременно оборачивались точным предсказанием будущего.

Как плакала святая Ксения, когда убивали в Шлиссельбургской крепости несчастного русского императора Иоанна VI Антоновича, всю свою жизнь с младенчества безвинно просидевшего в тюрьме.

– Что ты плачешь, Андрей Григорьевич? – жалея Ксению, спрашивали тогда прохожие. – Не обидел ли тебя кто?

– Кровь, кровь, кровь… – отвечала Ксения. – Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь! И еще три недели плакала Ксения, прежде чем стало известно в Петербурге, что в Шлиссельбурге, при попытке Мировича освободить его, убили несчастного императора Иоанна VI Антоновича.

Только тогда и начали догадываться, какая причина вызвала горючие слезы святой.

И только сейчас, два с половиной столетия спустя, понимаем мы, что, быть может, святая Ксения не только Иоанна VI Антоновича оплакивала тогда, но прозирала сам страшный рок царских династий на Руси…

В самом деле…

Мученической кончиной святого царевича Дмитрия в Угличе завершилась династия Рюриков…

Мученической смертью святого царевича Алексия завершится в 1918 году династия новых Романовых-Павловичей…

А посредине между ними мученическая кончина невинного страдальца, императора Иоанна VI Антоновича, завершившего череду первых Романовых на русском престоле.

И кровь, кровь, кровь…

Воистину реки, налитые кровью, каналы кровавые, кровь, кровь!

Поразительно, но спящею Ксению Григорьевну никто не видел…

И так сорок пять лет…

Одно время Ксения ходила по ночам к строящейся церкви на Смоленском кладбище. Таскала вверх, на леса, тяжелые кирпичи. Рабочие, которые приходили утром на стройку, не могли понять, как кирпичи сами поднимаются наверх… И так велико было «бесстрастие к тленному миру» блаженной Ксении, что так и не узнали петербуржцы, откуда явилась она к ним, так и не заметили, как слилась с небесной земная жизнь их помощницы и заступницы.

Впрочем, юродивые Христа ради всегда умирают так – неведомо где и когда. Либо замерзают в стужу, как святой Прокопий Устюжский, либо просто скрываются с глаз людских.

Даже и приблизительно неизвестно время кончины блаженной Ксении…

Не сохранилось решительно никаких известий, как скончалась она, где и кто ее отпевал, кто совершал погребение…

И виною этому не равнодушие петербуржцев.

Кончина блаженной Ксении ничего не изменила в отношении к ней народа. Как прежде на улице окружали ее толпы людей, прося о помощи; так и теперь струился к могилке блаженной на Смоленском кладбище нескончаемый поток скорбящих, немощных, печальных, нищих, болящих. И все получали на могилке святой утешение, защиту, исцеление… Много раз заново насыпали бугорок на могиле блаженной…

Снова и снова, как великую святыню, разносили эту землю страждущие.

Нет, никуда не ушла святая Ксения Петербургская из столицы новой России и после кончины своей, как и в земной жизни своей продолжает она являться людям, нуждающимся в ее помощи.

Более того, после кончины невероятным образом возрастает ее сила, и блаженная Ксения совершает то, что, казалось, никто не может совершить.

Разумеется, невозможно было противостоять притворяющемуся православием протестантизму онемечившихся Романовых.

Но что невозможно у людей, возможно у Бога.

Известно об исцелении по молитвам к блаженной Ксении цесаревича Александра Александровича, будущего императора Александра III, и предсказание о рождении у него дочки Ксении.

Датская принцесса Дагмара, в крещении Мария Федоровна, жена цесаревича Александра, выросла в протестантской среде. Став невестой, а затем женой цесаревича, она обязана была принять православную веру.

Марии Федоровне давали специальные уроки по истории православия, она стала соблюдать православные обряды и постепенно привязалась к своему новому Отечеству и полюбила Православную Церковь…

Через восемь лет жизни в России Мария Федоровна узнала и о блаженной Ксении. Ее муж, цесаревич Александр Александрович, заболел тогда так сильно, что жизнь его была в серьезной опасности. Дни и ночи при больном находились врачи. Во дворце чувствовалось ожидание беды. Все помнили, что так же неожиданно умер и старший брат Александра Александровича, Николай.

В эти страшные дни к Марии Федоровне обратился истопник. Он рассказал цесаревне, что, когда сам сильно заболел, ему принесли песок с могилки рабы Божией Ксении и по молитвам блаженной наступило исцеление. Тут же истопник передал мешочек с песком, прося положить его под подушку цесаревича и молиться блаженной Ксении.