Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков

Далеко не всех из них интересовала политика. Кто-то устраивался на чужбине по мере сил, кто-то мечтал вернуться обратно. Но нас интересуют прежде всего те, кто намеревался продолжать борьбу.

А вот здесь царили полный хаос, разброд и шатание. Дело было не только в различных политических взглядах, но и разном опыте.

… Одним из главных вопросов был: а почему все вышло так, как вышло? С анализом недавних событий получилось неважно. В эмиграции преобладало мнение, что Советская власть держится исключительно на насилии, а значит — надо только поднажать, и она рухнет.

Немецкий автор К. Барц писал в своей книге о Советской России: «Начиная с 1918 года через определенные промежутки времени провозглашается конец большевистского эксперимента в России… Публикуются "сообщения" достойных всякого сочувствия эмигрантов, основанные, разумеется, на "достоверных" источниках».

Положение усугублялось бесчисленными межпартийными и просто личными склоками. Писать об этом скучно, так что я в качестве иллюстрации приведу ряд эмигрантских газет, которые в начале двадцатых расходились и читались.

Кадетская газета «Последние новости». Первый номер ее вышел в апреле 1920 года под редакцией адвоката М. Л. Гольдштейна. В марте 1921 года во главе газеты стал П. Н. Милюков и оставался на этой работе вплоть до оккупации Франции немцами. В числе авторов были И. Бунин, И. Шмелев, Б. Зайцев, Н. Тэффи.

«Общее дело», выходила в Париже, редактор-издатель — В. Л. Бурцев, в прошлом эсер, знаменитый «охотник» за провокаторами. Впоследствии он «поправел», но тем не менее активно ругался с Милюковым.

«Руль», выходила в Берлине. Ее создали тоже бывшие кадеты, поссорившиеся с Милюковым и критиковавшие его «справа» — И. В. Гессен, А. И. Каминка и В. Д. Набоков.

«Воля России», издавалась в Праге, затем в Париже — орган правых эсеров, в редколлегии состоял А. Ф. Керенский.

«Свобода», варшавская газета. Редактор — Б. В. Савинков, в ней активно работали известные символисты Д. С. Мережковский и 3. Н. Гиппиус.

«Двуглавый орел», Берлин. Орган ортодоксальных монархистов.

«Социалистический вестник», выходил с 1921 года в Берлине. Издавался меньшевиками под руководством Ю. О. Мартова.

Я назвал только наиболее известные издания, как-то влиявшие на общественное мнение. Хотя осведомленность о событиях в России была та еще… Во время кронштадтского восстания газеты сообщали:

«В Петрограде почти все мосты в руках революционеров… Революционеры заняли Сенат, Адмиралтейство, Зимний дворец. Большевики держатся в Петропавловской крепости, где засел Зиновьев с несколькими сотнями оставшихся верными красноармейцев».

Во всех этих изданиях разнообразные политические деятели не столько боролись с большевизмом, сколько поливали грязью друг друга. Вообще-то в политических эмигрантских разборках дело не ограничивалось словесной перепалкой, иногда шли в ход и более серьезные аргументы.

29 марта 1922 года монархисты П. Шабельский-Борг и С. Таборицкий совершили покушение на Милюкова. Правые считали его главным виновником крушения Российской империи. Милюков не пострадал, но был убит В. Д. Набоков (отец известного писателя).

Оба террориста были тесно связаны с Высшим монархическим советом, о котором речь пойдет ниже. Хотя, возможно, покушение было их личной инициативой.

Итак, перейдем к монархистам. Во время Гражданской войны эти идеи были у белых не слишком популярны. Однако среди тех, кто еще в 1917 году рванул за кордон, имелось достаточное количество сторонников монархии. Но что самое главное — монархизм становился все более привлекательным для широких эмигрантских кругов. Потому что болтовня разномастных политиков начинала надоедать, и к тому же людям, не зашоренным всякими-разными «измами», было очевидно — России в любом случае потребуется твердая власть. Поэтому многие эмигранты, в частности Савинков, увлекались идеями итальянского фашизма. Но Муссолини среди них не находилось. Так что нужен был Символ — простой и понятный.

В мае 1921 года в баварском курортном городе Рейхенгалле сторонники царя-батюшки собрались на съезд. Был избран Высший монархический совет (ВМС) во главе с Н. Е. Марковым, знаменитым в прошлом черносотенным депутатом. Великого князя Николая Николаевича провозгласили местоблюстителем престола. Забавно, вообще-то, сложилась жизнь великого князя. Ничего особо значительного он так и не совершил — но зато всю жизнь являлся каким-либо символом.

Съезд принял резолюцию, где высказывалась уверенность, что уцелевшие части белых армий станут основой «будущей императорской русской армии», и направил приветственные телеграммы Врангелю и атаману Семенову.

До 1923 года это была очередная тусовка. Но вот когда на их сторону перешел Врангель…

Впрочем, барон оставался несколько в стороне. Маркову очень не нравился сильный конкурент. Дело тут не только в личных амбициях, аив разном опыте. Врангелевцы воевали в России, они знали, что не все так просто. Представители ВМС этого опыта не имели — и не очень представляли, какой страшной силой являются большевики…

Что же касается самого Николая Николаевича — то он так и оставался символом. Да и вообще великий князь держался осторожно, заявив, что «не предрешает будущего образа правления России». Заявление Врангеля он тоже встретил без особого энтузиазма и «покровительствовать» не спешил. Видимо, ему не очень хотелось лезть в серьезные игры.

… Но тут начались новые проблемы. Великий князь Кирилл Владимирович (двоюродный брат Николая II) тоже объявляет себя «блюстителем российского трона». С точки зрения законов Российской империи, никаких прав на это он не имел. Но ему-то что до того!

В газете «Вера и верность» был опубликован приказ Кирилла о формировании корпуса императорской армии. Блюститель № 2 заявил, что в течение года вернется в Россию. Кирилл Владимирович объявил также, что принимает на себя руководство всеми белогвардейскими формированиями. Но тут вышло как в анекдоте: «Съест-то он съест, да кто ж ему даст?»

Императрица Мария Федоровна (вдова Александра III) предложила Кириллу Владимировичу не позориться. Еще бы! Представителю императорского дома, который в феврале 1917 года бегал с красным бантом на груди и всячески декларировал восторг от наступившей «свободы», демонстрировать верность монархическим принципам просто неприлично.

Однако дело было сделано. Кирилла поддержала не только часть эмигрантов, но и определенные финансовые круги в США. А претендента понесло. Через некоторое время он провозгласил себя императором. Началась долгая и нудная свара двух монархических тусовок. Разумеется, над ней глумилась не только советская, но и западная левая печать. Помните, как в «Двенадцати стульях» Остап Бендер, создавая «Союз меча и орала», спрашивает слесаря Полесова: «Вы Кирилловен?»

Тем не менее монархическая идея оказалась одним из «центров притяжения» наиболее активных эмигрантов.

Хотя были и другие.